Макс Каменски - Надежда

Уже на подходе к видневшимся вдали первым боевым башням, грозной мощью вознёсшихся к небу, отряд набрёл на несколько домов, совсем не походивших на строгие военные здания. Обнесённые резным забором ухоженные хаты с небольшими садами явно служили для чьего-то комфортного, отрешённого от армейских забот, жилья.

– Офицерские семьи, – пробормотал Гвоздь, обследуя первый дом. Под коваными сапогами хрустели осколки посуды, щепки выбитых досок. Вокруг царил настоящий хаос. Повсюду – следы размазанной крови и сломанное оружие. – За них рубились, не щадя себя.

– Для многих ребят, что годами живут в холодных ямах на треклятом фронте, – скрепя зубами, проговорил Бочонок, – дети командиров всё равно, что свои. А жёны словно матери. Мы могли бросить поле брани, только чтобы спасти то, что являлось для нас частичкой родного домашнего тепла. И здесь не исключение, – последние слова он чуть не прошипел, выудив из-под осколков маленькую тряпичную куклу, перемазанную засохшей кровью.

– Тел нет, – заметил Медведь, сжимая побелевшими от напряжения руками свой Моргенштерн.

– Сожрали, небось, твари, – скривившись, словно от зубной боли, сказал Бочонок. Ромунд заметил, как он медленно положил куклу себе в карман.

– Ладно, пора. – бросил Гвоздь. – Тут вряд ли кто-то есть, – командир вложил меч в ножны и двинулся к выходу. Не успел он пройти и трёх шагов, как в проёме возникла чья-то фигура. Ромунд стоял в нескольких метрах от замершего Гвоздя и хорошо видел гостя, коим оказалась девушка, облачённая в белое короткое платье. Длинные, развевающиеся на откуда-то взявшемся ветру, рыжие волосы завораживали и приковывали взгляд. А глаза! Чистые, полные доброты, глаза! Бездонные океаны невинности! Ромунд был готов поклясться, что в тот миг, когда их взоры встретились, ему захотелось сбросить с себя оружие и упасть на колени!

– Иди сюда, – прошелестел её голос по дому. – Иди ко мне! Я подарю тебе любовь! – сладко мурлыкала она, и Гвоздь, стоявший ближе всех, после недолгого замешательства медленно двинулся к ней. Она протянула руку. Ещё секунда, и…

В воздухе что-то просвистело, и девушку швырнуло в сторону. Раздался жуткий вой, и всё вмиг затихло. Наваждение как рукой сняло.

Выхватив меч, Гвоздь выбежал на улицу. За ним остальные члены отряда.

В нескольких метрах от дома валялось нечто трудно различимое сквозь языки ревущего пламени. Видно было только несколько пар рук, ног, и большую голову, лопнувшую от меткого попадания огненного шара. Чуть в стороне стояла Альма, заворожённо смотревшая на огонь.

– Месмер, редкая дрянь, – сказала она. – Легко входит в контакт с сознанием и порождает галлюцинации. А затем сжирает.

– Где ты была всё время? – строго спросил командир.

– Со мной, – бросил вынырнувший из-за спин Медведя и Бочонка эльф. – Ты пошёл внутрь, но я подумал, что прикрытие не помешает. Оказался прав.

– Да уж, – хмыкнул Бочонок. – А то нашему командиру…

Договорить он не успел. Под ногами Гвоздя земля разверзлась в стороны, и огромные челюсти змееподобной твари раскусили того пополам. Сработав на рефлексе, Ромунд и Альма полоснули тварь молниями, выпустив ей бурный поток оранжевой крови. Издав оглушающий вопль, тварь исчезла под землёй.

На какой-то миг всё стихло. Каждый боец неотрывно смотрел на истерзанное тело Гвоздя. А точнее, его часть, истекающую кровью. Ещё пару минут назад живые глаза командира теперь застыли навсегда.

– Боги. – прошептал Бочонок.

– Нам нужно убираться. – начал Медведь, чувствуя как нарастает дрожь земли.

– Бежим! – взвизгнула Альма, но Ромунд не шелохнулся. Корка земли тряслась так, что устоять на ногах представлялось большой трудностью, а бежать – просто сумасбродством!

–  Аморе Ансента Нар! – выкрикнул он, вознеся руки к тёмным небесам. От напряжения потемнело в глазах, но юноша выстоял, удерживая канал. В какой-то миг всех членов отряда окружила огромная золотая сфера, и в ту же секунду об неё разбились десятки вырвавшихся из земли огромных тел, похожих на кольцевых червей. Они сгорели, осыпав людей пеплом.

Всё стихло.

– Двигаемся! Быстро! – скомандовал Ромунд. – Долго я не удержу! За грань шара ни ногой!

Отряд побежал. Они рвались к видневшимся башням, осыпаемые пеплом погибающих земляных гадов. Золотая сфера окружала их повсюду, даже под ногами, прорубая в почве колею и сжигая тварей, прорывавшихся снизу.

Земля ходила ходуном, и устоять на ногах было чрезвычайно сложно. Бойцы падали, но поднимались вновь. Один раз Бочонок чуть не вылетел за грань сферы, обжёгшись щекой о магическое поле. Благо Медведь вовремя подхватил его.

Через пару минут они были перед распахнутой дверью в первую круглую башню.

– Альма, замкни энергию на себя, иначе мы разрушим всё к чертям собачим! – проревел Ромунд, концентрируясь на лезших отовсюду тварей. Он даже заметил несколько зомби, по дурости сунувшихся к живым.

Вбежав в холл башни, отряд, не останавливаясь, влетел по лестнице на верхний этаж. Сфера защиты исчезла, а Ромунд повалился на землю. Альма немедленно подала ему флягу с настойкой целуфатоса.

– Ох, ну и дела, – пробормотал Бочонок.

Тем временем эльф, опустив лук, бесперебойно расстреливал кого-то на первом этаже. Причём не обычными стрелами, а изрядно приправленными магией. Его безжалостные снаряды сжигали врагов, заставляя их выть от боли. На десятой стреле всё смолкло.

– Зомби, – кинул эльф, рассматривая.

– Что это за гады, выскакивающие из земли? – прохрипел задыхавшийся после битвы Медведь. На себе он нёс изрядную долю снаряжения, но от остальных не отстал.

– Варсонги, – ответила Альма, сняв шлем и поправляя длинные каштановые волосы, – или земляные черви, как их называют на Хароне Стражи. Эти твари в камнях прорываются, не то что в земле. Ох, не знаю, сдержит ли их башня. На мёртвом материке любую базу Стражи начинают с закладки десятиметрового фундамента. И то не всегда спасает.

– Так-так, кто подумал о варсонгах? – проговорил эльф. – Не Бочонок и не Медведь. Из подобных существ они наслышаны только о глотах, но те живут над землёй, – оба воина кивнули. – Не я, так как, к моему стыду, допустил малодушную мысль о зомби, коих получил в достатке. Остаётесь вы, господа маги.

Ромунд покачал головой.

– Я был настолько поражён увиденным в доме, что моё сознание переполняли мысли о семье. – пробормотал он.

– Я же была с тобой, Мерд, – сказала Альма. – Ты высказался о мертвецах.