Патриция Бриггз - Удар Ворона

Дом освещался небольшими фонарями. Таер вслед за женой, хромая, прошел через гостиную в самую маленькую спальню. Здесь было меньше личного, чем в других спальнях. Сэра всегда считала, что это комната для гостей, и чувствовала себя в ней комфортабельнее: здесь она не непрошеный нарушитель, а скорее гость.

– Не хочется класть грязные мешки на постель, – сказал Таер.

Сэра понимала его: кровать заправлена белоснежными простынями.

– Все в порядке. Когда в следующий раз мермори вызовет дом, никакой грязи не будет.

Таер покачал головой, но развязал спальные мешки и разложил их на постели. Сэра видела, что сегодня его тревожат не только колени.

– Тебе больно, – сказала она. – Разденься и дай мне взглянуть.

То, что он без возражений подчинился ее резкому приказу, показывало, как он на самом деле устал. Чтобы лучше видеть, Сэра сделала свет прикроватной лампы ярче.

Таер двигался медленно, и Сэра увидела, что, вдобавок к новым повреждениям на ногах, у него ранено плечо. Когда он разделся, она обошла его, оценивая повреждения привычным взглядом матери, трое детей которой непрерывно забирались на деревья, амбары и другие места, скорее подходящие для птиц, чем для людей.

– Ничего такого, что не прошло бы после нескольких дней отдыха и хорошей бани, – сказала она наконец с облегчением. Что бы ни говорил Лер, состояние мужа тревожило Сэру. – Ложись, и я посмотрю, что можно сделать.

Он с облегчением сел на кровать, и она помогла ему поднять и уложить ноги.

– А теперь, – сказала она, сбросив собственную промокшую одежду, – посмотрим, смогу ли я помочь тебе лучше себя почувствовать. Боль – это способ твоего тела сказать, что тебе нужен отдых, иначе повреждение станет серьезным. Вылечить тебя быстрее я не могу, но могу сделать так, чтобы этой ночью ты боли не чувствовал.

Она коснулась подъема ног, потом лодыжек и медленно поднималась выше, лишь с легким призвуком магии. Когда дошла до коленей, тело Таера расслабилось.

– Замечательное ощущение, – выдохнул он.

– Будет еще лучше, когда я закончу, – сказала она, мягко целуя его в губы. – Но утром, когда я сниму магию, ты меня проклянешь.

Она провела руками по его бедрам.

– Я говорил тебе сегодня, что люблю тебя? – спросил он, блаженно закрыв глаза.

– Ты просто боишься того, что я с тобой сделаю, если не скажешь.

Она говорила с отсутствующим видом, занятая приложением магии к его ранам.

Он открыл глаза и взял ее рукой за подбородок.

– Я тебя не боюсь, – сказал он, притягивая ее к себе для нового поцелуя, на этот раз страстного и опытного. – Я люблю тебя, – сказал Таер, когда Сэра снова подняла голову.

Она обнаружила, возвращаясь к работе, что губы ее невольно изгибаются в улыбке.

– Лесной царь сказал мне, что тронутых тенью тварей призывала руна в храме. Он говорит, что эту руну мог начертать только Черный.

– Ах, – сказал Таер, – я знаю: ты надеялась, что это не так.

Она прекратила применять магию, сдула упавший на глаз локон.

– Черный несет за собой горе в одеяле смерти.

– Этот Черный – вернувшийся Безымянный король? – спросил Таер.

– Нет, – ответила она. – Это человек, ставший рабом Сталкера и в качестве платы получивший власть и бессмертие.

– Значит, были и другие?

Она кивнула, проводя пальцем по шраму на груди Таера, полученному в битвах до встречи с нею. Это след почти смертельной раны, о которой Таер никогда не говорил.

– Немного.

– Сталкер – это тот, кого колдуны Колосса заточили ценой уничтожения своего города?

Сэра прижала ладонь к его коже, согревая ее.

– Они не уничтожили свой город, Таер. Они принесли его в жертву.

Он беспокойно зашевелился под ее рукой.

– Ты мне рассказывала об этом. Ты хочешь сказать, что они убили всех, кто жил в городе, кроме колдунов, создававших заклятие?

– И да и нет. – Это старая история, и Странники редко ее рассказывают. – Каждое утро Алина встает и разжигает огонь в печи, как всегда делала твоя семья с тех пор, как несколько столетий назад была основана пекарня. У каждого жителя деревни есть дела, которые он совершает ежедневно, – это ритуалы жизни. И в этом сила, Таер, как и в той искре жизни, которая отличает твое тело от глиняного горшка. Колдуны извлекли силу из повседневных ритуалов, из поколений живших и из смерти своих семей и друзей, веривших им. Маги убивали тех, кого любили, и в этом тоже была сила, гораздо большая, чем в простой смерти. Они использовали эту силу, зная, что ее не хватит, чтобы уничтожить их создание. Они могли только заточить его.

– А чего хочет Сталкер? – спросил Таер, сам опытный рассказчик. – Чем он так напугал колдунов, что они перебили свои семьи?

– Слово языка Странников, которое переводится на общий язык как Сталкер, означает также смерть добычи, которую преследует Сталкер, – преследует не ради пищи, а из любви к уничтожению. – Сэра расстроенно пожала плечами. – Это все, что мы знаем: только то, что колдуны назвали его Сталкером, когда погубили свои семьи, чтобы сдержать его.

– Безымянный король едва не погубил человечество. Сэра кивнула.

– Туманники питаются мелкой добычей. Они не играют с пищей, как кошки. Тронутый тенью, которого мы обнаружили, сознательно наводил ужас на кузнеца, потому что наслаждался этим. Так и Сталкер, должно быть, принуждает тех, кто ему служит, к ужасным деяниям. Несомненно, смерть следует за Черным и теми, кто ему служит.

– Ты сказала, что Бандор затронут тенью. Она кивнула.

– Да, это необычно. Большинство тронутых тенью, которых мы, Странники, видим, результат деятельности Безымянного короля.

– Но как это случилось?

– Сначала я думала, что это сделал Волис, – ответила она. – Сам он, несомненно, был тронут тенью, как и все мастера Пути. Но мой старый учитель Аграв как-то сказал, что Сталкер был заточен, потому что навязывал свою волю другим. Почему-то с Черным того же не произошло. Если это так, то именно Черный виноват в том, что тень затронула колдунов Пути и Бандора.

– Какая разница между тем, кто просто затронут тенью, и Черным?

– Тень тебе навязывают, – ответила Сэра. – Нужны небольшие грехи, нужно негодование, гнев, все это усиливается и извлекается на поверхность. Бандор ударил твою сестру – спокойнее, Таер, это не его вина. Я привожу это просто как пример того, насколько прикосновение тени может изменить личность. Если будешь сопротивляться тени, она выест тебя изнутри, так что останется зверь, который больше не сможет скрывать свое безумие. Насколько я могу судить, мастера Пути жили с этим долгие годы.

– А Черный?

– Мы не знаем, как возникают Черные. Если бы знали, могли бы этого не допустить. Все Черные были колдунами. Думаю, они каким-то образом связывались со Сталкером; может, в книгах солсенти есть какое-то заклинание. А может, Сталкер умеет призывать колдуна, который соответствует его нуждам. Во всяком случае, с готовностью жертвует жизнями окружающих, чтобы получить власть и бессмертие. Не знаю, что при этом получает Сталкер или чего он хочет, кроме смерти и разрушения. Может, этого ему достаточно. Люди, тронутые тенью, со временем – за годы или даже за месяцы – становятся безумными, но сам Черный нет.