Терри Брукс - Дети Армагеддона

Потом из земли, из самой могилы появились крошечные огоньки и заплясали в воздухе перед Логаном. Танец продолжался какое-то время, огоньки закружились вихрем и сформировались в сложный запутанный узор. Потом пляска стала бурной и неистовой — и вдруг огоньки вспыхнули ярким белым пламенем, упали на землю, как камешки, и исчезли. Речитатив прекратился. Два Медведя продолжал сидеть неподвижно, лишь хрипло и учащенно дышал.

Логан прикрыл глаза, чтобы восстановить зрение после яркой вспышки света. Когда он снова открыл их, Два Медведя уже смотрел на него.

— Дело сделано. Она дала нам то, что нужно.

Два Медведя потянулся, сгреб с могильного холма разбросанные там белые косточки и сунул их в карман. За мгновение до этого Логан был уверен, что там ничего нет! Два Медведя поднялся и двинулся во тьму. Логан снова послушно последовал за ним.

Они вернулись к костру и столу для пикника, за которым недавно сидели. Огонь пылал все так же ярко, хотя никто из них не подбрасывал туда топлива. Логан оглядел участок земли, освещаемый костром. Все было так же, как до их ухода.

— Вот как ты отыщешь дитя, — вдруг сказал Два Медведя.

Он выложил на стол черную ткань, расстелил ее и осторожно разгладил. Когда он расправил все морщинки, то сунул руку в карман и вытащил белые косточки, держа их так, чтобы Логан мог рассмотреть.

Это были человеческие кости.

— Это кости правой ладони Нест Фримарк, — тихо произнес О'олиш Аманех. — Возьми их.

Логан решил не спрашивать, как он добыл эти кости из гроба. Некоторые тайны лучше не знать. Вместо этого он сделал то, о чем его просили: взял кости и подержал на согнутой ладони. Он удивился, какие они легкие и хрупкие на ощупь. Некоторое время Логан оценивал свои ощущения, потом вопросительно посмотрел на большого человека.

— Теперь кинь кости на ткань, — последовал приказ.

Логан помедлил, потом рассыпал кости по ткани. Сначала ничего не произошло. Кости лежали кучкой, их белизна контрастировала с черной поверхностью ткани. Внезапно они начали дергаться и трястись, потом заскользили по гладкой поверхности ткани и сошлись вместе, образуя ладонь и пять пальцев.

Когда они соединились, все пять пальцев были вытянуты в одном направлении, указывая на запад.

— Вот где ты найдешь дитя, Логан, — едва слышно произнес Два Медведя. — Где-то на западе. Ты должен идти туда.

Индеец собрал кости, завернул их в черную ткань и вручил узелок Логану.

— Кости будут указывать тебе путь в поисках. Кидай кости, когда понадобится. После того, как ты найдешь дитя, отдай ему кости его матери, и он будет знать, что делать.

Логан запихнул сверток с костями в карман куртки. Он не знал, стоит во все это верить или нет. Пожалуй, стоит. Мир теперь стал чудным и непонятным, а странности — обычным делом.

— Я найду дитя, отдам ему кости, и что потом? — попытался выяснить он.

— Ты должен везде следовать за ним. Ты должен защищать его ценой собственной жизни. — Взгляд индейца стал удивительно мягким и рассеянным. — Ты должен помнить, что я сказал. И верить. Это дитя — последняя надежда человечества. Последняя ниточка, связывающая его с будущим.

Логан некоторое время смотрел на него, потом ошарашенно покрутил головой.

— Но я просто человек!

— История человечества показывает, что одного человека вполне достаточно.

Логан молча пожал плечами.

— Тебе помогут. Другие люди отыщут тебя. Некоторые из твоих новых сторонников будут очень сильны, — возможно, даже сильнее, чем ты. Но никто их них не сделает то, что необходимо, лучше тебя. Ты защитишь дитя. Твое великое мужество и храброе сердце.

Логан улыбнулся.

— Красивые слова.

— Слова правды.

— А почему бы тебе не сделать это самому, Два Медведя? Почему ты выбрал меня? Ты сильнее и могущественнее любого Рыцаря Слова. Разве не ты больше подходишь для этой задачи?

О'олиш Аманех улыбнулся.

— Когда-то, возможно, и подходил. До Нэм, до того, как разбили мое сердце. Теперь я слишком стар и устал. Я слишком мягок внутри. Я не хочу больше бороться. Я полон болью и печалью от воспоминаний о всех сражениях, которые я уже выиграл. Бремя истории моего народа достаточно тяжело. Я последний из оставшихся, и как последний, несу на себе груз все тех, кто ушел.

Логан сцепил иссеченные шрамами руки и положил их на стол.

— Хорошо, я сделаю все, что смогу.

— Ты сделаешь больше, — сказал индеец. — Потому что есть нечто большее, чем победить или проиграть, нечто, о чем я не сказал тебе. Чего ты хочешь больше всего на свете?

Логан нахмурился и помрачнел.

— Ты знаешь ответ. Он не изменился.

— Я хочу, чтобы ты сказал.

— Я хочу найти демона, который руководил атакой на компаунд, где погибли мои родители, брат и сестра.

— Если ты сумеешь найти и защитить дитя, — мягко сказал Два Медведя, — твое желание исполнится.

Он встал и протянул руку.

— Здесь мы сделали все, и я должен идти. Другие люди нуждаются во мне.

Логан уставился в пространство, осмысливая только что данное ему обещание. Найти демона, который убил его семью, было его целью с тех пор, как Михаэль спас его. Ради этого Логан и жил.

Очнувшись от потрясения, он ухватился за протянутую руку, пожал ее и поднялся.

— Когда я увижу тебя вновь?

Индеец покачал головой.

— В этой жизни мы не увидимся. Мое время почти закончилось, я уйду в старый мир, мир воспоминаний. Новый мир принадлежит другим.

Логан хотел спросить, принадлежит ли этот новый мир в таком случае, и ему, но побоялся услышать ответ.

Он только произнес:

— Прощай, О'олиш Аманех.

— Прощай, Логан Том.

Логан высвободил руку, повернулся и зашагал в ту сторону, где оставил «Лайтинг». Когда он достиг границы светового круга, то помедлил и оглянулся. Последний из индейцев исчез, растворился, как будто его и не было. Даже старый рюкзак пропал.

Логан еще раз оглядел круг света, пустой стол для пикника, пылающую металлическую жаровню, отвернулся и шагнул в темноту.

Глава пятая

На следующее утро Ястреб проснулся рано, мучимый предчувствиями. Следующей ночью ему предстояло увидеться с Тессой, а встречи с ней всегда бросали его то в жар, то в холод. Он тихо лежал на своем матрасе, пригревшись под теплым одеялом, и думал о Тессе. В то же время он прислушивался к звукам, издаваемым спящими около него ребятами. Медведь храпел наподобие какой-то большой машины, в то время как Ягуар, Мелок и Винтик мелодично подсвистывали. Он представил себе такую же сцену, разворачивающуюся в других спальнях. Девочки спали в самой дальней комнате. Сова, должно быть, пристроилась рядом с Белкой, держась поблизости, пока тому не станет лучше. Чейни наверняка свернулась клубочком где-нибудь у входной двери и вздрагивает от каждого шороха, всегда наготове проснуться и защищать их.