Иван Магазинников - Печатник. Печать Тьмы

— Итак, вопрос первый: как давно ты знаешь нашего друга Риуллана?

— Меня вчера вечером подсадили к нему. Тогда и познакомились.

— О чем вы беседовали?

— Э-э-э, — Айвен покосился на хрустального комара, готового вонзить жало ему в сердце. — Ну, я ему сказал: "Привет, меня зовут Айвен". А он такой говорит: "Привет. Ты что, жрец что ли?". Ну а я ему отвечаю…

— Хватит! Избавь меня от лишних подробностей! — воин Тьмы повысил голос, но говорил по прежнему совершенно бесстрастно, — Отвечай на вопрос: что тебе рассказал Риуаллан тор'Дин?

— Сказал, что он путешественник. Изучает древние развалины и легенды. И что сюда его упекли за драку с применением магии, на девять месяцев. Больше ничего, а потом объявили отбой и мы легли спать. А утром сразу вы пришли нас зачем-то будить…

— Второй вопрос. Он тебе передавал что-нибудь? Предмет, записку или на словах?

— Нет. Ничего такого. Да и стража отбирает все перед тем, как пленника в яму бросить…

— В какую еще яму?

— Это следующий вопрос, да? Так мы зовем камеры, где нет окон и решеток. На воровском жаргоне, между своими.

— Ты видел, как он что-нибудь прятал здесь?

— Нет. Ничего такого я не заметил. Хотя, признаться честно, поначалу и не особо-то смотрел за ним. Ну а потом уже и свет притушили.

— И последний вопрос: есть что-нибудь такое, что мне нужно бы знать, но ты это от меня скрываешь?

— Э-э-э… Ну…

— Не забывай про наш с тобой маленький хрустальный секрет, — напомнил ему дарк.

— Я стащил один из ваших ножей! — отчаянно выкрикнул юноша, разжимая кулак. Небольшой метательный нож выпал из ладони и с тихим звоном ударился о каменный пол.

— Ты что, никогда не слышал про селерит? Ты же мог умереть в жутких муках, едва лишь порезавшись! — удивился плащеносец.

— Конечно, я слышал про этот удивительный металл. Потому нож и стащил — он, наверное, больших денег стоит, — уже не сдерживая слез, пролепетал вор. — Я это… Я осторожно очень его держал. Вы меня теперь убьете?

— Сегодня нет, — успокоил его дарк. — Эй, Гесс, что там у тебя? — повернулся он к своему напарнику.

— Он чист. Печати нет.

— Проверь его вещи, а я осмотрю этого щенка. Раздевайся, — снова уставившись на Айвена, скомандовал воин Тьмы.

— Но, но вы же обещали!

— Будешь выполнять приказы — останешься жить.

С трудом сдерживая рвущиеся из груди всхлипы, юноша начал раздеваться. Мельком взглянул он на второго дарка — тот уже закончил осматривать вещи Риула и теперь скрупулезно изучал стены и пол, пытаясь отыскать тайник. Особенно осторожно Айвен снимал робу, стараясь не потревожить присосавшегося к груди хрустального комара. Дарк брал у него одежду, и тщательно ее осматривал.

— Повернись кругом. Встань боком. Подними руки. Правую ногу согни в колене, подними. Теперь подними левую, — командовал воин Тьмы.

— Я так упаду. Можно мне сначала правую ногу опустить? — дословно выполнявший приказы юноша теперь стоял в позе "атакующего спьяну и совсем не боевого журавля".

— Идиот. Опусти, конечно. Все, можешь одеваться. Гесс, ты закончил?

— Совсем все? — недоверчиво переспросил вор, который уже основательно закоченел.

— Да. И еще — вздумаешь кому-нибудь сболтнуть лишнего, мы тебя где угодно достанем. Понял?

— П-понял, как не понять, — с трудом ответил юноша, у которого зуб на зуб перестал попадать, — Я вас не видел, вы меня не видели. Если спросят про мальчика, то не было никакого мальчика.

— Молодец. Сиди, отдыхай, — одобрил его рвение дарк и кликнул своего приятеля, — Все. Здесь делать больше нечего. Бери нашего друга и уходим. Побеседуем с ним в более удобной обстановке.

Гесс молча кивнул и совершенно без усилий взвалил на плечо бесчувственного Риула. Айвен робко потянул командира дарков за рукав:

— Господин, господин!

— Ты еще что-то вспомнил?

— Нет, это вы забыли. Ваше украшение, — кивнул воришка на комара, все еще сидящего у него на груди.

— Ах, это. Могу оставить тебе на память, если хочешь.

— П-пожалуй не нужно. Я вас и так теперь не забуду.

— Ну, как знаешь, — воин Тьмы щелкнул пальцами, и прозрачная фигурка насекомого вдруг рассыпалась серебристой пылью, которая быстро растаяла, даже не успев опуститься на пол. Дарк развернулся и вышел из камеры.

— Надеюсь, вы отыщите, что вам нужно, господин! — успел крикнуть в закрывающуюся дверь юноша.

Какое-то время он сидел неподвижно, прислушиваясь к затихающим вдали шагам. Наконец, когда даже эхо стихло, Айвен с удовольствием потянулся, разминая суставы:

— Даже выспаться не дали, уроды кабрровы, — ругнулся он, — Разденься, повернись, почеши мне ушко… Ишь ты, раскомандовался! Командовать в своем Даркилоне будешь, чудовище. А вот путешественника жалко. Хороший, должно быть, парень был, раз самим хозяевам Даркилона дорогу перешел. Надо же, даже в Боргард своих псов прислать не побоялись, отродья Тьмы. Ну-ка, что там у нас…

С этими словами юноша встал и рывком сдернул с кровати тонкое одеяло, на котором только что сидел. Под ним, прямо на дырявом матрасе, лежал еще один метательный нож из странного металла темно-серого цвета.

— А вообще, спасибо, что зашли, — подытожил Айвен и, спрятав нож под матрас, улегся в койку — досматривать сон. Тщательно укутавшись в одеяло, он снова широко зевнул и вскоре заснул сном младенца. Между прочим, очень полезное для человека его профессии умение — быстро засыпать и просыпаться в любой ситуации.

Обхватив подушку руками, он и не заметил, как на его запястье сверкнул сложный рисунок нежного розового цвета, словно вытатуированный искусным мастером. А когда юноша спросонья вытащил руку из-под подушки, то никакой татуировки там уже не было.

Глава 5. Язык до свободы доведет

"Слово — это главное оружие в борьбе с любой системой!

Герим Охолост по прозвищу Вьюн, взломщик-заклинатель

Проснулся Айвен ближе к обеду. Спал бы и дольше, да вот только лишившийся и завтрака и ужина живот протестующе бурчал, наполняя мерным рокотом камеру. Зевнув, юноша резко принял сидячее положение и сразу же соскочил с кровати, чтобы не дать своей лени ни единого шанса. Иначе сомнет, скрутит и заставит ничего не делать до самого вечера.

Быстро соорудив из второго одеяла некое подобие плаща и укутавшись в него — находясь в Боргарде нужно использовать любые доступные способы сохранить тепло — он осмотрелся. Вчера ему не удалось оценить размеров своего временного обиталища. Камера оказалась невелика, но в ней вполне хватило места для двух раздельных коек, почему-то всего одного трехногого табурета и опять же одной тумбы, которая и вовсе выглядела насмешкой, потому что никакого имущества заключенным иметь не полагалось. Впрочем, судя по многочисленным царапинам и пятнам, тумбу давно и успешно использовали в качестве обеденного стола. Табурет же, судя по его виду, чаще использовался в качестве метательного снаряда и дубинки, чем по назначению. Впрочем, его эффективность при таком применении пару часов назад оценил и сам Айвен.