Лилия Касмасова - Инферняня

А я решила облегчить жизнь последующим поколениям нянь, а так же родителям особенных детей, и написать для них Руководство. Там будет только важное и ничего лишнего. Думаю, двух страниц хватит.

- Тем более, это Гермес Олимпус, - продолжал Томас, - он и богам не проиграет - он известен своей хитростью. Читала мифы Древней Греции?

- А, мифы, - неопределенно сказала я и решила уйти от опасных тем: - А если выяснить, кто мать Петера, не удастся?

- Удастся.

- А если нет?

- Тогда Петера воспитает корпорация. В любом случае, тебе не придется взваливать заботу о нем на себя, - миролюбиво сказал Томас и снова взял меня за руку.

Но я выдернула руку:

- А я о себе и не беспокоюсь!

- Тш-ш, - сказал Томас и кивнул в сторону открытой двери спальни.

Я договорила уже тихо:

- Я переживаю за малыша - как он будет без родителей?

- Если так и получится - в чем я очень сомневаюсь - Корпорация его не оставит, не бойся. Он будет расти в довольстве и роскоши. А потом останется работать в Корпорации.

- И будет там работать всю жизнь?

- Нет, всего пятьдесят лет. Но большинство из них бессмертны, так что...

- А если кто-то не захочет остаться?

- Не имеют права отказаться. Контракт.

- Тоже ты составлял?

- Не подозревай меня во всех злодеяниях мира. Это очень старый закон. Ему лет пятьсот. И потом, любой бы душу продал за работу в Корпорации. Если бы знал о ее существовании.

- Возможно, - сказала я.

Томас сказал:

- Я сделаю все, чтобы найти Гермеса или его жену, я тебе обещаю.

- Хорошо, - я посмотрела в его глаза. А они у него такие... Синие!

Я быстро отвела взгляд. Томас и не заметил моего смущения, он зевнул и потянулся:

- Извини. Я так устал. Ты, наверное, тоже.

- Да, - сказала я, вставая. - Я прилягу в спальне.

- Да, а диван мой, - сказал он и хлопнул ладонью по подушке дивана. - Довольно мягкий.

- Спокойной ночи, - сказала я и зашла в спальню.

Петер тихонько посапывал, уткнувшись в подушку. Я поправила у него одеяло, умылась и устроилась спать на второй кровати.

Проснулась я аж в девять часов (набегалась вчера предостаточно), было совсем светло, Петер еще спал.

Никаких страшных птиц ночью не было слышно. Только раз я проснулась - от глухого собачьего лая, и сначала подумала, что это та собачка, что я видела на руках у седовласой дамы. Но лай был низкий и хриплый, и собак явно было много. И, что показалось мне самым странным - были они где-то за окнами. Помню, перед тем, как я снова провалилась в сон, в голове пронеслась бредовая фраза: "Собак называют стаей, потому что они, как стая гусей, летают..." И чего только во сне не придумаешь. Смехота. Наверное, городские дворняги пробегали мимо гостиницы.

Позевывая, я вышла в гостиную. Томас, совершенно свежий, выбритый и при галстуке, будто встал давным-давно, сидел в кресле у журнального столика, просматривал газету и пил чай. Он поднял голову:

- Как спалось?

- Прекрасно, - я улыбнулась.

- Присоединяйся, - он указал рукой на столик - там были чашки, чайник, бутерброды, джем.

Я беспокойно взглянула на окна - шторы раздвинуты и светит тусклое октябрьское солнце. Он понимающе сказал:

- Гарпии не показываются днем. При солнечном свете они слепы, как кроты.

- И когда пасмурно?

- Да...

Я села на другое кресло.

- Что пишут? - киваю на газеты, типа я светская девушка и завожу по утрам светские разговоры, вместо того, чтобы ворвавшись в комнату, завращать глазами и закричать: "Поехали скорее в погоню за Гермесом или за его женой!"

- Сегодня ничего интересного, - отвечает он спокойно и, сложив газету, бросает ее на стол. - Позавтракаешь, и я отвезу вас к тебе домой, - и, предупреждая мои вопросы, досказал: - А сам отправлюсь разыскивать Гермеса.

- Но если он "черти где", то как ты его найдешь?

- Есть место, где всегда знают, где он.

- И что это за место?

- Его работа.

- Он... - в памяти всплывало что-то, вроде бы какая-то незначительная смешная работенка, которую Гермес Олимпус назвал мне через дверь при нашем знакомстве. Ах, да! - Он сказал, что он посыльный. Обманул, наверное.

- Ты же знаешь, родители не имеют права врать при заключении договора с няней.

- Ну да, - сказала я неуверенно, потому что не помню я, кто на что там имеет право и когда.

- Он посыльный. У Зевса.

- Да? - Еще один бог майя? - А ты знаешь, где живут южноамериканские боги?

- Почему южноамериканские? - уставился он на меня.

О, черт, кажется, я ошибалась. Ну и ладно. Я что, обязана знать всех богов всех народов? Я не этот, как его... фиолог, телолог, ну, неважно.

- А что, нет?

- Греческие, - улыбнулся он.

Вот уж тем более! Где Греция и где мы! А где, кстати, эта Греция? Да нет, знаю я, что в Европе, за кого вы меня принимаете! Или ближе к Азии? А может, в самой Азии? Или на островах... Мои лихорадочные вскапывания знаний по географии прервал голос Томаса:

- Это на юге Европы.

- Я знаю, - обиженно сказала я.

- Извини. Мне показалось...

- Значит, они живут в Греции?

- На горе Олимп. Только жить они могут по всему свету, а на горе Олимп работают.

Прикольно. Жить, к примеру, в Америке, а на работу к восьми утра являться в Грецию. Или, вообще, в Австралию! Я спросила важно:

- Ты полетишь в Грецию?

- Нет. Я постараюсь связаться с боссом Гермеса отсюда. По специальному каналу. Из центра.

- А-а.

Я пожевала хлеб со сливочным маслом. И вспомнила:

- Но если родители не имеют права врать, тогда почему Гермес сказал, что придет за Петером сегодня в два часа?

- Так и сказал? - прищурился Томас. - Дословно?

- Дословно я не помню. Хотя... - что же он тогда сказал? - Вроде бы... э-э... Он спросил, может ли он оставить Петера на сутки. Да.

- Значит, он не врал, - одна бровь полоска поднялась. - Он просто не договорил. Например, на сутки... и еще двадцать лет.

Я возмущенно покачала головой:

- Вот обманщик!

- Да.

Я допила горячий чай, съела лимонную дольку из него, отряхнула крошки с ладоней, заметила со вчерашнего дня оставшийся лежать на столе "Элль", взяла его, чтобы сунуть в сумку и дома полистать на досуге. Из журнала выпало что-то, стукнулось об пол, да так, что во все стороны полетели разноцветные искры, и укатилось под кресло, где сидел Томас. Я запищала от испуга, Томас соскочил с кресла, сказал:

- Не бойся.

Пошарил под креслом рукой, отодвинул его немного в сторону и вытащил из-под него маркер.

- Всего лишь маркер? - с сомнением спросила я, но ближе, чем на полметра, не приблизилась. (И ничего я не трусиха, но и маркеры ведь не должны плеваться огнями!)

- Точнее, небесный маркер. Я только читал о них, - Томас рассматривал находку с любопытством. Открыл колпачок, и провел несколько линий... в воздухе. За маркером, словно след от самолета, повисли огненно-оранжевые полоски. Томас прикоснулся к ним пальцем, они подернулись рябью, подул на них, они превратились в дуги, но не рассеялись и не исчезли. А так и висели посреди комнаты.