Илья Гутман - Наследник Звёзд

— А как с местным наречием? Овладел хоть чуть-чуть?

— Я научился на нём материться, — не без гордости ответил Ирвэн. — И теперь знаю матерные выражения местных селян.

— Откуда же ты знаешь, что это именно мат?

— А что же им ещё было кричать при моём появлении, кроме слова «урук» которое явно значит орк?

— Заучить пару выражений — это не то. Надо ещё знать как они переводятся.

— А я по интонации понял, что означают эти. Впрочем, после встречи с тобой, я деревню не трогаю. Случай с топором не в счёт. А как у тебя дела?

— Я поступил в магическую академию и стал аргомантом, грозовым магом. У меня есть для тебя подарок, Ирвэн, — сказал я. — Даже два. Во-первых, держи тетрадь. Тут у меня записаны слова и правила грамматики языка Мойрении.

— Спасибо, друг. Но разве тебе самому тетрадь больше не нужна?

— Я свободно овладел местным языком.

— За несколько недель?! Да, Апион, ты действительно, способный ученик!

— Спасибо, за комплимент, друг. У меня к тебе есть ещё один подарок. Держи, — я протянул Ирвэну мешок с реагентами.

— Что же там? — спросил бывший шеддит, заглядывая в мешок. — Ого! Редкие компоненты для моих зелий! — красные глаза Ирвэна загорелись, — как полагаю, ты хочешь от меня кое-что взамен, не так ли? Иначе я плохо знаю людей. И тебя в частности.

— Я хочу, чтобы ты оказал мне одну услугу. Нам надо поскорее добраться до Лунограда. Это на севере в трёх днях отсюда.

— Я могу изготовить камень телепортации, но эта процедура займёт пять дней. Надо подумать. А как насчёт того, чтобы добраться в Луноград по воздуху?

— И как ты предлагаешь это сделать? Дракона-то у нас нет!

— Можно искусственно сделать подобие дракона из другого существа! А в качестве основы подойдёт твоя лошадь.

— Я не слышал о таком колдовстве!

— Друг мой, значит, тебе предстоит ещё многое узнать о мире магии! Зайдём-ка ко мне домой!

Мы с Ирвэном зашли в его избу, находящуюся в лесу. Снежана, которая не понимала вестландского языка, осталась у входа — присматривать за кобылой.

— Не ахти какое оборудование, но для начала сойдёт, — произнёс Ирвэн, показав на котёл и собрание склянок на своём столе. — Тоже одолжил в деревне.

— И что мы будем делать теперь?

— Зелье летучей трансмогрификации.

— Что-что?

— Превращения в летающее существо. Подай-ка четыре когтя дракона, — сказал орк, и я дал ему названный ингредиент. — А теперь два крыла нетопыря. Шесть пучков кровавой травы. Склянку муравьиной кислоты. Аквамарин. Язык ящерицы. Морскую соль. Теперь греем котёл и аккуратно размешиваем против часовой стрелки. А теперь следи за варевом.

Закипевшее варево почернело, потом стало фиолетовым, а затем — красным. Ирвэн потушил огонь и зачерпнул две бутылочки снадобья:

— Готово.

Я взял бутылочки.

— Только не вздумай пить эту дрянь сам, — наставительно произнёс Ирвэн. Хотя и сможешь летать, люди, которые столкнуться с этим зрелищем, примут тебя за демона. И будут недалеки от истины, учитывая, что кровавая трава, входящая в состав зелья, произрастает либо в адских мирах, либо в местах, где сильна энергия Хаоса.

— Спасибо, Ирвэн, — улыбнувшись, сказал я и направился к выходу. — Ещё увидимся.

— Подожди, друг! — окрикнул его бывший шеддит, — возьми ещё несколько бутылочек. Из моих любимых.

— Ну и что же тут?

— А вот слушай…

Я принял у орка несколько бутылочек и вышел из избы.

— Ну как? — спросила Снежана.

— Смотри и фигей, — сказал я, влив в глотку кобылы бутылочку.

— Причём тут фиги и прочие заморские плоды? — изумлённо произнесла княжна, не понимающе глядя на меня. Я не стал отвечать, лишь кивнув в сторону лошади, которая только что хлебнула зелья.

Кобыла замотала головой, удивлённо заржала, забила копытами — помутневшими, словно расплывающимися бесформенной массой, превращающейся в когтистые пальцы. Глаза животного отчаянно заморгали, разгораясь алым огнём. Обиженно фыркнув, кобыла уставилась на меня, и в её красных глазах без труда можно было прочесть: «Ну и какого хрена?».

Между тем, шкура животного стремительно меняла окраску, становясь более тёмной, почти чёрной. Нельзя сказать, что изменения эти кобыле понравились больше, чем когтистые лапы вместо копыт. Снежана, прикрыв рот ладошкой, захихикала, наблюдая за тем, как кобыла топчется на месте, крутясь вокруг и пытаясь разглядеть увеличившийся, покрывшийся чешуёй хвост. Поняв, наконец, что такими темпами многого не увидишь, лошадь плюхнулась на зад, стыдливо пряча своё новое приобретение.

— Смотри дальше, — я, улыбаясь, подмигнул княжне. Заметив это, кобыла как-то напряглась, предчувствуя неладное, попыталась заржать но, вместо этого, рыкнула так, что волосы на голове девушки взметнулись вверх. И сразу же со звонким «чпок» за спиной лошади появились перепончатые крылья. Кобыла, подскочив будто ошпаренная, замахала крылышками, похожими на крылья летучей мыши, попыталась взлететь. Но, несмотря на то, что с каждой секундой крылья становились всё больше, её это не особо удавалось.

— Это я и называю словом «офигеть», — торжественно произнёс я, подойдя к кобыле и ухватившись за гриву, — Давай поторапливаться, если ты не хочешь, чтобы наша пташка улетела без нас.

Мы с княжной на спине демонического ящероконя летели на север, по направлению к Лунограду.

— Расскажи мне о своей жизни, Апион, — сказала девушка, слегка придя в себя после шока.

— Ладно, я связан с тобой клятвой Сумеречных Клинков, и думаю, ты можешь узнать о моём прошлом. Особенно учитывая, что я с ним завязал.

— Ты был преступником? — удивилась Снежана.

— Да. Вынужден тебя признаться: я не служил в армии. Я сидел в тюрьме. С шестнадцати до девятнадцати лет. И несколько раз с девятнадцати до двадцати трёх. Я был вором.

— Ты состоял в какой-то банде? Был прислужником главного вора города?

— Нет, ни в каких бандах я не состоял. Я работал сам по себе. Можешь не поверить мне, но в сущности я сам был главным вором города.

— Сколько же тебе сейчас лет, Апион?

— Двадцать три. Я завязал с воровством около полугода назад.

— Я думала, что главным вором должен быть матёрый преступник, которому за сорок лет, а то и за пятьдесят.

— Я был самым талантливым вором на Севере, благодаря прирождённой ловкости и удаче. К тому же, я постоянно совершенствовал свои методы.

— И когда же ты стал лучшим вором?

— В двадцать лет. Вообще, я с детства был вором. Всему виной неблагополучная семья.