Redhat - Жизнь замечательных братьев

Неудивительно, что многострадальному хозяину огромного поместья, постепенно превращавшегося в убежище для опасных преступников, приснился кошмар. Люциусу привиделось, что он оказался в теле домового эльфа и был вынужден исполнять приказы страшного человека, восседавшего на огромном вороном коне. Конь злобно фыркал, всадник махал кнутом и грозился заавадить все к драклам, если ему сей секунд не доставят дюжину корзин подснежников. Эльф–Малфой дрожал, прыгал, уворачиваясь от тяжелых копыт и тщетно пытался доказать, что подснежников в январе не бывает; занесенный над его головой хлыст превратился в змею – она упала домовику на шею и принялась душить… тут Люциус очнулся в холодном поту, ощупывая горло и прерывисто хватая ртом воздух.

— Какой ужас… – пробормотал он, садясь на диване и сдирая с себя влажную голландскую рубашку. Было утро – солнечные лучи пробивались сквозь щели в задернутых шторах, огонь в камине давно погас, свечи оплыли и потухли. – Житья не стало после того, как эти… — Малфой хлопнул в ладоши и позвал: — Кукси! Где ты там – набери мне ванну и принеси газеты и чистую одежду!

Но домовик не ответил; Люциус вскинул брови и снова кликнул слугу – тот не появился. Чертыхаясь, господин Малфой потянулся за волшебной палочкой, которую оставил на столике рядом со стаканом, но его рука застыла в воздухе – палочки не было.

— Неужели этот мерзавец… все, мое терпение лопнуло! – скрипнул зубами Люциус. На ходу напяливая на себя рубаху, он бросился из кабинета в коридор, оттуда, оставив за спиной два десятка дверей — в северную галерею и на лестницу. Перескакивая через две ступеньки, Малфой вскоре оказался на запущенном четвертом этаже, с которого скрипучие узкие ступени вели на злосчастный чердак.

— Эй, вы там, наверху!! – заорал взбешенный хозяин, рывком откидывая с лица нечесанные волосы. – Считаю до трех — если Рабастан не спустится с моей палочкой, я вас всех сдам аврорам! Раз, два… – Люциус прислушался, — три! Всё, пеняйте на себя!! – с этими словами Малфой кинулся обратно в кабинет с твердым намерением написать лично Фаджу, или Кингсли, или обоим – только бы скорее прекратить этот затянувшийся на три дня кошмар.

Когда Люциус чернее тучи несся по коридору, его внимание привлек странный звук. Звук доносился из супружеской спальни Малфоев – там звонко смеялась женщина. Снова облившись холодным потом, хозяин поспешил к резным дубовым дверям и с силой дернул створку на себя – но дверь оказалась заперта. Раздался приглушенный мужской голос, и женщина вновь рассмеялась; на страшную долю секунды Люциусу показалось, что это Нарцисса.

— Нарси? – крикнул он, стукнув в дверь кулаком. – Нарцисса, это ты?

— Нарси завтракает! – отозвалась хохотавшая дама. – Ой, Руди, ну перестань!

— Четырнадцать лет! – ласково зарычал Родольфус; в комнате послышалась возня и звуки каких‑то дикарских поцелуев.

— Какого дракла вы делаете в моей спальне?! – заревел Люциус.

— Мы делаем… не дракла! – ликующе возразила Беллатрикс. – И спальня, кстати… Ру–у–уди–и–и, хи–хи–хи, щекотно!! Спальня уже не твоя, а наша!! – победно воскликнула она.

— Родольфус, где твой брат? – стальным голосом спросил Малфой.

— Тут его точно нет, хвала Мерлину! – хохотнул старший Лестрейндж.

— Ясно. Вы об этом еще пожалеете! – рявкнул напоследок хозяин и, стараясь не обращать внимания на язвительные комментарии Беллатрикс, доносившиеся из‑за двери, быстрым шагом направился в кабинет.

«Сначала Кингсли, потом Фаджу, — рассуждал Люциус, в ярости сжимая и разжимая кулаки. – Или нет… сначала Фаджу, ведь Кингсли не станет действовать без… дракон пожри этот ордер! А может быть…»

Закончить свою мысль господин Малфой не успел, потому что из какой‑то комнаты буквально под ноги ему вывалился пьяный в стельку Джагсон – в вытянутой руке он держал чайник севрского фарфора. Люциус тихо охнул: чайник был из бесценного сервиза, подаренного на свадьбу тещей, Друэллой Блэк.

— Могу я предложить вам чаю? – заплетавшимся языком спросил Пожиратель, с трудом садясь на полу и прислоняясь спиной к стене.

— Что здесь происходит? – выдавил Малфой; рубаху на нем можно было выжимать.

— Миндальное пирожное, м–м–м?.. – залепетал Джагсон, извлекая из кармана раскрошившийся комочек. Люциус побледнел, Пожиратель икнул и отхлебнул из носика – в воздухе отчетливо запахло коньяком.

— Ты не видел мою волшебную палочку? Она в чехле… в виде трости со змеиной головой вместо набалдашника, — без всякой надежды спросил Люциус, осторожно вытягивая из пухлых пальцев антикварный чайник.

— М–м–м? В М–м–монте–Ка–а–арло–о меня увезет, мне обяза–а–ательно повезе–е–ет!! – завыл пьяница; он вращал маленькими глазками и мусолил в ладонях пирожное. Малфой побледнел еще сильнее и, крепко прижав к себе спасенный предмет, рысью припустил по галерее. Он уже и думать забыл об аврорах – было необходимо найти Нарциссу, и как можно скорее.

Госпожа Малфой оказалась в малой столовой – и не одна. Застывший в дверях Люциус выронил чайник – севрский фарфор брызнул десятками осколков – и схватился за сердце. Во главе стола сидела Нарцисса в голубом утреннем платье, но сидела она на коленях у Рабастана Лестрейнджа. Нарси искусно поддевала двумя палочками рисовые шарики, макала их в соус и осторожно клала Пожирателю в рот, нежно воркуя:

— За маму, за папу, за Темного Лорда… вот умница! – тут госпожа Малфой наклонилась и игриво чмокнула Рабу в орлиный нос. Лестрейндж пробормотал что‑то с набитым ртом, глотнул из бокала красного вина и ответил Нарциссе куда менее невинным и более продолжительным поцелуем. Не дожидаясь, пока руки наглеца разберутся с хитрой шнуровкой платья, Люциус схватил с полки канделябр и швырнул им в Рабастана; подсвечник пролетел в дюйме над головой Нарциссы и разбил старинные часы, но госпожа Малфой была слишком занята, чтобы это заметить.

— Авада Кедавра!! – отчаянно завопил обманутый муж, подлетая к бессовестным прелюбодеям (в этом мистер Малфой уже не сомневался). – Нарцисса, ты?!! Как ты могла!! Лестрейндж, ты… ты грязный подонок! Вы… вы… ты моя жена!!

— А я всегда говорила, что они прекрасная пара, — произнес мелодичный женский голос, и в столовую под руку с каким‑то высоким господином вошла Друэлла Блэк собственной персоной. – Не правда ли, Берт? Полюбуйтесь на этих голубков!

— Парень в меня пошел, — с гордостью пророкотал покойный господин Лестрейндж, приглаживая усы; госпожа Блэк хихикнула и кокетливо погрозила своему кавалеру пальцем.

— Вы были таким же негодником, сознавайтесь!

— Куда хуже, мадам, куда хуже. Помню, на шестом курсе…