Робин Хобб - Судьба Шута
– Ты не можешь так со мной поступить, – сказал я.
– Я уже поступил, – заметил Шут. – Дело сделано. – Казалось, силы покидают его с каждым мгновением.
Он отвернулся от меня, словно рассчитывал таким образом скрыть свои слезы. Я сидел, чувствуя, как немеет все мое тело, – так бывает после страшной травмы.
– Я просто устал, – сказал он дрожащим голосом. – Просто устал. Вот и все. Пожалуй, мне лучше прилечь.
Фитц. Ты нужен королеве. – Олух легко пробился в мое сознание.
Я скоро вернусь. Сейчас я с Шутом.
Это о Древней Крови. Она просит тебя, чтобы ты поторопился.
Хорошо, – тупо ответил я.
И как только Олух исчез из моего сознания, в него ворвался Чейд. Я не стал сопротивляться.
Раз уж ты там, постарайся захватить с собой хотя бы часть свитков о Скилле. Они нам понадобятся.
Чейд… Я принесу свитки. Пожалуйста, дай мне побыть одному. Пожалуйста.
Хорошо. — Однако его голос прозвучал обиженно. Затем он смягчился. – Что случилось? Он так болен?
На самом деле ему стало лучше. Но мне нужно собраться с мыслями.
Хорошо.
Я повернулся к Шуту, но он либо действительно заснул, либо весьма убедительно прикинулся спящим. И я не нашел в себе сил его разбудить. Да, мне было необходимо подумать. Быть может, удастся его переубедить – нужно только найти подходящие слова.
– Я вернусь, – сказал я, накинул на плечи плащ и вышел наружу.
Пожалуй, решил я, сейчас стоит спуститься в лабиринт Элдерлингов и забрать часть манускриптов о Скилле. А по дороге я смогу все обдумать. Мне всегда лучше думалось в движении. Я поднялся по крутой тропе и обнаружил, что теперь легко могу пройти сквозь расселину. Наверное, она стала шире из-за того, что я уже несколько раз проходил здесь, решил я. Однако вскоре я увидел, что навстречу мне кто-то идет. Почти сразу же я узнал Черного Человека. Он нес на плече вяленую оленью ногу. Когда мы поравнялись, Прилкоп остановился и осторожно опустил свою ношу на пол.
– Это из ее запасов. Я уже много раз крал у нее. Но не так, как сейчас. Немножко здесь, немного там. А теперь беру то, что хочу. – Он склонил голову набок. – А ты?
– Я намерен поступить так же. Много лет назад у моего короля похитили свитки. Она хранит их в помещении, соседнем с ее спальней. Теперь я собираюсь вернуть их домой.
– Ах вот ты о чем. Я видел их довольно давно.
– Да.
– Я тебе помогу.
Я не был уверен, что нуждался в его помощи. Но не нашел вежливого способа отказать Прилкопу. Я поблагодарил его, и дальше по коридорам мы пошли вместе. Он с горечью качал головой, когда замечал оскверненные стены или исчезнувшие из ниш произведения искусства. И еще Прилкоп говорил о существах, живших здесь в прежние времена. Олух был прав. Когда-то в этих каменных туннелях было тепло. Элдерлинги уходили и возвращались, наслаждаясь чудесами снега и льда, никогда не добиравшихся до их теплых земель. Я попытался представить себе, какое удовольствие можно получить в таком холоде, но идея показалась мне совершенно чуждой.
Прилкоп каким-то образом сумел восстановить магию, поддерживающую тепло. Когда-то он пытался лишить Бледную Женщину и света Элдерлингов, но потерпел неудачу. Однако даже после того, как здесь воцарился холод, Бледная женщина не покинула цитадель Элдерлингов. Она вынудила Прилкопа прятаться, а свое презрение к нему и драконам, дружившим с Элдерлингами, выражала, оскверняя их искусство.
– Однако она не тронула карту, – заметил я.
– Возможно, она просто не ведала о ее существовании. Или не умела ею пользоваться, и поэтому ей было все равно. Она ничего не знала о существовании Скилл-порталов. Лишь однажды, убегая от нее, я воспользовался порталом. – Он покачал головой. – Такой слабый, такой больной… – Он сжал руки в кулаки и постучал по вискам. – Я много дней не мог вернуться назад. А когда вернулся, оказалось, что она присвоила себе мой город. Но теперь я заберу его обратно.
Прилкоп прекрасно знал свой город. Он показал мне другой путь – здесь туннели были уже, вероятно, ими пользовались слуги или торговцы. Очень скоро мы вошли в коридор, где находилась спальня Бледной Женщины. Я заглянул внутрь. Кто-то побывал здесь после меня. Я остановился, чтобы осмотреть спальню. Вся мебель была сдвинута. Шкатулки с драгоценностями вывернуты на пол. Жемчужное ожерелье, серебряные цепочки и блестящие белые камни. Некоторые лежали в снегу, таявшем на полу. Прилкоп увидел, что я смотрю в комнату, и спокойно вошел внутрь.
– Это подойдет, – заметил он, снимая шелковое покрывало с постели.
Затем несколькими быстрыми движениями сделал из него большой мешок. Я понял идею, взял другое покрывало и последовал его примеру. После чего мы перешли в соседнее помещение, и моим глазам предстала неожиданная картина.
Все полки были сдвинуты к середине библиотеки, чтобы они упали, а их содержимое рассыпалось по полу. Рядом валялся разбитый кувшин с маслом, которое пропитало несколько свитков. Чуть в стороне лежала Бледная Женщина. Она была мертва. Почерневшие культи рук напомнили мне лапы насекомого. Смерть и холод заставили потемнеть кожу ее лица. Она закинула голову назад и умерла, разинув рот, точно оскалившаяся кошка. Рядом с пропитанными маслом манускриптами лежала вырванная из стены сфера Элдерлингов. Она выглядела слегка поврежденной, словно кто-то пытался пинать ее ногами. Некоторое время мы с Прилкопом молча смотрели на Бледную Женщину.
– Она пыталась разжечь огонь, чтобы согреться? – предположил я. – Наверное, рассчитывала, что светящаяся сфера подожжет манускрипты.
Черный Человек с отвращением покачал головой.
– Нет. Уничтожить. Она хотела все уничтожить. Драконов. Других пророков. Красоту. Знания. – Он указал на пропитанные маслом манускрипты рядом с ее телом. – То, чем она не могла владеть или управлять, она уничтожала. – Он посмотрел мне в глаза и добавил: – Она не смогла подчинить себе твоего Шута.
Мы принялись за работу. Непострадавшие свитки мы убрали в один мешок, стараясь сохранять максимальную осторожность, поскольку многие из них были совсем древними и хрупкими. Те же, что пропитались маслом, мы сложили отдельно. Я заметил, что мы оба избегали прикасаться к Бледной Женщине. Когда мне пришлось отодвинуть в сторону ее тело, чтобы взять лежавшие рядом манускрипты, Прилкоп отошел и отвернулся. Наконец, когда мы собрали все свитки, я посмотрел на тело Бледной Женщины.
– Ты хочешь, чтобы я что-нибудь сделал с телом? – тихо спросил я.
Он посмотрел на меня, словно не понимая. Потом кивнул. Тогда я завернул тело в меха с постели и вытащил в коридор. Прилкоп показал мне едва заметную дверь. Открыв ее, я увидел желоб – издалека доносился далекий рокот волн. Прилкоп жестами показал, что я должен спихнуть тело в море. Вскоре оно исчезла из виду, и на лице Прилкопа появилось удовлетворенное выражение.
Мы вернулись в библиотеку за свитками. Нам пришлось тащить мешки по полу, поскольку свитки оказались очень тяжелыми. Я морщился всякий раз, когда мешки попадали в выбоины, представляя себе, как будет ругать меня Чейд за безжалостное обращение с бесценными манускриптами. Впрочем, он не знает, в каком состоянии я их отыскал. Наконец с помощью Прилкопа мы дотащили мешки до зала со Скилл-колоннами. Здесь мы остановились перевести дух. Несмотря на свой возраст, старик выглядел выносливым и гибким, как юноша. И я впервые подумал о том, сколько может прожить Шут. Затем мне в голову пришла еще более странная мысль: а какую часть своей жизни он уже прожил? Считается ли он молодым по представлениям своей расы? И какой это имеет для него смысл? Однажды он сказал мне, что старше меня и Ночного Волка, вместе взятых…
Я отбросил эти мысли. Сейчас мне совсем не хотелось думать о наших различиях. Дружба позволила стереть их и сделала нас едиными.
Как связь с Ночным Волком превратила нас в единое целое. И все же… Я вздохнул и последовал за Черным Человеком вниз по ступеням в зал с картой. И все же, продолжал размышлять я, мы не стали одинаковыми. Я остался человеком, которого заботят судьбы его мира и который не способен в полной мере жить настоящим, как это делал Ночной Волк.
Неужели Шут смотрел на меня так же?
Я вздохнул. Прилкоп взглянул на меня, но ничего не сказал. Когда мы вошли в зал, он остановился возле карты. Потер руки, словно оценивая то, что увидел, а потом вопросительно приподнял бровь.
Я прикоснулся к группе маленьких самоцветов возле Баккипа.
– Баккип, – сказал я ему. – Мой дом.
Он кивнул. А затем, как это раньше делал Шут, коснулся земель на далеком юге.
– Дом, – повторил он. – Затем указал на небольшую бухту и добавил: – Клеррес.
– Ваша школа, – догадался я. – Вы хотите туда вернуться.
Он склонил голову и немного помолчал, а потом кивнул.
