Далекие странники (перевод новеллы) - Тяньтянь Сяо
Чжоу Цзышу задержал дыхание и осторожно потянулся, чтобы обнять его за талию. Вэнь Кэсин послушно лёг на бок, пристроил руку ему на спину и бессознательно скользнул пальцами по очертаниям лопаток, словно по крыльям бабочки.
— И А-Сян… — выдохнул он, уткнувшись носом в ключицу Чжоу Цзышу.
— Пока ты оправлялся от ран, я нашёл А-Сян и младшего Цао. Положил их в одну могилу, — Чжоу Цзышу не знал, что ещё прибавить.
— Спасибо, — обхватившие его руки судорожно сжались, и речь Вэнь Кэсина превратилась в сбивчивое бормотание. — Понимаешь, я большую часть жизни провёл в одиночестве… Думал, у меня будет А-Сян, но её больше нет… Ты всё не просыпался, а я не был уверен в успехе, как Великий Шаман. Я страшно боялся, что… если ты... тогда я...
Чжоу Цзышу внезапно сообразил, что его плечо промокло насквозь. Неготовый к такому повороту, он попробовал заглянуть в лицо Вэнь Кэсина, но тот поспешно махнул рукой, погасив свечи.
— Не смотри на меня!
В кромешной темноте этот срывающийся голос сбивал с толку. Чжоу Цзышу никогда не был силён в утешениях. Всё, что он мог — позволить обнять себя покрепче. Когда по его телу начали медленно блуждать горячие ладони, Чжоу Цзышу стало немного не по себе, но свести всё к шутке не повернулся язык. И не думая успокаиваться, Вэнь Кэсин снова и снова звал его по имени — неуверенно, но упорно, с тихим ужасом и бесконечной тоской.
«Пропади всё пропадом, — мысленно вздохнул Чжоу Цзышу. — Раз ему так плохо, уступлю. Но только сегодня».
Чтобы довериться, Чжоу Цзышу пришлось собрать всю волю. Впервые в жизни он безоглядно отдавал себя в руки другого человека. Позже, когда их волосы перепутались так, что стало не разобрать, где чьи, Вэнь Кэсин отчаянно прижался виском к его виску и с робкой мольбой шепнул на ухо всего несколько слов:
— А-Сюй, никогда больше не оставляй меня…
Нити живого тепла пробились сквозь холод вечных снегов и, выскользнув из-под опущенного полога, медленно потянулись наружу, как лепестки распустившегося цветка...
Чжоу Цзышу против обыкновения проспал рассвет. Пробудившийся первым Вэнь Кэсин залюбовался лежащим в его руках мужчиной и слабо, но совершенно удовлетворённо улыбнулся. Однако стоило ему шелохнуться — и Чжоу Цзышу мгновенно встрепенулся, тут же осознав, что ни одна часть тела не ощущается нормально, и кое-кто продолжает крепко обнимать его.
Чжоу Цзышу сразу открыл рот, чтобы послать этого кое-кого подальше. К счастью, гневную реакцию нетрудно было предвидеть. Едва ресницы спящего дрогнули, Вэнь Кэсин спрятал свою самодовольную улыбку и со сложным выражением лица внимательно заглянул в черноту глаз Чжоу Цзышу. Тот судорожно сглотнул, подавившись ругательствами. На веках Вэнь Кэсина ещё угадывалась краснота, а в угольном мраке его зрачков распахнулась такая бездна чувств и надежд, что крыть было нечем.
— Проснулся, так катись, — отвернувшись, буркнул Чжоу Цзышу. — Дай мне выспаться!
Вэнь Кэсин немедленно подкатился поближе и обнял его со спины, надёжно обвив руками. Теперь он мог отбросить жалостливую мину — ведь у А-Сюя не было глаз на затылке. Прижав его к себе, Вэнь Кэсин с восторгом подумал, что мягкое сердце притягательнее тонкой талии.
Но ликование было недолгим. В следующий миг он понял, что угодил в собственную ловушку, и с тревогой покосился на Чжоу Цзышу.
«Как же выкручиваться дальше? — горестно размышлял Вэнь Кэсин. — Мне что теперь, каждый раз… придётся рыдать в три ручья? Не превратится ли тогда наша жизнь в бесконечную череду трагедий?».
Примечание к части
∾ «Как в строках о пенной чаше...» — из стихотворения «Приглашение Лю Шицзю», автор Бай Цзюйи (白居易), поэт эпохи Тан.
∾ «Вздымается тысяча гор...» — из стихотворения «Снег над рекой», автор Лю Цзунъюань (柳宗元), поэт и писатель эпохи Тан. Перевод В. Рогова.
∾ Лу Та — воспитанник Великого Шамана и Седьмого Лорда, будущий Великий Шаман Наньцзяна.
∾ Идиома (给个棒槌就当针): «принимать молот(ок) за иголку» в значении «принимать сказанное за чистую монету».
∾ Белизна кожи окупает прочие изъяны — идиома (冷遮百丑): белая кожа перекрывает сотню изъянов. Чаще относится к женской внешности.
∾ «Три чаши вина...» — из стихотворения «Одиноко пью под луной», автор Ли Бай (Ли Бо, 李白), поэт эпохи Тан.
∾ Идиома 城门失火，殃及池鱼 (пожар у городских ворот навлекает бедствие на рыбу во рву / в пруду) в значении «угодить в неприятности из-за близости к бедствию»
∾ Коснёшься киновари... — идиома 近朱者赤，近墨者黑 в значении «человек — продукт своего окружения».
∾ «Чёрный тигр валит с ног» — 黑虎掏心 (досл. «чёрный тигр вырывает сердце», реальная техника удара в грудь, в сленге — победный возглас по типу: «На тебе!», «Выкуси!»); «Хитрый трюк обезьяны» — 猴子偷桃 (досл. «обезьяна похищает персик», реальная техника, которая заключается в отвлечении противника одной рукой и сжимании его тестикул другой, используется в значении «схватить за яйца»), «Земля и небо меняются местами» 乾坤大翻滚 (вымышленная техника уся, обозначает, что кто-то или что-то кувыркается). Все эти названия используются для обозначения постельных утех.
Экстра 2. Возлюбленный, родной
Многочисленные охотники за удачей перевернули цзянху вверх дном в надежде отпереть заветный Арсенал. Но кто вообще видел ключ от Кристальной брони?
Вэнь Кэсин видел.
Он помнил, что легендарный ключ, породивший бесчисленные кровавые бури, выглядел как безделушка длиной с фалангу большого пальца.[487] Изящный и невесомый, словно крыло цикады, этот ключ походил на диковинный цветок — вроде тех, что девушки плели из бисера и носили в волосах.
Проклятый цветок.
На уступе горы Фэнъя свирепые вихри трепали длинные одежды Вэнь Кэсина. Его ладонь превратилась в сплошной кровоподтёк. Призрак Висельника Сюэ Фан только что испустил дух от безжалостного удара, его труп был сброшен с утёса и сгинул в расщелине у подножия. Не один десяток лет люди дрались и погибали в этих местах. И в будущем ещё многие найдут здесь последний приют.
«Живым душам заказан вход на земли злобных призраков?
Хорошо. Я притворюсь живым и столкну мир призраков с миром людей, чтобы вы полюбовались друг на друга».
Когда
