Евгений Шепельский - Имею топор - готов путешествовать!

Мы торопливо свернули в узкий переулок, где под стенами на тряпках сидели местные парии, юродивые, припадочные - короче, те, кому не хватало денег на содержание лавки; они освещали пространство перед собой углями, тлеющими в жаровнях. Еще немного, и мы на месте.

У самого выхода на бульвар кто-то дернул меня за полу куртки.

- Артан мар, октан го! Ты! Вижу-у-у!

Низенькое тщедушное создание в отрепьях, чье лицо скрывалось под несколькими слоями ткани. Оставалась лишь щель для глаз, в которой я ни черта не мог разглядеть. Так одеваются прокаженные или жулики, которые не хотят, чтобы их узнали и избили за липовые пророчества.

- Отстань, денег нет. - Вдоль позвоночника поползли мурашки. Я попытался стряхнуть прилипалу, проволок его по мостовой, опрокинув чью-то жаровню.

Глухой, хриплый старушечий голос поразил меня откровением:

- Ты варвар.

Гритт! Второй юродивый... за день! Я застопорился, отодвинул напарника рукой. Юродивые, они иногда на самом деле видят. Вот только я не желаю слушать, что именно они видят в моей судьбе. Или - желаю? Почему остановился?

- Тот самый, вижу-у-у! Кхе-кхе!..

Тот самый? Что?..

- Слепец! Кхе-кхе... Твоя игра началась. Колеса завертелись, пружина спущена, шестеренки... Кхе-кхе... Тебя раздавит, если вернешься! Твоя судьба, и не перечь... Гибель и начало мира в твоем поясе! Длинный путь. Война. Ты пройдешь. Кхе... Бойся клыков смерти и старых знакомых! О, они уже взяли след! Охота началась!

Бить старушку как-то не с руки. Я ускорил шаг, волоча ее за собой.

Руки разжались, и я выскочил на бульвар. Олник вывалился следом.

Ненавижу предсказания в виде винегрета. Игра, колеса, пружинки, клыки, да еще война с Охотой... Что-то неохота мне идти на войну, прямо скажем. Вместо того, чтобы выразиться четко и ясно: мол, уматывай из города, придурок, уматывай, теряя портки, иначе будет худо, тебе плетут вот такую заумную околесицу, да еще дразнятся слепцом. Хорошо хоть, бесплатно.

И пояс. Что ж это за смерть такая, в моем поясе?

У меня снова зачесалось между лопатками, и я оглянулся. Переулок тонул в полумраке, только пара угольков светилась на земле багровым. Это были просто угольки, из переулка никто не смотрел. Сверлящий взгляд был направлен на меня... сверху. Словно бы с крыши. Но кто или что будет следовать за нами по крышам пол города? Не те ли это, кто уже взял след? Эльфы? Хм, на кой им скакать по крышам, если я и так направляюсь в их ловушку?

Прав был напарник - у меня очевидная барановая ойя.

- Ты понял, о чем оно трендело? - осведомился гном. - Лично мне ничего не ясно. Может, я дурак?

"Не исключено", - хотел ответить я. Но вместо этого сказал:

- Какие-то шестерни и пружины. Я думаю, она - или оно - свихнутый часовщик.

- Не бывает часовщиков - не гномов! А оно - ни разу не гном!

- Может, бывают гномы-карлики, а? Ты можешь проверить: вернись и размотай ее лохмотья!

Олник поперхнулся.

- Знаешь что, пошли быстрее, мы опаздываем!

К заведению Г-Кренделя мы приблизились вовремя, перед этим изрядно пропетляв в толпе в попытках затеряться. Худо дело: кто-то упорно вел меня взглядом. Не помогли даже забеги в местные магазинчики, которые торговали шокерной одеждой по грабительским ценам.

Входить или нет - то есть совать ли голову в пасть тигра, этот вопрос меня уже не заботил. Я чертовски устал, проголодался, озлобился и был готов порвать на части кого угодно. На всякий случай, я спрятал в рукаве швыряльный нож, а Олник приготовил молоток, сунув его за пояс, под куртку.

Кахавная была помпезным сооружением на два этажа, и вся блестела от зеркал и позолоты. Полагаю, будь мы в той же одежде что и с утра, швейцар не пустил бы нас внутрь. Эльфы, выбросив меня на улицу в обносках, разумеется, об этом не подумали. Для них главное эстетика, красота, а какая красота может быть в обычной харчевне? Конечно, они выбрали заведение покруче.

Метрдотель напоминал бородатого павлина. Он окинул нас суровым взглядом, зачем-то подозрительно принюхался ко мне (понятия не имею, чем это от меня пахло!), и повел нас вдоль общего зала, где в центре сверкало надраенной медью чудо прогресса - музыкальная машина гномов размером с тридцативесельный баркас. Скрипя, будто ржавая якорная цепь, она наигрывала песенку "Преступное наслаждение". Всего машина знала двадцать мелодий (Олник успел прожужжать мне все уши об этом чуде). Бросаем монетку в щель, дергаем стальной взводной рычаг, и - наслаждаемся скрипом и скрежетом искусственной музыки. Сливки общества за столиками вокруг восхищенно внимали, потягивая кахаву из фарфоровых чашек (часто - со сливками). От запаха этой дряни меня затошнило.

Кабинеты располагались в альковах, задернутых розовыми шторками. Над каждым висела большая позолоченная цифра.

Метрдотель посторонился, мы просочились за шторы, толкнули дверь восьмого номера и вошли.

Я был готов ко всему, даже увидеть в кабинете Митризена.

В кабинете никого не оказалось.

Какой сюрприз.

Может быть, я ошибся номером?

* Разумеется, за глаза их называли карликами. Я не был исключением.

**Дурацкое прозвище, от которого я неудачно пытался откреститься все пять лет жизни в городе.

8.

В глубокой тишине из-за пояса Олника вывалился молоток и с грохотом приземлился на полированный паркет.

- А где все? - осведомился мой приятель, суетливо подбирая оружие.

Роскошно обставленный, ярко освещенный кабинет был пуст, на столе - никаких яств, если не считать за таковые бумажные салфетки.

- Эркешш... Мы туда попали?

Туда? Несомненно, мой друг, несомненно.

Я негромко рыкнул сквозь зубы. Кажется, эльфы удачно выписали меня на роль шута.

- Я ценю хорошую шутку, но кому-то сегодня будет очень больно.

На грохот молотка вломился метрдотель - он, весь из себя сыщик, явно подслушивал под дверью. За ним маячила пара дюжих вышибал в костюмах "вырвиглаз" (расцветка - розовая в желтую крапинку). Вид Олника с зубчатым молотком наперевес вызвал у троицы кратковременный ступор.

- Мы приглашены для приватного концерта, - быстро сказал я, демонстрируя мешок с обломком ситара. - Может, слыхали про знаменитых странствующих бардов "Два-Сапога-Пара"? Так это мы и есть. Я исполнитель романтических баллад, а мой друг - единственный в мире гном, который играет на молотке для отбивания мяса. Нельзя измерить деньгами то, что он делает, это настоящее высокое искусство!

Метрдотель задумчиво открыл рот, но я атаковал его быстрее, чем он собрался с мыслями:

- Заказ на сегодня, похоже, отменен. Да, приятель, нас, по всему, обманули. Пусть этому гному выбьют второй глаз, если я когда-нибудь еще поверю молоденькой блондинке с вот такенным носом! Не стребовал задатка, видали такого идиота?