Наталия Аникина - Кошка, которая умела плакать

Вот для того, чтобы этого не произошло, Селорн и позволил себе «распуститься» до крайности. Ему надо было скрыть, замаскировать своё влияние. Он был слишком талантлив, чтобы его волшебство могли обнаружить, но вот результаты применения этого волшебства были более чем очевидны и изобличали патриарха куда лучше всевозможных магических экспертиз. Магия Селорна не была сродни мягкому воздействию не-эалийских алаев, которое постепенно и незаметно для самого существа меняет его намерения, заставляя его испытывать такие чувства и привнося в его голову такие мысли, которые были угодны волшебнику. Патриарх ан Ал Эменаит действовал только в тех случаях, когда надо было быстро вмешаться в происходящее и переломить ход событий, когда в кратчайшие сроки надо было заставить то или иное существо кардинально поменять линию поведения.

Такую резкую перемену можно было бы списать на банальный испуг. А пугаться действительно было чего — тут ясно угадывались старания Ан'си'шиала Малаура, второго отца Аниаллу, поистине короля всех актёров. Это ему обязан был патриарх Ал Эменаит столь интересной и полезной ролью. За сотни лет жизни в Бриаэлларе о том, что за порывами Селорна стояли чёткий, холодный расчёт и потрясающий ум сверхосведомлённого эала, догадывались единицы, и все они принадлежали к алайской или танайской расе, то есть были в той или иной степени союзниками патриарха Селорна.

Он был мудрым правителем и, хотя это трудно было заметить со стороны, искренне любил свой народ и верно служил богине и благу Бриаэллара. Он мог бы быть другим — более мягким и покладистым, более спокойным и общительным, — но в той ситуации, которая сложилась в Бриаэлларе на момент его переселения сюда, эта модель поведения была наиболее выгодной, и Селорн успешно играл избранную роль. Она стала частью его жизни, и он ни на секунду не отходил от неё. Так было и сейчас. Но Аниаллу знала, что стоит ситуации измениться, и Селорн также легко изменит себя. Селорн и на самом деле был очень эмоционален, как и все его соплеменники, но эалийское происхождение наделило его умением контролировать свои чувства и заставлять их служить поставленной цели.

Однако великое множество существ ни о чём подобном не догадывалось. Поговаривали, что он на самом деле не сам отрёкся от престола Властителя, а был изгнан за какое-то особенно страшное преступление. Они даже жалели несчастный дом ан Ал Эменаит, по воле судьбы оказавшийся под властью жестокой и кровожадной твари, имя которой Селорн. Трудно чувствовать себя комфортно рядом с существом, способным в любой момент грубо вломиться в твоё сознание или, более того, выхватить свой знаменитый клинок и без видимой причины прикончить собеседника. Невыносимо постоянно находиться рядом с таким существом — так недалеко и до сумасшествия. Это угнетало всех врагов патриарха, но никак не портило его отношений с союзниками и… друзьями, которых, впрочем, по мнению общественности, Селорн не имел вовсе. Члены его дома считали патриарха суровым, но справедливым правителем, истинно мудрым и неоднократно доказавшим свою состоятельность. Они знали, что ни безумным тираном, ни банальным извергом Селорн не был.

Аниаллу тоже знала это. Знала, что клинок Селорна, даже если тому придётся продемонстрировать с его помощью свою власть и силу, остановится в ногте от её шеи. Ей нравилась эта иллюзия опасности, которая никогда не становилась реальной. Правда, она чувствовала какую-то тревогу и нервозность, но это были приятные чувства. Это доставляло ей какое-то странное удовольствие — чувствовать себя в уютной безопасности рядом с существом, при одном упоминании имени которого у большинства кровь леденеет в жилах, губы начинают шептать молитвы, а руки тянутся к оружию. Это было игрой, спектаклем, поставленным патриархом Малауром, где она играла роль любимой кошки тирана, которую он ласково гладит одной рукой в тот момент, когда другая безжалостно разит врагов, о чём, впрочем, кошка не имеет ни малейшего представления — она знает своего хозяина только в одном его проявлении. Вот такое глупое и наивное существо! Алу обожала делать большие глаза и рассказывать окружающим, что «Селорн совсем не такой»…

Аниаллу убрала свернувшийся глимлай в рюкзак и заправила толстую косу обратно за ремень. Приведя себя в надлежащий вид, она подошла к Селорну, и они зашагали вглубь дома по чёрно-изумрудному ковру.

— Тебя можно поздравить с первым заданием? — спросил патриарх, когда они миновали открытую галерею и вошли под своды Внешнего замка.

— Да, — кивнула Аниаллу, но подробностей рассказывать не стала. Молчание было одним из условий её контракта. Селорн не стал расспрашивать её, и некоторое время алаи шли молча. Над ними проплывали чёрные каменные арки, украшенные затейливой резьбой, по-алайски низкие потолки сменялись вдруг иллюзиями ночного неба или уходящих ввысь деревьев. Они проходили через комнаты, освещенные свечами в вырастающих прямо из стен ветвях-подсвечниках или стайками мелких магических огоньков, кружащихся под потолком подобно каким-то светящимся насекомым, или полосками флюоресцирующего мха, имеющего самые разные оттенки: от алого до лилового и оливкового. Эал и Аниаллу шагали мимо статуй знаменитых алаев и устрашающе-реалистичных изваяний готовящихся к прыжку пантер. Глядя на этих могучих грозных кошек, Аниаллу вдруг вспомнила о совсем не похожей на них соплеменнице, у которой не оказалось ни длинных острых зубов и когтей, ни сильных лап, способных сбить с ног любую собаку.

Аниаллу рассказала Селорну о загнанной на дерево кошке и обнаруженном благодаря ей тайном пристанище чёрных магов, но это нисколько не обеспокоило патриарха.

Но стоило алайке поделиться с ним своими опасениями насчёт исчезнувшего в портале незнакомца, эал насторожился, оба его уха повернулись к Аниаллу, и он начал подробно расспрашивать дочь обо всех деталях. Алу повторила свой рассказ, стараясь ничего не упустить.

— Почему ты уверена, что это не тагарцы? — поинтересовался Селорн, когда тал сианай рассказала ему о характерном запахе благовоний, доносящемся из подвала.

— Они вовсе не похожи на Мучителей, — пожала плечами Аниаллу, — символы на одежде другие, да и антураж не тот — ни идола, ни стола для жертвоприношений, ни их излюбленных пыточных штучек. Да и ауры чужих страданий не было, там витало зло, очень могущественное зло, но оно ещё не успело проявить себя. Тем более — они старики, а я никогда не видела тагарца-старика… Быть может, мы зря так заинтересовались ими? Просто чёрные маги.

— Ты не смогла спуститься в подвал — чутьё тебя остановило, — напомнил девушке Селорн. — Такое случайно не происходит. Значит, тебе угрожала реальная опасность. А если это так, если эти старики способны причинить зло тал сианай, значит власть их велика. Может быть, настолько велика, — совсем тихо проговорил эал, — что её хватило, чтобы подкупить или подчинить себе одного из принятых в нашу семью чужаков или даже кого-нибудь из эалов.