Ирина Бондарь - Последний дракон в Паутине

– Выпускница Аррлея, как вы знаете, стены этого зала заговорены от магии, проклятий и лжи, а то, боюсь, многие экзаменуемые подверглись бы искусу соврать что-нибудь правдоподобное во время защиты. – Киваю, понимая, к чему ведет старый хитрец. – Вы вольны выбирать.

А ректор добавил:

– Цена соответствует уровню сложности задания. Кроме того, Аррлея, разве вы не хотите остаться в памяти потомков как человек, спасший великую цивилизацию от возможного уничтожения? – Мрачный взгляд в сторону ректора. Хорошо, что он не читает мои мысли, а то была бы я порота за непочтение, как в старые недобрые времена.

Чувствую, что подкладываю себе громадную такую свинью, отвечаю:

– Я согласна. – Назад дороги нет. И произношу формальную фразу, означающую заключение контракта: – Я, Аррлея, обязуюсь убить существо, ауру которого дает заказчик, в обмен на информацию о своем происхождении. – Вливаю в слова немного силы, засветившиеся бланки контрактов заполняются сами собой, затем один из них появляется передо мной, второй перед магом. Хором произносим: «Контракт заключен»! – и прикладываем ладони к специально очерченному месту внизу бланка. Отпечаток ладони, закрепленный магией, остается на бумаге, которая через пару секунд растворяется в воздухе. Нерушимый магический контракт, расторгнуть который можно только по обоюдному желанию либо после исполнения.

На этом формальная часть закончена, и я могу наконец-то встать с неудобного жесткого кресла, на котором отсидела себе все мягкое место.

– Аррлея, мы будем выходить с вами на связь по мере того, как будут продвигаться ваши поиски. Кроме того, через несколько дней нам надо встретиться, чтобы обсудить вопрос об оружии, – говорит Дессанир, отвешивая светский поклон. Киваю ему, прощаюсь с учителем.

– Вы можете вызвать меня через кристалл связи. Поскольку между нами действует договор академии, для вас я буду доступна, и мы сможем договориться о встрече.

– Прекрасно, на этом разрешите откланяться! – Подобрав полы длинной мантии, маг скрылся в дверях.

Я обернулась к учителю:

– Ох, как я зла, вы себе даже не представляете! – Даже ногой топнула, благо каменные полы вполне способны выдержать и не такие эмоции.

– Лея, ты же знаешь, он не врал нам! – Учитель укоризненно сделал брови домиком, пытаясь вызвать муки совести там, где сия дама никогда не обитала.

– Угу, а вы, уважаемый ректор, догадались, чем меня можно уговорить! Ха! Еще бы памятник предложили построить!

Ректор сердито зыркнул из-под кустистых бровей.

– Не вздумай разговаривать со мной в таком тоне, девчонка! Твое несносное поведение намного перевешивает ту пользу, которую ты можешь принести! Был бы у тебя характер помягче, цены б тебе не было!

– Был бы у меня характер помягче после обучения? Смеетесь? – Насмешливо изгибаю бровь. Угу, большая часть выпускников торжественно-серезны, либо холодны как ледышки, либо вообще не способны на эмоции. А мы, оставшаяся меньшая половина (половина не бывает большей или меньшей, хотя большая половина людей этого не понимает), спасаемся сарказмом, цинизмом, извращенным чувством юмора и прочими штучками, доводящими окружающих до белого каления. Вам ли не знать, дорогой ректор.

– Смотрю на тебя, Аррлея, и сам удивляюсь пределам собственного терпения, – улыбается учитель Рра. – А желание оттаскать тебя за уши, как в самый первый год обучения, обуревает меня прямо-таки с маниакальным упорством.

На всякий случай отпрыгиваю от него подальше. Мало ли. Вдруг поддастся… маниакальному желанию.

– Если откровенно, что ты об этом думаешь, девочка? – Оба смотрят на меня испытующе.

– Что думаю? Хмырово будет. Ой. Ну, вы меня поняли. Если все сказанное Дессаниром правда, то противник у меня будет более чем компетентный. Чем на него воздействовать? Разве что женским обаянием. – Невесело показываю зубы в подобии улыбки. – На самом деле… я должна, понимаете? Просто обязана попытаться. Этот хмыр не лгал, ему действительно известно что-то о моей семье. Кроме того, все может оказаться не так грустно, все же и я не последняя двоечница в академии. И не с такими справлялись.

– Лея…

– Не готова пока ничего обсуждать, простите. Поговорим потом, хорошо? – Позорно удираю из зала демонстраций. Эмоции, чтоб вас! Угораздило меня сохранить все до капли в процессе обучения. Вот и мучаюсь. Сердито отбрасываю косу на спину, расстегиваю пару верхних пуговиц на рубашке. Теперь можно дышать, думать и… поесть. Плохое настроение вызывает зверский аппетит!

Глава 4

Покинув зал демонстраций в не самом радужном настроении, я мчалась по черно-белому коридору, не особо глядя по сторонам. В спину мне полетели насмешливые слова:

– Княжна Лиддарская снова несется как на пожар, отсутствие благородного воспитания налицо!

От возмущения резко останавливаюсь, заодно чуть не врезавшись в стоящих на пути преподавателей. Коса чувствительно хлестнула по спине. Медленно поворачиваюсь, придавая своему лицу выражение, которому позавидовала бы как минимум правительница целого мира. Высокомерное, надменное и горделивое.

– Как я вижу, графиня дей Фьорино своим благородным воспитанием с детства обижена, раз тычет им в лицо всем окружающим.

На меня глядела хитрющими зелеными глазами рыжевато-русая худенькая девица с задиристым носиком в веснушках. Несколько секунд смотрим друг на друга, соревнуясь в номинации «Самая отмороженная благородная физиономия века», затем смеемся и обнимаемся!

– Лизка, что ты тут делаешь? – улыбаюсь, хлопаю подружку по спине.

– Как что? Мимо проходила, – хихикает та, внимательно меня разглядывая. Одета она не в форму, штанишки, кружевная кольчужная рубашка эльфийской работы, красный плащ. – Только что сдалась заказчику. Пока свободна, до следующего раза.

Значит, ничто не мешает мне, подцепив рыжую под локоток, увести ее с собой в ближайший трактир, где можно будет поделиться своими мыслями и узнать последние новости из жизни настоящих потомственных аристократок.

– Позвольте, дорогая графиня, пригласить вас откушать поздний завтрак в ближайший общепит сиречь таверну. – К концу моей высокопарной тирады Лизелокки скалилась во все зубы.

– О, с удовольствием, моя дорогая княгиня. И пусть удавится хозяин заведения от счастья накормить столь сиятельных дам!

И мы вприпрыжку рванули к выходу из здания главного корпуса академии, вызывая недоуменные взгляды учеников и неодобрительные хмыканья наставников.

Лизелокки дей Фьорино, графиня Исларская, младшая дочь графа в одном очень отдаленном и очень богатом мире. Старший отпрыск там наследует титул, имущество, состояние. А самым младшим приходится вертеться, чтобы не посрамить высокий или не очень титул, за которым во многих случаях нет ни гроша. Традиции, ничего не поделаешь. Так вот, моя дорогая подруженька воспользовалась в полной мере традициями, безграничной любовью папеньки и старших братьев, которым достались кроме всего прочего ум и смекалка почтенного родителя, а также необходимость трудиться на политическом поприще на благо родного королевства. В результате чего сбежала в восемнадцать лет из-под венца прямо в Боевую академию, злорадно показывая язык закрывшимся за спиной воротам, отрезавшим беглянку от злющих братцев. Политика никак не привлекала веселую, умную и хитрую девицу, ей было интереснее мотаться по разным мирам, размахивая мечом, зарабатывая собственное состояние самостоятельно. Кого только не увлекает волшебное слово «приключения»?