Вера Чиркова - Все тайны проклятой расы

Все это я высказываю себе, летя впереди северянина в дальней дверце. Селяне специально делают такие выходы в огороды или на задние дворы, чтоб было сподручнее вытаскивать навоз. А в случае надобности через них так удобно удирать из-под опеки хозяйственных жен.

Через несколько минут, проскочив на одном дыхании навозную кучу и еще некопаные грядки, вылетаю на крутой бережок узкой речушки. Что речка маленькая, понятно по просвечивающему сквозь густой ивняк противоположному берегу. Пройдя по сыроватой тропке обнаруживаем довольно удобный горбатый мостик. Возле мостика вперед вырывается Каф, и пока я наблюдаю за тем, как он уверенно перебирается на другой берег, в душе рождаются вполне законные подозренья.

- Рамм, ты ничего не хочешь мне сказать?

- Про что?

- Про пациента Нувины. Не слишком ли гостеприимно к вам относится его семья?

- Так ведь он ей дядя. Двоюродный, но когда заболеет, других лекарей не признает, - невозмутимо сообщает лорд, ступая на мостик.

- А почему вы мне этого сразу не сказали? - рассердился я.

- Но это же не имело никакого значения, - легкомысленно дернул плечом Рамм, разбивая этим жестом переполненную чашу моего терпения.

- Рамм! - я рыкнул так грозно, что убежавший вперед Каф даже оглянулся.

- Я слушаю, - вежливо поднимает брови лорд.

- Слушай, - соглашаюсь я, - и запоминай! Я найду способ, как оставить тебя тут, если ты не переменишь своего отношения к мельчайшим подробностям происходящего.

И не возьмешь за правило делиться со мной всеми, даже незначительными, на твой взгляд, деталями. Мне, разумеется, будет очень жаль поступать с тобой подобным образом, но иначе я не смогу дойти до цели своего путешествия.

- Грег, - чуть виновато смотрят на меня голубые глаза, - я все понял. Но пойми… пока я не увидел тебя без этой жуткой прически, во мне жило стойкое неприятие этого… человека. А вот когда ты все отклеил, я тебя окончательно узнал. Извини еще раз.

Ну, что ты будешь с ним делать? Ох, чувствует мое сердце, натерплюсь я еще бед от его заморочек.

Шли мы далеко и долго, и, поглядывая на уверенно шагающего вперед друга, я мог без колебания сказать, что бродит он в этих местах далеко не первый раз.

- Рамм, это твое любимое место охоты? - не выдерживаю наконец.

- Нет, - спокойно объясняет он, - но отсюда ближе всего до границы с Гассией.

Этим ответом он сразил меня наповал. Разумеется, я изначально понимал, что северянин тоскует по родине. Но даже не догадывался, что его тяга к ней так сильна.

- Но ведь до ближайшего городка даже на карте несколько десятков миль, а напрямик через горы не пройдешь, - осторожно пытаюсь выяснить ход его рассуждений и получаю еще более ошеломляющий ответ.

- Когда с той стороны дует ветер, мне кажется, что я узнаю родные запахи, - мечтательно произнес Рамм и неожиданно сконфузился, - ты меня осуждаешь?

- Нет. Просто лучше узнаю себя и понимаю, какая я скотина, - расстроенно буркнул я, - притащил человека в чужую страну и умыл руки.

- Не смей так думать ни про себя, ни про меня, - резко оборвал мои причитания северянин, - я не маленький мальчик, и если бы очень сильно захотел, то давно уже нашел бы способ вернуться. Да и ты не обязан со мной возится всю жизнь, если спас один раз. И кстати… я тебе еще тогда хотел сказать, но не верил, что выживу. В моей стране есть обычай, спасенный от смерти считает своего спасителя отцом или старшим братом. И обязан во всем его слушать. Но ты особенно не радуйся, это касается только обычных, житейских ситуаций. А если ты сейчас попробуешь приказать мне вернуться, я не послушаю.

Ну, вот, а я только обрадовался! Ладно, тогда зайдем с другого бока.

- Кстати, ты собирался рассказать мне все, что знаешь про Шладберн.

- Извини, - снова огорошил меня Рамм, - расскажу только после того, как мы вступим на его земли. И поверь, это вовсе не моя прихоть. Все, кто посвящен в истинное знание дают такую клятву. Но вот кто ты такой и как попал в Гассию, я сейчас как раз придумываю.

Спасибо друг! До сих пор я был твердо уверен, что и сам способен придумать вполне жизнеспособную легенду.

Глава 6

- Дальше сегодня не пойдем, придется заночевать тут - худенький паренек, со стянутыми в смешной хвостик светлыми волосами изо всех сил старается казаться взрослым и независимым.

Эдаким прожженным авантюристом. И хотя изрядная доля авантюризма в его работе несомненно есть, кому, как не мне, понимать, что Ивар выбрал профессию контрабандиста вовсе не по призванию а от неизбежности. Больше негде заработать приличные деньги вот таким паренькам, не желающим пасти скот и выращивать зерно.

- Как устроимся на ночлег? - Тихонько поинтересовался Рамм, проводник еще в начале пути запретил нам громкие разговоры и лишние движения.

Меня такой вопрос не интересует, и так ясно, что ночевать придется чуть ли не сидя. В небольшом уголке, образовавшемся между огромным обломком скалы и полузасыпанной камнями кривой сосной, едва поместились наши лошади, оставив для нас меньшую половину пространства.

Тревожило меня другое. Здесь, на крутых северных склонах Гассийской гряды до сих пор не сошел снег. На вид снежные пласты так же белы и плотны как зимой, но днем они начинают подтаивать под жаркими весенними лучами, а от ночных заморозков покрываются тонкой ледяной корочкой. Тропа, пробитая контрабандистами поперек крутого склона, от одного до другого только им ведомого ориентира, тоже подтаяла и заметно просела. Лошадей на этот уступчик нам удалось затащить с большим трудом. И не исключено, что к утру снег просядет еще больше, что многократно увеличивает вероятность массового схода лавин. В таком случае мы останемся посреди крутого склона без малейшей надежды на спасение. Если нас вообще не закопает вместе с лошадьми. Но говорить об этом вслух я не собираюсь, оба моих спутника понимают в горах и лавинах побольше, чем я.

Ивар, проигнорировав вопрос лорда, отвязал седельные мешки и принялся хозяйничать. Вначале подвязал лошадям торбочки с овсом, затем, покопавшись в расщелине, вытащил припрятанную жаровенку и котел. Запас древесного угля мы везли с собой, и сообразив, что парень собирается поить лошадей, принялись ему помогать. Нужно растопить порядочную кучу снега, чтоб получилось ведро воды, а каждая лошадь выпивает не по одному.

Глядя, как лошадь махом всасывает полведра воды, припоминаю, какое испытал изумление, когда, выйдя вслед за Раммом на пологий склон холма, обнаружил табунок лошадей и троих парнишек, играющих на подсушенном пригорке в кости.