Глен Кук - Обрекающая. Колдун. Последний обряд

Марика озадаченно на него посмотрела. Что это еще за речи?

Первой из Мудрых заговорила Рехтерн:

— Мне мало есть что сказать. Есть только что спросить. Откуда у Зотака мечи? А? Взяли двенадцать мечей, и все принадлежали охотницам в расцвете сил. И мечи тоже отличной работы. Мы, живущие между Севером и южными городами, где делаются подобные вещи, никогда таких клинков не видели. Если честно, мы знаем о мечах только то, чему нас научили такие, как Саэттл. И снова вопрос: где достали кочевники мечи такой работы, предназначенные только для метоубийства?

Риторические вопросы, подумала Марика. Никто не мог бы ответить точно или даже предположительно. Старуха просто решила поднять вопрос, посеять семя, которое взойдет летом.

Среди метов Верхнего Поната кузнецов не было. Среди кочевников тоже о них не слышали. Все металлические предметы приходили с Юга, и их продавали торговцы.

Когда торговцы придут снова, им придется ответить на неприятные вопросы.

После Рехтерн говорили все Мудрые по очереди, в том числе и те, кому сказать было нечего. Таков был обычай старух. Говорили они долго, копаясь в воспоминаниях, выискивая что-нибудь, сравнимое с сегодняшним днем. Искать прецедент для действий и противодействий было у Мудрых второй натурой.

Обычный налет бывал совсем не похож на то, что случилось. Редко удавалось разрушить стойбище, и то лишь при кровной мести и в результате внезапного нападения. Последний раз такое случилось в Верхнем Понате во времена Зертан. Меты просто не занимались массовыми убийствами.

Стая была удивлена масштабами убийства, но поразило ее не это. Бывает смерть. Бывает и убийство. Стаю привело в растерянность поведение кочевников, объяснение которого, казалось, противоречило самой их природе. Кочевники, лежащие сейчас за частоколом, хотя и ведомые голодом, пришли не для того, чтобы отнять еду силой.

Потом были уроки. Хотя и раненная, Саэттл настояла, чтобы они были. Марика попросила почитать о чем-нибудь, похожем на сегодняшние события.

— Ничего похожего на это нет, щена. В наших книгах нет прецедентов. Может быть, есть в хрониках силт, ведущих темную войну, чья записанная память тянется на десять тысяч лет назад. Но мы собрались здесь не для того, чтобы обсуждать то, что говорилось уже много часов подряд, Нам учиться надо. Займемся арифметикой.

— А что такое темная война? И кто такие силты? — не сдавалась Марика, но ее вопросы натолкнулись на глухую стену. Если Мудрая что-то решала, ее было не сдвинуть. Попыток Марики она просто не видела и не слышала. И Марика быстро их бросила.

За спиной учеников продолжались тактические споры. У них перед глазами на мужской половине переходило из лап в лапы оружие, его точили, заново мазали ядом. Все это продолжалось и тогда, когда Марика забилась под свои одеяла и заснула, несмотря на все любопытство и страх.

Один раз она в панике проснулась от того, что показалось ей контактом. Но контакт не повторился. Обеспокоившись, она снова потянулась мысленно к крепости, ища посланниц Дегнанов. Их в этом каменном месте не было.

Она обнаружила их на пути домой, спешащих при лунном свете. Всколыхнувшая было надежда тут же сменилась отчаянием, когда, вслушавшись в мысли Грауэл, Марика поняла, что с ними идут из крепости всего трое. Она потянулась к Каблину и прижалась к нему. Он во сне что-то пробормотал, но не проснулся.

2

Суматоха внизу вызвала суматоху наверху. Марику разбудил водопад лап, локтей, ног бегущих через нее щенят. Каблина рядом не было.

Стояла глубокая ночь. Кое-кто из медлительных щенят протирал глаза и спрашивал, что случилось. Марика подползла к верхушке лестницы, где Каблин занял удобную позицию. Марика пробилась к нему, игнорируя недовольное ворчание тех, кого она отпихнула.

— Чего там?

— Не знаю. Кто-то пришел из избы Герьен. Охотницы готовятся к выходу.

Он был прав. Охотницы надевали самые теплые меха. Будто собирались уходить надолго. Мужчины безмолвно глядели со своей половины. И Мудрые тоже, хотя Марикина ба что-то гудела себе под нос, никем не замечаемая. Что-то бормотала и Пошит, но эта просто возносила молитвы Всесущему.

Побуда стала проверять оружие.

В тени, где ничего не должно было двигаться, происходила какая-то суета. Удивленная Марика уставилась на кладовые вдоль западной стены, там, где соединялись мужская половина и территория Мудрых. Но ничего не увидела.

Потом она уловила такой же намек на движение в тени у основания восточной стены. И снова, когда она взглянула, там ничего не было.

Но ведь должно было быть! Она чувствовала это ha том же уровне, что и дальних посланниц, и тот ужас в пещере Махен. Да, что-то вроде этого. Но не такое большое и страшное.

Теперь она это могла бы почти увидеть, когда взглянет…

Что происходит?

Марика в страхе отползла к своим одеялам. Там она немного полежала, приходя в себя и раздумывая. Потом стала думать, как бы выбраться и пойти за охотницами. Но оставила эту мысль. Если, как было ясно по их одежде, они выходят из стойбища, для щены тянуться за ними по темноте — идиотизм.

Там граукены.

Скилдзян нетерпеливо мерила избу широкими шагами, в лапе у нее был трофейный меч, за спиной — лук.

Что-то случилось, и должно было случиться еще что-то.

Марика натянула сапоги.

Внизу охотницы стали выходить из избы.

Марика протолкалась среди щенят и полезла вниз по лестнице. Вслед ей донесся шепот Каблина:

— Ты куда?

— Наружу.

И тут же дернулась, почувствовав схватившую ее за плечо лапу. Повернувшись, она увидела в нескольких дюймах перед собой широкое лицо Побуды.

— Ты что вздумала, щена?

— Я хотела выйти. На башню. Наблюдать. Побуда, что случилось?

Не будь она щеной Скилдзян, Побуда бы и не ответила. Но вторая охотница избы секунду подумала и сказала:

— В лесах заметили лагерь кочевников. Возле пещеры Махен. Они идут на него налетом.

Марика онемела.

— Ладно, на башню. И не дальше, а то я тебе уши отгрызу, а тебя скормлю Скилдзян, когда она вернется.

Марика судорожно кивнула, глотнув слюну и отбросив последние мысли насчет пойти за охотницами. Побуда не произносила пустых угроз — на это у нее не хватало воображения.

Под бдительным взглядом Побуды Марика натянула куртку из меха отека. Побуда хотела бы тоже пойти на эту охоту. Но если уходит Скилдзян, остаться должна Побуда. Она была недовольна — Скилдзян никогда не уступала ей активной роли.