Роберт Сильверберг - Песни умирающей земли. Составители Джордж Р. Р. Мартин и Гарднер Дозуа

Странник развернулся и побежал, спотыкаясь об извивающиеся корни и вывороченные из земли камни. Шалметц и Гробленс выскочили из мастерской, как только побеги дерева застучали по ближней к саду стене. Мгновением позже она треснула от пола до потолка. Перекрытия обрушились, за ними посыпались обломки второго этажа. Однако переливающийся всеми красками Верхнего мира шар с блаженствующим в нем прежним хозяином дома остался невредим. Он все так же сверкал сквозь клубы пыли.

Мешок с награбленным завалило рухнувшей крышей, но странник быстро отыскал его. Он ухватился за конец балки и нечеловеческим усилием сумел приподнять и сдвинуть ее в сторону. Но едва Гролион ухватился за мешок, как раздался вибрирующий от ужаса крик Шалметца.

Странник обернулся и увидел, что дерево, выросшее уже до угрожающих размеров, нависает над разоренным садом, словно грозовая туча. Побег, раздувшийся настолько, что теперь в него поместилась бы целая лошадь, продолжал выкачивать из другого измерения плоть стигла. Тяжелый гул висел в воздухе, земля под ногами непрерывно сотрясалась под натиском корней, тянущихся все дальше за пределы сада.

Однако вовсе не дерево испугало Шалметца и заставило его вместе с надзирателем рвануться по коридору к прихожей и наружной двери. От того места, сквозь которое толстый побег проник в другое измерение, теперь расходилась вверх и вниз широкая трещина в реальности. Она уже достигла земли и разрывала камни с такой же легкостью, как и воздух. И за ней смутно угадывались очертания чего-то темного и огромного.

Странник в оцепенении наблюдал за этим зрелищем, судорожно вцепившись в мешок с добычей. Гигантская звериная морда со щупальцами разной длины на кончике носа протиснулась в щель между мирами, разбрасывая во все стороны комья земли и обломки камней. Она приближалась с каждым мгновением, и теперь уже стал заметен побег острошипа, присосавшийся к мягкой плоти под ее нижней челюстью. Вокруг этого места кожу чудовища покрывало множество шрамов, три из которых до сих пор сочились густой розовой кровью.

Оно уже просунуло в щель голову, за ней показалось длинное туловище, которое то сжималось, то раздувалось. Похожие на толстые лапы плавники без устали молотили воздух. У этого существа не было глаз, но оно вытянуло щупальца прямо к дереву, как будто чуяло, где находится враг.

Затем два самых крупных из них ухватились за трубку побега и с громким треском вырвали его вместе с куском собственной плоти. Из глубокой раны хлынула кровь, но еще одно щупальце поменьше тут же прикрыло ее своим плоским, словно лист, концом.

Когда непрерывный поток пищи прекратился, дерево взревело густым низким голосом, подобным звукам органа. Сдавленный щупальцами побег отчаянно задергался, и все ветви и побеги острошипа устремились навстречу чудовищу, оказавшемуся не только источником питания, но и угрозой. Стигл отбил атаку, разинул гигантскую пасть, до этого прятавшуюся в переплетении щупалец, и выпустил шипящую струю пара. Затем из пасти высунулся длинный толстый язык, усеянный изогнутыми шипами и трехгранными зубьями.

Щупальца ухватились за ствол дерева и потянули его к пасти чудовища. Острошип вцепился в них всей массой своих колючих ветвей и побегов. До странника донеслись звуки борьбы: треск, скрип, стоны, рычание и шипение.

Земля под ногами у Гролиона вновь затряслась, когда стигл вырвал дерево из почвы вместе с корнями.

«Пора уходить», — решил странник и повернулся к двери. Но тут он обнаружил, что прямо перед ним мельтешат и изгибаются корни острошипа, осыпая все вокруг комьями земли и мелкими камнями. Один из булыжников попал в голову Гролиона. Он осторожно двинулся вперед, тщательно выбирая место для каждого шага, но все равно с трудом находя опору. Земля все еще ходила ходуном, к тому же мелкие корни то и дело хлестали Гролиона по ногам, словно плети. Сначала он получил чувствительный удар по ноге, отбросивший его в сторону, затем другой корень, толщиной с палец, рубанул по запястью.

Рука онемела от удара, и мешок упал на землю между двумя корнями. Опасаясь, как бы они не сомкнулись, зажав его руку, Гролион все же потянулся за добычей. Однако он так и не успел коснуться мешка. Стены склепа, над которым стоял странник, наконец-то рухнули, и земля осыпалась, увлекая за собой и его добро. Гролион сам едва удержался на краю глубокой ямы.

Он бросился прочь, уворачиваясь от ударов корней, хлещущих со всех сторон, заскочил в дом и помчался по коридору к двери. «Я еще вернусь за мешком», — убеждал он себя.

За спиной у Гролиона из щели между мирами выплывал длинный гибкий хвост стигла, заканчивающийся парой острых шипов. Теперь чудовище могло использовать его для атаки на дерево, и это преимущество оказалось решающим. Хотя колючие ветки и побеги продолжали вырываться из щупалец стигла и вгрызаться в него, разбрызгивая кровь и вырывая куски плоти, неравная битва близилась к завершению.

Щупальца отрывали одну за другой ветви дерева, обламывали корни и бросали все это в яму, образовавшуюся на месте склепа. Яростный рев острошипа перешел в отчаянный вопль, а затем в жалобные стоны.

Вскоре все кончилось. Стигл разорвал огромное дерево на куски и побросал их в яму. Затем задрал хвост и, вероятно выражая презрение, оросил обломки розовой жидкостью. Дерево и листва неожиданно вспыхнули пламенем ярко-алого цвета, и густой столб дыма поднялся высоко в небо.

Стигл, так и не опустившись на землю, облетел вокруг костра, как будто осматривая его с разных сторон. Затем остановился возле светящегося подобия Верхнего мира, которое неподвижно висело в воздухе, ничуть не потревоженное жестокой битвой. Казалось, что безглазое чудовище любуется игрой постоянно меняющихся цветов и оттенков. Одно из маленьких щупалец вытянулось в сторону шара, прикоснулось к нему, замерло на мгновение, словно обдумывая, какова на вкус эта красота, потом обвилось вокруг него и целиком засунуло в пасть.

Чудище развернулось и исчезло в щели между мирами. Разрез в воздухе мгновенно затянулся, и только горящие останки дерева и развороченный сад напоминали теперь о том, что здесь произошло. Человек, назвавшийся Гролионом, наблюдал последнее действие драмы с холма возле дороги. Там же оказались и Шалметц с Гробленсом. Второй из них до сих пор не пришел в себя от поспешного бегства и мог сейчас думать только о любимых пирожках с вареньем. Зато первый бодро поприветствовал бывшего помощника:

— Итак, Гролион, — если, конечно, это твое настоящее имя — ты должен признать, что ситуация изменилась.

Странник не был расположен к долгому спору и молча врезал Шалметцу в челюсть, отчего тот отлетел к дороге и больше не решился что-либо возразить. Вместе с Гробленсом он направился обратно в деревню. А странник остался ждать, когда догорит жуткий костер. К вечеру, когда пламя наконец погасло, он вернулся к дому мастера.