Терри Донован - Повесть Вендийских Гор

Конан сильным движением вернул меч в ножны, отвернулся и быстро зашагал прочь. Вниз, в прежнем направлении.

Незнакомец некоторое время стоял не двигаясь. Улыбка вновь покинула его лицо, на этот раз — более основательно. Толстые губы превратились в сомкнувшиеся крепостные валы.

— Слова не сдвинут гору с места, — наконец сказал он, нагнулся и поднял оружие. — Я — Горкан из Кешана. Похоже, нам с вами по пути. Я рад, что обрел таких спутников. Мне еще не приходилось видеть людей более достойных.

— Я верю тебе, — сказал Серзак, улыбаясь довольно, как кот, получивший на завтрак большую свежую рыбу. — А теперь у меня к тебе будет одно маленькое предложение.

19

Старый заброшенный колодец первым обнаружил Горкан. Он уже начал ворчать под грузом добросердечного Серзака, который всю дорогу говорил ему о звуках речи, как вдруг остановился и стал оглядываться, словно вспоминая что-то из глубокого прошлого.

Конан, шедший впереди, обернулся, перестав слышать привычное журчание стариковского голоса.

— Что случилось? — поинтересовался он, кладя руку на меч.

— Да, здесь, точно здесь, — слегка рассеянно отозвался Горкан.

— Да что здесь-то? — не вытерпел Серзак.

— Вас, кажется, мучила жажда? — осведомился кешанец. — Так вот, здесь колодец. Вон там, в той расщелине. Надо только пройти несколько десятков шагов.

— Ты уверен, что никогда раньше тут не бывал? — с подозрением спросил Конан.

— Я видел очень подробную карту с пейзажами. Кроме того, мне много рассказывал об этих местах мой отец, который здесь бывал не раз. — С этими словами Горкан первым направился к расщелине. — Только вот что, — добавил он. — Чуть не забыл. Отец говорил мне, что колодец охраняется духами местности, вообще-то считается, что они бесплотны, но я в этом не уверен. — Он освободил из ножен меч.

Конан отметил, что оружие было старинной и весьма искусной работы. Таким оружием мог владеть только истинный воин. Обыкновенный смертный, даже если бы случайно обрел подобное оружие, вскоре бы расстался с ним — и заодно со своей жизнью.

— Стой, — сказал Серзак. — Я, пожалуй, сойду.

Горкан нагнулся и сказитель довольно резво для раненого спрыгнул с него. Конан присоединился к кешанцу.

Горкан с уважением посмотрел на меч киммерийца.

— Ты поосторожнее с этой игрушкой, — по достоинству оценив длину меча варвара, счел нужным заявить он. — Здесь узковато.

Расщелина встретила незваных гостей мерной капелью. Вода струилась по замшелым камням, просачивалась сквозь трещины. Воздух был холодным и сырым. Конан сразу же подставил руку под падающую каплю и собрался слизнуть влагу с ладони, но Горкан резким движением ударил его под локоть. Конану с трудом удалось преодолеть желание проткнуть кешанца мечом.

— Ты что? — вместо этого сдавленно спросил киммериец.

— Подожди, — ответил Горкан. — Вода может быть ядовитой. Подойдем к колодцу, увидим.

По мнению Конана, увидеть, ядовита вода или нет, довольно сложно, если яд прозрачен, а капающая и струящаяся вокруг вода была совершенно прозрачна. Так что оставалось неясным, чем им может помочь созерцание колодца.

— Вода — это жизнь, — сказал Конан. — А жизнь — это всегда риск. Пока ее не попробуешь, не узнаешь.

— Все же не советую, — ответил Горкан. — Думаю, позже ты поймешь, что я был прав. Время рассудит нас. Причем, очень скоро.

Из глубины расщелины раздался жуткий стон, заставивший киммерийца вздрогнуть всем телом. Вокруг Горкана заклубился туман. Плотный туман, больше похожий на слипающиеся хлопья снега, молочно-белую пургу долгой асгардской ночи. Он ворочался, словно живое существо, потревоженное во сне.

— Горкан! — окликнул Конан, но поздно.

Кешанец полностью вошел в туман и перестал быть виден. В тумане заплясали языки холодного пламени. Снова послышался ужасный стон. Конан крепко сжал оружие и бросился на помощь.

Прикосновение странного тумана было как прикосновение лягушки: скользкое, подвижное, мертвенно-холодное. Лезвие меча с шелестом чертило в тумане петли. Серые тени на фоне белизны появились впереди и метнулись к киммерийцу. Он поймал первую тень на острие меча и почувствовал, что тень не бесплотна. Меч словно вошел в густую болотную жижу. Раздалось хлюпанье, и из тени брызнули темные струи, прожигая туман. Другие тени замешкались, и это дало Конану возможность собраться с силами и атаковать. Страх перед неизвестным прошел. Киммериец теперь понял, что имеет дело со смертными существами, и рьяно взялся за дело. Он стремился вперед и рубил направо и налево, не позволяя ни одной тени дотянуться до себя. Туман быстро редел.

Твари, напавшие на Конана, оказались похожи на черных пиявок. Даже расчлененные, они пытались доползти до ног киммерийца. Конан давил их, и чернильная плоть растекалась по полу. Лезвие меча дымилось от густой темно-синей крови.

Когда последняя летающая пиявка была разрублена и раздавлена, еще одна тень метнулась в направлении Конана. Он уловил движение краешком глаза и резко развернулся, опуская меч. Сталь зазвенела о сталь.

— Осторожнее, я же просил, — спокойно сказал Горкан, сдержав удар оружия киммерийца.

Меч чернокожего тоже дымился от темно-синей крови.

— Я не заметил тебя, — заявил Конан.

— Ты неплохо владеешь этой игрушкой, — сказал кешанец. — Мы пришли. — Он показал острием меча на бесформенную, как показалось сначала Конану, ледяную глыбу. — Вот колодец.

Здесь было самое широкое место в расщелине. Глыба, размером со слона, покоилась на основании из каменных квадратных плит. По основанию вилась затейливая надпись на смутно знакомом Конану языке. Кажется, он видел похожие надписи на стенах кемийских гробниц в городе мертвых.

Снова раздался тот самый стон, который Конан слышал, перед тем как вступить в туман. Ледяная глыба зашевелилась. Она вовсе не была бесформенной. Несколько мгновений она напоминала толстую и короткую свечу, оплывающую от жара, потом наверху обозначились два круга. Они лопнули, как пузырь в болотной жиже, и на пришельцев взглянули огромные белые с черными зрачками глаза. Жуткие глаза из иного мира, не имеющего никакого отношения к миру под солнцем.

— Главный хранитель, — пояснил Горкан.

Хранитель приподнялся над каменной кладкой, и к Горкану, который стоял ближе, устремилось толстое щупальце. Оно было серое сверху и розовое на внутренней стороне, где рядами располагались присоски, двигающиеся и шевелящиеся, словно сотни маленьких сморщенных ртов.

— Великий Кром! — воскликнул Конан.