Татьяна Садыкова - Возвращение к истокам (СИ)

Из операционной вышел Азель. Он окинул усталым взглядом помещение и целенаправленно пошел в сторону четы Гоннери. Филгус с трудом встал, поддерживаемый за локоть своей женой и, задержав дыхание от страха, с надеждой посмотрел на главу госпиталя Парнаско. В душе теплилась надежда, что все будет хорошо, хотя разум ждал лишь плохих новостей…

Магистр Гарриус вымученно улыбнулся, пытаясь придать изможденному лицу более менее приветливое выражение, и устало сказал заветные слова:

- Главное, он будет жить.

Лира облегченно вздохнула, на ее губах расцвела улыбка. Она радостно взглянула на мужа, ожидая увидеть хотя облегчение, но магистра внезапно повело в сторону: у него закружилась голова, в ушах зашумело, а последнее, что он услышал - это испуганный оклик жены.

Очнулся Фил в палате. Его тело болело, и в нем чувствовалась слабость, а магический очаг, словно горел огнем, принося от каждого неосторожного вздоха резкую колючую боль. Рядом с койкой сидела Лира. Она почти сразу заметила, что Филгус очнулся - он стал дышать хрипло, с натугой, постоянно морщась от боли. Женщина налила в стакан воды и, придерживая мужа за голову, помогла ему из него отпить.

- Что… произошло? - через некоторое время тихо проговорил Филгус. В его горле все еще першило от сухости, несмотря на то, что он только что глотнул воды. Он рассеянно осмотрелся, постепенно понимая, что находится в одноместной палате. - Я… потерял сознание?

- Магистр Гарриус говорит, что у тебя простое магическое истощение, - нахмурилась Лира, ставя стакан на тумбочку. - Еще ожоги разной степени, подавленный инфаркт, - она резко посмотрела на мужа. - Ты что, его пытался собственноручно исцелить?! Балбес! А ведь еще молчал, строил из себя героя! Да и я, дура, чего мне стоило заставить себя пойти к целителю?

Она вздохнула, недовольно хмуря брови и расправила складки на одеяле мужа. Филгус успокаивающе дотронулся до ее руки и слабо улыбнулся. Его жена всегда была такой - излишне импульсивной, громкой, скрывавшей за своими яркими эмоциями истинные переживания, но, к счастью, быстро теряла нужный запал. Полная его противоположность. Филгус всегда переживал все в себе: долго, мучительно, разбирая по косточкам каждое слово, эмоцию, принимая все близко к Сердцу.

И вот сейчас, недовольно цыкнув на мужа, она смягчилась, более благожелательно сказав:

- Тебе запрещено вставать с постели три дня, а магией пользоваться, по меньшей мере, неделю! Ты меня ясно понял?

Мужчина рассеянно кивнул и невольно поморщился, дотронувшись до болящей груди:

- Сколько я здесь нахожусь? Ты видела Ники? Как он?

Женщина замялась, как-то рассеянно убрав с лица мешавшуюся огненную прядь:

- Больше суток. А с ним все хорошо… относительно.

В Сердце магистра прокралось плохое предчувствие:

- Но…

- Он жив, милый, - легонько улыбнулась Лира, дотронувшись до колючей щеки мужа, - но магистр Гарриус погрузил его в магическую кому. Ничего страшного, просто так поврежденные ткани и органы будут восстанавливаться быстрее и эффективнее, а риск остановки Сердца станет минимальным.

Филгус расслабился, а в его теплых шоколадных глазах исчезла тревога. Азелю он доверял и верил, что тот быстро поставит брата на ноги. Не могло быть иначе. Это же сам магистр Азель Гарриус, мастер Целительства и, самое главное, приемный отец Никериала! А своего приемного сына тот любил, как родного и ради него мог пойти на многое. Уж это Филгус Гоннери чувствовал хорошо. Дар Видящего всегда помогал правильно оценивать людей и видеть их скрытые чувства.

Мужчина вздохнул, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Тело было вялым, непослушным, побаливала голова, словно после долгого сна, ныли конечности, а во рту застыл привкус горьких трав, видно его поили какими-то лекарствами. Боль в груди была терпимой и если сперва она доставляла сильные неудобства, то сейчас, похоже, он к ней немного привык. Магистр только ощущал внутренний дискомфорт от недоступности магии, от того, что он вмиг стал столь уязвимым. На руках не осталось и следов ожогов - пальцы покрывала новая розоватая кожица, мягкая, без мозолей, словно это были руки изнеженной барышни. Непривычно. И пахло от них спиртом с нотками шафрана, Филгус подозревал, что от него сейчас разило этими “благовониями госпиталя” за милю, как от заядлого алкоголика дешевым пойлом.

Магу внезапно вспомнилось, как он в молодости попал в госпиталь, после свидания с демоном в замке Лиры. Тогда ему было намного хуже, а лицезреть каменный потолок в палате пришлось чуть больше месяца. С тех пор он невзлюбил палаты, милсестер, которые с милой улыбочкой садиста поили его тошнотворными отварами и ставили уколы, но больше всего стал ненавидеть свое чувство беспомощности. Даже там, когда его с упоением пытала Лира, он чувствовал, что лишь играет со смертью, знал, что в любой момент способен остановить пытку. Вот только в обители Азеля он не чувствовал уверенность в том, что может контролировать ситуацию, он был полностью во власти чужих людей. И это пугало…

Лира, увидев, что муж больше не горит желанием с ней общаться и временно ушел в себя, ушла из палаты. Филгус подозревал, что за милсестрой, уж слишком быстро и тихо она исчезла.

Маг попытался встать, прикусив губу от резко вспыхнувшей боли и подавив невольный вздох. Голова тот час закружилась, стало душно, а грудь словно разрывали изнутри. Пальцы невольно крепко сжали тонкое одеяло. Магистр глубоко, но осторожно, вздохнул, подождав, пока резкая боль перейдет в ноющую и вновь рискнул подняться. Но теперь потихоньку, неистово борясь с беспомощностью за каждый миллиметр, за возможность просто сесть.

Может, он и доверял Азелю, но проверить Ника следовало обязательно, хотя бы для того, чтобы успокоить душу. Да и не было сейчас времени лежать на больничном - он и так непозволительно долго пролежал в беспамятстве.

Лира вернулась как всегда не вовремя. Магистр Гоннери как раз сумел сесть, отчаянно борясь с приступами головокружения и тошноты, и через несколько минут намеревался встать.

Женщина охнула, всплеснула руками, словно непутевая мамаша, заставшая своего сыночка за чем-то запретным, и мигом оказалась рядом. Где-то позади нее мялись молодой целитель и милсестра, в руках которой был поднос с целебными зельями, мазями и грозными шприцами. Филгус скользнул по работникам госпиталя взглядом, краем сознания отмечая, что они не опасны.

- С ума сошел! - воскликнула она, попытавшись уложить мужа обратно в кровать. К вящему сожалению Фила успешно, ибо сопротивляться у него просто не осталось сил.