Урсула Ле Гуин - Король планеты Зима (сборник)

Пространство выбора все сужалось, сводясь к простой дихотомии: выходи во тьму внешнюю и оставайся в ней, или продолжай бесконечный полет к свету. Неведомое, или изведанное. Риск, или безопасность. Ссылка, или родина.

В течение года число тех, кто из «гостей» переписался в «аутсайдеры», перевалило за тысячу.

Во второй половине Года 163 центральная желтая звезда системы Синдичу уже имела видимую звездную величину — 2. Школьников приводили в рубку, чтобы посмотреть на нее в «окно».

Школьные программы подверглись радикальному пересмотру. Хотя учителя-ангелы без энтузиазма, а то и с враждебностью относились к новым учебным материалам, рассказывавшим детям о Цели, от них потребовали допустить к преподаванию «светских». ВР-презентации Старой Земли — Джунгли, Трущобы и прочие — по утверждениям архивистов, износились до такой степени, что их пришлось уничтожить; но удалось спасти большую часть учебных кассет, и тех, что лежали в трюмах, ожидая потенциальных колонистов.

Те, кто записался в «гости» или «аутсайдеры», сбивались в учебные группы, где просматривали и обсуждали эти записи и учебники. Постоянно приходилось заглядывать в словари, чтобы не вздорить поминутно из-за значения того или иного термина, хотя порой споры все равно возникали. Вот «холод» — это когда очень хочется есть, или когда температура среды понижается? Словарь дает синонимы: мороз, стужа, прохлада, остывание, зима… Значит, понижение температуры. А когда мучительно хочется есть — это голод. С какой стати доводить себя до такого состояния, что есть хочется мучительно?

— Нет, я не собираюсь покидать корабля.

Луис уставился на экран. Он только что обнаружил имя Тана Биньди в списке «путников». Он поднял взгляд на своего друга, снова опустил.

— Нет?

— И никогда не собирался. А что?

— Ты же не ангел, — тупо пробормотал Луис.

— Нет, конечно! Я прагматик.

— Но ты потратил столько сил… чтобы открыть путь…

— Разумеется. — Помолчав, он объяснил: — Не люблю ссор, расколов, принуждения. Они портят качество жизни.

— И тебе не любопытно?

— Нет. Если я захочу узнать, каково живется на поверхности планеты, к моим услугам учебные ленты и голозаписи. И полная библиотека книг о Старой Земле. Только зачем мне это знать? Я живу здесь. Мне — нравится. Мне нравится то, что я знаю, и я знаю, что мне нравится.

Луис взирал на него с прежним отвращением.

— Тобой движет чувство долга, — со снисходительной приязнью объяснил Биньди. — Долг предков — открыть новый мир… Долг ученого — добывать новые знания… Если дверь открывается, ты считаешь своим долгом шагнуть за порог. Если открывается дверь, я рефлекторно ее закрываю. Покуда жизнь хороша, я не пытаюсь ничего в ней изменить. А жизнь хороша, Луис. — Как всегда, он оставлял между фраз небольшие паузы. — Я буду скучать по тебе, и по многим другим. С ангелами мне будет безмерно скучно. Ты там, внизу, на этом комке грязи, не заскучаешь. Но у меня нет чувства долга, и я наслаждаюсь скукой. Я хочу прожить свою жизнь в покое, не делая зла и не видя зла. И, судя по книгам и фильмам, здесь — лучшее место во вселенной, чтобы этого добиться.

— В конечном итоге, все сводится к контролю, верно? — спросил Луис.

Биньди кивнул.

— Мы не можем жить в независимом окружении. Что ангелы, что я. А ты — можешь.

— Но вы не владеете положением до конца. Так не бывает. Никогда и нигде.

— Знаю. Но мы создали для себя неплохой эрзац. Мне хватает ВР.

После долгой и продолжительной болезни навигатор Канаваль Хироси скончался от инфаркта. На похоронах присутствовали его супруга Лю Синь с малолетним сыном, и множество друзей — все навигаторы и большая часть пленарного совета. Его коллега, 4-Патель Рамдас, рассказал, каким покойный был блистательным специалистом, и закончил свою речь в слезах. 5-Чаттерджи Ума поведала, как смеялся он над глупыми шутками, и пересказала его любимую; рассказала, как счастлив он был рождению сына, которого знал так недолго. Последним, вместо ребенка, выступал один из его студентов, назвав покойного суровым учителем, но великим человеком. Затем Синь отправилась вместе с техниками сопроводить тело в биоцентр на переработку. Во время панихиды она молчала. На минуту техники оставили ее наедине с телом, и тогда она коснулась легонько щеки Хироси, чувствуя смертный хлад, и шепнула одно только слово: «Прощай».

На 82 день 164 года звездолет «Открытие» вышел на орбиту вокруг планеты Синдичу — Син Ти Чу, или Новой Земли.

Покуда корабль совершал первые сорок оборотов, отправленные на поверхность планеты зонды передали на орбиту огромный объем информации, оказавшейся для получателей малопонятной, а то и вовсе ничего не говорящей.

Вскоре, однако, можно было с уверенностью утверждать, что люди смогут выходить навне на поверхность без респираторов или скафандров. Накапливалось все больше подтверждений тому, что планета может быть пригодна для долговременного обитания человека. Пригодна для жизни.

На 93 день 164 года первый челнок «корабль-земля» совершил успешную посадку в регионе поверхности, обозначенном как субквадрант восемь.

ОТНЫНЕ ПОДЗАГОЛОВКОВ НЕ БУДЕТ, ПОТОМУ ЧТО МИР ИЗМЕНИЛСЯ, СМЕНИЛИСЬ НАЗВАНИЯ, ИНАЧЕ ИЗМЕРЯЕТСЯ ВРЕМЯ, И ВСЕ УНОСИТ ВЕТЕР

Оставить корабль: шагнуть через воздушный шлюз в челнок, это было постижимо — шаг ужасающий, возбуждающий, предельный, акт отвержения, отторжения, подтверждения. Последний шаг.

Оставить челнок: сделать последние пять шагов по ступенькам, к поверхности планеты — оставить понимание за спиной, потерять сознание — обезуметь. Перевести себя на иной язык, в котором ни одно слово — ни «земля» и не «воздух», ни «отторжение», ни «подтверждение», ни «делать» и не «ступать» — не имело смысла. Мир без слов. Без значений. Полная вселенная неопределенности.

Заметив первым делом стену, благословенную, единственно необходимую ей сейчас стену, борт челнока, Синь прижалась к ней и уткнулась лицом, чтобы только видеть ее, эту стену, выпуклость металла, прочную, устойчивую, видеть только ее, а не то, другое — бесстенье, простор.

Она прижала свое дитя к груди, не позволяя глядеть.

Рядом, и вокруг, были люди, они тоже цеплялись за стену, но Синь едва замечала их — даже толкаясь обок с ней, они казались далекими, чужими. Кто-то, она слышала, задыхался, кого-то рвало. У нее самой кружилась голова, и тошнота подступала к горлу. Не продохнуть. Вентиляция здесь барахлит, воздушные насосы перегружены, выключите их! На нее упал луч света — обдал жаром затылок и шею, плеснул, отраженный от металлического борта, в открывшиеся глаза.