Анна Алмазная - Целитель судеб

   Подняться с помощью Кадма оказалось гораздо сложнее. Рэми чудилось, что его тело состоит из живого огня, что он висит на дыбе и его раздирают на кусочки, и уже не понять, где болит, что болит, кажется, что он весь тонет в пучине густой, тяжелой боли. И казалось невозможным подчинить разуму плачущие кровью мышцы, но еще более невозможным оказалось принять помощь Элизара, чтобы, наконец-то, подняться.

   Кто-то ему помог. Кто-то подставил ему плечо, давая силы выпрямиться, а потом...

   Рэми кричал, когда чужая сила выдирала из него куски мяса. Он плакал от боли, стремясь вырваться из измученного, изуродованного тела, но та же чужая, жесткая сила приказала ему остаться. А потом боль вдруг отхлынула, и все стихло...

   Рэми понял что он, целый и невредимый, застыл на какой-то странной, чуть светящейся мертвенным светом дороге перед смутно знакомым замком. Понял, что вокруг пахнет нестерпимо кровью и что перед ним стоит Элизар, нет, родной дядя, и как-то странно на него смотрит, наверное, изучающе, но вовсе не враждебно или безумно. Потом понял, что на него смотрят все - виссавийцы, державшиеся в тени, встававший с колен Кадм, Миранис... Как будто он опять что-то натворил, но вот что, припомнить так и не удавалось.

   Рэми сглотнул, покачнувшись. Ноги отказались его держать, и он бы рухнул, если бы не подоспел все тот же Кадм.

   - Ну уж, дружок, - почти любезно сказал телохранитель. - Если столько выдержал, то выдержи еще немного.

   - Пей! - протянул ему вождь невесть откуда взявшуюся чашу.

   "Пей, мой мальчик," - раздался в голове голос телохранительницы. Рэми чашу принял. Слава богам, Элизар смотрел на него все так же холодно и безразлично, вовсе не как на потерянного и вновь обретенного племянника. Значит, еще ничего не знает.

   Рэми послушно вцепился в чашу и начал пить. Пересохшее горло с трудом принимало горьковатую, густую жидкость, но с каждым глотком становилось легче, и когда в чаше показалось дно, Рэми уже смог нормально соображать.

   - То убиваете меня, то исцеляете, не понимаю вас, вождь, - сказал он, возвращая с благодарностью чашу.

   А еще больше не понимает он хранительницу, что советует убить вождя, если его можно спасти.

   - Я прошу прощения за то, что произошло несколько дней назад, Эррэминуэль, если слова здесь смогут что-то изменить. Я действительно был болен...

   - А теперь вы не больны? - дерзко спросил Рэми, все еще не осмеливаясь поверить, что все закончилось. - Или мне и дальше опасаться за свою жизнь или за жизнь моих близких только потому, что вам, вождь, станет через мгновение скучно?

   - Но вы сами меня исцелили, телохранитель, - Рэми вздрогнул. Но вождь, кажется, не шутил. Элизар явно верил в то, что говорил, а Рэми все еще не понимал, как он оказался здесь, ночью, и кто его, собственно, ранил. - Мы славно поговорили... я даже и не думал, что слова могут так многое значить... но вам их хватило. Три дня и три ночи вы очищали мой разум и мою душу, а тело свое я уже очистил сам.

   - Боюсь, я мало что помню, - осторожно заметил Рэми, пытаясь всеми силами вспомнить, что именно он там наговорил Элизару, и не сказал ли, случаем, самого важного.

   Судя по тому, что вождь до сих не предъявлял на него права, а виссавийцы все так же смотрят на него, как на чужака, которому неплохо было бы поскорее убраться с глаз обожаемого вождя - не наговорил.

   - Естественно, что вы мало помните, друг мой, - холодно ответил вождь. - Разговаривал ведь я отнюдь не с вами, а с одним из одиннадцати. И мне немного жаль, что он ушел, а вы вернулись. Хотя...

   - Мне напомнить, как вы хотели меня убить? - ответил Рэми, посмотрев вождю в глаза.

   Элизар улыбнулся и наклонился к Рэми, прошептав ему на ухо:

   - Мне напомнить, как вы хотели меня убить? Не бледнейте, телохранитель, это останется нашей маленькой тайной. Как и наши разговоры там, в замке, не так ли?

   - Как и то, что вы избили собственную сестру? - таким же шепотом ответил Рэми.

   - Как и это... - боги, откуда вождь находит силы быть столь невозмутимым? Откуда они все - Мир, Лерин, Тисмен и Кадм - берут силы, чтобы делать вид: ничего не произошло. Рэми вот никак не мог, волновался, чувствовал, как заливает жаром его щеки. - Не волнуйтесь ни за Рину, ни за вашего племянника.

   Рэми моргнул, вождь поймал его взгляд в свой, заставив в очередной раз похолодеть. Рэми смотрел в ясные, лишенные действия наркотика черные глаза, быстро укреплял щиты, не давая Элизару заглянуть в душу, и все более злился на хранительницу...

   Она хотела убить Элизара? Она обрекла собственного вождя на смерть? Она сказала, что Элизар неизлечим? Оказалось, еще как излечим.

   И она надеется, что Рэми поверил ей, встанет на место Элизара? Чтобы позднее она так же предала и Рэми, найдя ему замену?

   - Никогда вас не пойму, - вслух ответил Рэми. - Я не знаю, что я делал в замке, не знаю, каким чудом вы теперь нормальны... - вождь улыбнулся при слове "нормальный", и Рэми понял, что в очередной раз сморозил глупость, на миг подавившись словами. - Но, хотя вы излечили мое тело, я очень сильно устал. С вашего разрешения я вернусь в свои покои.

   Рэми не врал. Теперь, когда волнение отхлынуло, он почувствовал, что едва стоит на ногах. Вновь заныла спина, вновь напомнили о себе только что залеченные магией мышцы, и телохранитель почувствовал, что еще немного и он вновь упадет на призрачную, неприятную дорогу, вновь показав вождю Виссавии свою слабость.

   - Теперь я понимаю, чем вы так поддели мое безумное я, - с той же снисходительно-ироничной улыбкой ответил вождь. - Вашим звериным упрямством. Ну что вы, телохранитель наследного принца Кассии, я не неволю своих гостей. Но из-за окружающих вас щитов я не смог закончить вашего лечения и вернуть вам все силы... но если вы все же откроетесь...

   - Благодарю, но о Рэми теперь позаботится Тисмен, - возразил стоявший рядом и прислушивавшийся к разговору Мир. - А нам всем и действительно надо отдохнуть. День был трудным...

   - Как знаете, - Элизар выпрямился и, казалось, в одно мгновение забыл о Рэми, сосредоточив свое внимание на принце. - Если вы согласны, мой друг, то завтра я хотел бы назначить день помолвки.

   - Я согласен, - ответил Мир, пока Тисмен довольно грубо втолкнул Рэми:

   - Боги, один человек, а столько проблем.

Глава шестая

Драка  

   Рэми вздрогнул. Чаша выскользнула из ладоней, разбившись в дребезги и окатив ноги теплыми брызгами травяного чая.

   - Мой архан, - удивленно посмотрел на него Эллис, но Рэми уже выхватил у него плащ и, завязывая на ходу завязки, вылетел из своих покоев. Он бежал по коридорам, толкал зазевавшихся на его пути придворных, игнорировал летевшие вслед проклятия и сам проклинал свое бессилие: после лечения вождя в нем не осталось ни капли магии.