Александр Тув - Новобранец. Служба контрмагии (СИ)

У Эрцмаршала сразу возникло два взаимосвязанных желания: первое — отклонить вызов; второе — удавить Ирвана, но он никогда не поступал спонтанно — всем его ближайшим сотрудникам, знавшим код закрытого канала, было прекрасно известно, как патрон не любит, когда его беспокоят с утра, пока он, на свежую голову, работает с оперативной информацией — значит причина для вызова достаточно весомая. А если нет…

— Принять, — буркнул маршал, продолжая хмуриться.

— Датаг, — обратился к нему по имени начальник госпиталя — они знали друг друга много лет и были если не друзьями, то уж хорошими приятелями точно, и поэтому наедине или в тесной компании ближайших сотрудников Эрцмаршала, все обращались друг к другу по имени, — клиенты на месте, можно начинать, но…

— Что «но»?

— Очень не хочется… — врач замялся, — предчувствия какие-то… — он смущенно улыбнулся, хотя они оба знали, что интуицией мага может пренебречь только полный профан, коими они оба не являлись ни в малейшее степени.

— Странно… при планировании у тебя возражений не было… что изменилось?

— Ты знаешь… он привез их на своей вимане… прямо под двери госпиталя… — Ирван Кардар сделал паузу, ожидая реакции также впавшего в задумчивость начальника и не дождавшись, продолжил, — если что пойдет не так… это будет личное оскорбление… мне так кажется…

— Хочешь отменить?

— Да.

— Ирван… только честно — ты его боишься?

— Да.

— Но ведь за нами вся мощь службы… тысячи сотрудников, сотня магов и двенадцать истинных!

— Датаг, ты хотел честно — я тебе ответил…. Ты знаешь — я не трус, но…

Эрцмаршал перебил начальника госпиталя:

— Я знаю, Ирван… я тоже… не хотел бы с ним связываться… но выхода другого нет… или мы разберемся чем занимается Ларз в своей лаборатории и что за угольки таскает ему Старый Лис из своего темного костерка, или с нами разберется Ларз, когда станет Архимагом… — он помолчал, — готовь маркеры.

— Слушаюсь!

И тут Эрцмаршал осознал, что же его зацепило в сводке: новость гласила: «Горячая пересборка ядра операционной системы центрального кластера». Странной была и сама новость — такое случалось, но очень редко и обычно для этого были веские причины, которые были известны Датагу заранее, но самым странным было то, что сообщение об этом исчезло при повторном просмотре — вот что действительно было странным…

Первое, что ощутил Денис, когда проснулся, был дикий голод — ведь перед тем, как засунуть его в ванну Гельхольна, молоденькая медсестричка поставила ему ведерную клизму — ну — у… на самом деле может и чуть меньшую, кто ее там мерил, но по субъективным ощущениям точно ведерную! Потом она приложила к его предплечью ампулу со снотворным, которое быстро всосалось, и больше он ничего не запомнил.

Очнулся Денис на кровати в маленькой светлой палате, а разбудил его Шэф, рявкнувший прямо в ухо: «Рота подъем!!!»

«А из манер видна привычка к лошадям!» — всплыла в голове слышанная когда-то фраза, и Денис пришел в себя.

Он сел в кровати, откинул простыню и принялся жадно разглядывать открывшийся вид — вместо культей, к виду которых Денис уже успел привыкнуть, наличествовали ноги. Самые обычные ноги, которые есть у всех людей, ну или почти у всех… Денис помахал ногами, согнул их, потрогал, пошевелил пальцами — ноги, как ноги — обычные здоровые ноги… и тут до Дениса окончательно дошло — у него ОБЫЧНЫЕ! ЗДОРОВЫЕ!! НОГИ!!!

За всю писанную историю человечества, аналогичных случаев восстановления утраченных конечностей отмечено не было, и восторг испытанный Денисом никакому сравнению не поддавался — разве что подобные чувства могла бы испытывать мать у которой злые люди отняли дитя, а добрые потом вернули… — короче говоря, Денис был счастлив до чрезвычайности!

Шеф некоторое время молча наблюдал за праздником воссоединения Дениса с ногами, но вскоре ему это надоело, и он прервал смотрины:

— Одевайся и пошли — дел много.

— Я есть хочу, — сообщил Денис, поспешно натягивая трусы.

— Тем более!

По широченной магистрали, перед госпиталем СОС, с огромной скоростью мчались автомобили самого разного вида, цвета и размера, присутствовали на дороге и двухколесные аппараты, не отличимые от земных мотоциклов, да и вообще вид был практически земной, за одним исключением — как пелось в какой-то древней телеверсии Гулливера: «все такое как у нас, только больше в десять раз» — количество рядов определить на глаз Денис не сумел — но очень много! Конечно, если бы это зрелище попалось на глаза какому-нибудь американцу, каждый день гоняющему по хайвэю утром на работу, а вечером домой, то никакого удивления оно бы не вызвало, но на Дениса, ничего шире Ленинградки в жизни не видевшего, впечатление произвело. Интенсивное движение не сопровождалось ни шумом, ни вонью — местные самобеглые коляски не чадили и не громыхали. Единственный звук, сопутствующий интенсивному трафику, был шорох шин, напоминавший шум дождя.

Когда компаньоны отдалились от ворот госпиталя метров на пятьдесят, Денис окончательно пришел в себя после счастливого возвращения блудных конечностей, и к нему вернулась присущая от природы любознательность:

— А разве не виманы… — начал было он, но его перебил Шэф:

— Основное средство передвижения здесь, как и на Земле — автомобиль, правда электрический, а вимана… скажем так — не самый доступный вид транспорта…

— А на сколько недоступный?

— А как океанская яхта…

— Так это, смотря кому…

— Тебе, например, — ухмыльнулся Шэф.

— А кто тогда на виманах рассекает?

— Маги, соски, военные, медики… и все. Личные виманы только у магов, у остальных — служебные.

— И что, ни одна блять с мигалкой не перекрывает движение?

— Нет… все, которые с мигалкой, летят сверху, их не видно и не слышно.

— Здорово!

— Гражданам Цитадели жаловаться не на что…

За интересной беседой время течет незаметно, и Денис глазом не успел моргнуть, как они добрались до небольшого открытого ресторана, расположившегося вначале центральной аллеи тенистого сада, по размеру, навскидку, не уступавшего Летнему в Санкт — Петербурге. Деревья напомнили Денису земные дубы, а может ими и являлись, кто его знает… — ботаником Денис был только по глубинной сути натуры, а не по образованию, поэтому достоверно идентифицировать местные широколиственные деревья он не смог.

Приглянувшееся компаньонам заведение называлось «Павлин», по крайней мере Денисовская «красная карточка» именно так перевела его название, хотя птица, изображенная над входом, больше напоминала петуха, но павлин — так павлин, может здешние павлины так выглядят — главное чтобы накормили. Столик выбрали на террасе, нависшей над небольшим, прозрачным озером с золотыми рыбками, величаво парящими в глубине. Шэф устроился лицом к воде, а Денис к «залу» — хотелось поглазеть на иномировую жизнь, а с его места открывался вид не только на посетителей ресторана, а еще и на прохожих, неторопливо фланирующих по аллее.