Надежда Попова - Утверждение правды

— Да, — согласился Курт, с облегчением переведя дух. — Беда. Еще не случилась, но вполне может. Ведь вы, надо думать, видели эти потусторонние скачки минувшей ночью, господин Кагнер? Моя проблема и грядущая беда связана с этим.

— Я… — с заметной растерянностью проронил раввин, — даже не знаю, что вам сказать, майстер Гессе. Я, знаете ли, плохо смыслю в вере язычников Эрец Ашкеназ.

— Это я понимаю, — невольно улыбнулся Курт, тут же посерьезнев, — однако здесь, похоже, замешано совсем не наше колдовство.

Леви-Кагнер запнулся, нахмурясь и смолкнув, и кивнул, указав на приоткрытую дверь по правую руку от себя:

— Прошу вас, майстер Гессе. Идите за мною… Вы хотите сказать, что под подозрением кто-то из общины? — уточнил раввин, закрыв за ними дверь небольшой, невероятно чисто убранной комнаты, и Курт качнул головой:

— Нет. Приезжий. Возможно, из Кастилии, но с точностью сказать не могу и понятия не имею, кто он и что он. Его самого мы застать не сумели, но, по словам его сообщника, именно он как-то управляет Дикой Охотой, которая унесла столько жизней в ночь после турнира. Если наша информация верна, сегодня этот человек намерен дать ей волю, и ее жертвами станет, возможно, не одна сотня горожан. К слову, не думаю, что Дикий Король будет привередничать, разбирая вероисповедание своей добычи.

— Не надо меня пугать, майстер Гессе, — вздохнул раввин, — я и без того сделаю все, что могу. Но что я могу?

— Скажите, что вы думаете об этом, — попросил Курт и, развязав принесенный мешок, вытряхнул на стол все, что в нем было.

Раввин на несколько мгновений застыл неподвижно, разглядывая груду коробочек, фигурок и бумаг перед собой; наконец, вздохнув, он приблизился к столу и осторожно, будто боясь обжечься или испачкаться, кончиками пальцев разровнял ворох вещей перед собою.

— Вот это хамса, — полувопросительно сказал Курт, указав на изображение ладони, покрытое синей краской. — Но что за знак в центре? Ведь обыкновенно он не такой.

— Знаки на яд ха-Хамеш бывают разными, — отозвался раввин, мизинцем вытолкнув фигурку в сторону от остальных вещей. — Но… Да, здесь оно совсем не полагающееся, ни по каким допущениям.

— Это какая-то еврейская магия?

— У евреев нет магии, — поджал губы Леви-Кагнер. — Не в вашем понимании. Мы не можем управлять никакими силами; не можем мы и запрещает Всемогущий.

— У христиан обращение к темным силам тоже вроде как запрещено и колдовство тоже вроде как почитается грехом. Однако ж без работы я не остаюсь.

— Я понимаю вас, майстер Гессе, — оборвал раввин и болезненно поморщился, тяжело вздохнув: — Как же вам объяснить…

— Просто скажите, на основе вашей веры можно возвести некую ересь и магическую практику? Работающую магическую практику?

Леви-Кагнер пробормотал себе под нос нечто неразборчивое, снова оглядев сваленные в кучу предметы на столе, и отмахнулся:

— Пусть будет так, майстер Гессе. Мне, видимо, придется принять вашу… paradeigma (так это зовется?) — удобства ради, иначе мы никуда не сдвинемся. А на долгие объяснения, как я понимаю, у вас нет времени.

— Сейчас, если верно всё узнанное мною, владелец всех этих безделушек находится на местном еврейском кладбище и готовится выпустить Дикого Короля на охоту. Посему — да, времени у меня крайне мало. Попытайтесь объяснить мне так, как сумеете, господин Кагнер — в общих чертах и самое главное. А именно — практическую часть: кто он, что может быть в его арсенале, чего мне ждать и к чему готовиться. Хотя бы намекните, с чем я встречусь.

— Вы, видимо, полагаете, что я сам волшебник, майстер Гессе? — невесело хмыкнул раввин, за уголок приподняв со стола один из листов бумаги и, близоруко сощурившись, всмотрелся. — Эти записи… что-то вроде рабочих записок… Зашифрованные. Но шифр простой, можно сказать — обыденный.

— Известный каждому из вас и никому извне? — уточнил Курт тихо, и раввин медленно сместил взгляд к нему, несколько мгновений смотря в лицо позднему гостю молча и пристально.

— Да, — ответил он, наконец. — И я полагаю, что вам могу об этом сказать. Шифр прост: вместо каждой буквы пишется следующая за нею.

— Такое доверие? — усомнился Курт, и раввин пожал плечами, вновь обратясь к бумажному листу:

— Просто этот шифр давно устарел и сохраняется более как традиция; им сейчас пользуются в основном для обрядовых целей или вот таких записей.

— Все ритуальные надписи делаются таким шифром?

— Нет, что вы, майстер Гессе. Где-то он необязателен, а где-то — впрямую не предписан, как, например, при составлении надписей для мезузы.

— Для кого?

— Для чего, — поправил раввин и кивнул на кожаную коробочку, снятую с дверного косяка в доме Каспара. — Вот это — мезуза. В нарочитой выемке в косяке двери, через которую вы сюда прошли, имеется точно такая же: в этом чехле лежит свиток из кожи чистого животного, на котором начертаны буквы шин, далет, йуд. Это… как бы одно из имен Всемогущего, в данном случае — Охраняющий Двери Израиля.

— На свитке, который нашел я, четыре буквы. Или одна из них пишется двумя значками?

— Нет, — настороженно отозвался раввин и, отложив бумажный лист, замялся, глядя на кожаный чехольчик перед собою.

— Открыть и показать вам? — усмехнулся Курт, и Леви-Кагнер кивнул:

— Да, прошу вас, майстер Гессе.

Курт извлек из чехла крохотный свиточек, развернув его и приподняв к лицу раввина; старик сощурился, наклонившись ближе, и распрямился, вздохнув.

— Это охранное…

— Заклинание? — подсказал Курт, когда хозяин дома замялся, и тот вздохнул снова:

— Пусть будет заклинание, так вам будет понятней. Здесь изменен один и добавлен один символ, но смысл от этого меняется очень и очень сильно. Вместо Всевышнего защита жилища и того, кто в нем, приписывается… ha-Сатан. Тому, что исходит с… тёмной стороны. И… выходит так, что защищать обитателя дома сия сила должна будто бы от себя же самой.

— Если проще сказать, это как бы заградительное заклятье — защита от тех же сил, с которыми этот человек работает?

— Если проще — то да.

— Можете сказать, как он управляет Дикой Охотой? Это можно выяснить хотя б приближенно — быть может, из этих записей?

— Сомневаюсь, что он оставил подробный отчет на такую тему, — заметил раввин скептически. — Даже если таковой и существует, то навряд ли вот так, на разрозненных листках, таким простым шифром, на виду… Но я попробую. Дайте мне немного времени, майстер Гессе.

Курт вздохнул. Время… Именно времени и было сейчас всего менее в его распоряжении — минуты уходили безвозвратно, утаскивая за собою солнечный свет, укрывая небо и улицы сумерками.