Андрей Мартьянов - Странник

* * *

Прогулка получилась что надо. Ближе к сумеркам решили встать на ночевку — признаков человеческого жилья пока не наблюдалось, любых других следов деятельности людей тоже. По расчетам Ивана до деревни еми оставалось километров двенадцать-пятнадцать, не идти же в темноте? Сезон белых ночей заканчивается.

Вопреки ожиданиям, обошлось без инцидентов — за день встретили уйму разнообразного зверья, от развалившихся на бережку нерп, до могучей самки тура с рыжевато-золотой шкурой и внушительными рогами. Однако, хищники или предпочитали не приближаться к необычно пахнущим людям, или обитали в стороне от большой воды и открытых луговин за песчаными дюнами.

Четырежды Иван обращал внимание на светлые пятнышки, скользящие по заливу — в цейсовский бинокль можно было отлично рассмотреть квадратные паруса, сероватые или в красную полоску: тяжелый кнорр, идущий в сопровождении дрэки, несколько снекк, держащих путь в открытое море. Снова дрэки, маленький флот из полудюжины кораблей. Ну чисто проходной двор: разгар торгового сезона, на пространстве между Тронхеймом и Миклагардом-Константинополем находятся сотни судов — кровяных телец, наполняющих артерии Варяжского пути.

Место для палатки выбрал Ваня. Холмик в трехстах метрах от воды, вершина справа укрыта густыми зарослями молодой рябины, левее и позади цепочка высоких дюн, точь-в-точь как на рижском взморье в «объективном времени». Стоянка будет закрыта с трех сторон от чужого взгляда, со стороны моря костер не заметят, а у концессионеров наоборот — прекрасный обзор. Славик ехидно заметил, что не помешали бы мины-растяжки на подходах и тотчас получил легкий подзатыльник: не выёживайся. Мы находимся в чужой вселенной и это никакая не метафора — древние боги, добрые или злые, сейчас живехоньки и стерпят вторжение из других миров или времен в единственном случае: если чужак будет уважать законы их Универсума.

А кроме богов есть ночные хищники. Волки, к примеру.

— Ваня не шутит, — сказала Алёна, глядя в огонь костерка. Котелок закипал, на угольках лежали НАТОвские армейские рационы в контейнерах из толстой фольги: нести не тяжело, наедаешься быстро, упаковка легко сжигается. — Разводить унылую философию о массовом бессознательном я не стану, однако теорию о воплощении объекта искренней веры многих людей в реальность доселе никто не опроверг. Научных объяснений нет, прямых доказательств тоже, но ведь существовал Жеводанский зверь, убивший сто двадцать человек, а в июне 1941года, перед самым началом войны, на западной Украине и в Белоруссии видели Моровую Деву — чудовищного призрака, описанного еще во времена войны Тридцатилетней. Не верите? Я видела в университете ксерокопии с уголовных дел за распространение панических слухов, это документально зафиксировано. Зафиксировано людьми без лишних суеверий, следователями НКВД, коммунистами и материалистами — вряд ли они читали хроники Габсбургов или курфюрста Фридриха Пятого ради фальсификации обвинения малограмотным крестьянам Галиции. Описание — один в один.

— Выходит, великие бедствия порождают одинаковых чудовищ во все времена, — заключил Иван. — Гипотеза стоит отдельного рассмотрения, но сейчас мы этим заниматься не будем. Славик, Алёна Дмитриевна, попрошу отправиться спать. Все устали. Сейчас приблизительно половина десятого вечера местного времени, параллельный отсчет на своих часах я уже ввел. Славик, бужу тебя в час пополуночи, отдыхаю сам. Ты поднимаешь меня в шесть и спишь дальше. Выходим в девять утра. Алёну не беспокоим вовсе — не женское это дело, стоять на страже с автоматической винтовкой наперевес. Никто не возражает против такого распорядка?

Славик, будто в армейские времена, отключился моментом, достаточно было уронить голову на спальник. Филологесса недолго поворочалась — ноги гудели после непривычно дальнего перехода, но тоже уснула быстро и без малейшего беспокойства, обычно возникавшего на этой стороне: Ивану можно доверять, он относится к тому исключительно редкому типу людей, рядом с которыми чувствуешь себя абсолютно защищенным хоть посреди кровавой сечи, хоть в джунглях кишащих саблезубыми тиграми. Ваня не подведет.

Сам бывший сержант Иностранного легиона и будущий сорбоннский магистр повел себя странно. Когда в палатке утихомирились, он подбросил соснового сушняка в костерок, стараясь сделать так, чтобы пламя было неярким, но и не затухало, снял с пояса фляжку с вином, плеснул в огонь. Бросил туда же галету из рациона. Оглянулся, будто ожидая кого-то увидеть рядом, беззвучно зашептал.

Затем отложил верный «Хеклер Кох», взял нож, и аккуратно провел лезвием круговую замкнутую борозду вокруг палатки и костра. Достал из клапана разгрузника спичечный коробок, наполненный крупной солью, посыпал вокруг. Посмотрел на оранжевый закат над морем, удовлетворенно кивнул, Сел на широкую кочку, положив винтовку на колени, извлек из кармана ридер для чтения электронных текстов и преспокойно углубился в изучение «Хроник Ливонии» XIII века авторства Генриха фон Леттланда на латинском языке.

Через каждые полчаса вставал, разминался, подолгу всматривался в темноту. Иногда поднимал винтовку к плечу, будто выцеливая невидимку за пределами обережного круга. Возвращался на место.

Славика разбудил гораздо позже назначенного — ближе к четырем пополуночи, когда начало светать, с наступлением «Часа Быка», самого таинственного времени суток. Тьма еще не ушла, но и свет не появился. Сумерки темно-темно синие, от воды наползает легкий туман. Звуки слышатся четче, треснувшая под подошвой веточка отдается в ушах артиллерийским выстрелом. Птицы не проснулись, только в отдалении робко стрекочет первый кузнечик.

— Прохладно, — пригревшийся под спальным мешком Славик поежился и с благодарностью принял кружку с горячим чаем: Ваня позаботился. — Тихо?

— Вроде тихо, — согласился Иван. — А вроде бы и нет. Чудилось... Всякое. Наверняка померещилось. Скоро заря, становится безопасно. Забирай мой хронометр вместе с ридером, сигнал на будильник я поставил — бренчать начнет в восемь утра.

— Что значит «становится безопасно»? — не понял Славик. — А раньше как было?

— Как было, так и было. Потом объясню. Бояться нечего. Видишь, небо на востоке становится оранжевым? Солнце наш союзник. Всё, я баиньки. И бога ради, не клади «Хеклер Кох» на песок — это тебе не калаш, засорится мигом!

Славику было неясно, Иван пугал его неявными намеками на «померещившееся» просто в воспитательных целях (за ним такие шутки не раз наблюдались) или на самом деле что-то было?.. Лучше перебдеть, чем недобдеть!