Анатолий Радов - Изгой. По стезе Номана

Возле каждой телеги стояло по двое мужчин, и Гвидо, подведя нашу нестройную ватажку к одной из них, гаркнул на раздающих. Те сначала потыкали пальцем в сторону реки, мол, нужно дождаться остальных, однако наш командир был не промах. Он оттолкнул одного из мужиков и приблизившись к телеге вплотную, откинул тяжёлый тёмного цвета полог.

— Так парни, первым делом выбирайте рубахи. Тут новые…

— Не положено так, — оба мужика попытались силой прикрыть полог обратно, но Гвидо не позволил.

— По стойке смирно, интендантские нихты! — заорал он, злобно зыркая на них. — Эти ребята будут определены в специальный отряд, так что отвалите, олухи! Им нужно всё лучшее.

— Но приказа не посту…

— С нашими штабными адьютами чревл дождёшься того приказа! — заорал Гвидо. — Давайте, парни, налетайте! По рубахе на рыло. Ант, — он подозвал меня. — Не спи, выбирай обновку.

Парни, сообразив что к чему, тут же облепили телегу со всех сторон. Зашарили жадно руками. Один из жантов направился к палаткам, видимо решив пожаловаться местному начальству. Но никого это не остановило. Я, скинув с себя дублету и прикрепив её к поясу, быстренько выбрал рубаху по размеру. Не без удовольствия посмотрел на крест ярко краснеющий на левом рукаве.

— Все выбрали? — осведомился Гвидо и тут же направился к другой телеге, махнув нам рукой.

Улыбавшиеся до этого момента жанты интенданты, стоящие у следующей на нашем мародёрском пути телеги, сразу поменялись в лицах. Они отчаянно замахали руками и попытались преградить нам путь, но это было бесполезно. Мы почувствовали вкус добычи.

— Прочь интендантские нихты! — привычно проревел Гвидо, и мы облепили нагруженное транспортное средство.

— Здесь рубахи для муштры, — чеканно вещал наш командир. — По две штуки на рыло. А белые снимайте и скатывайте. Они для смотров, парадов и боя. Я ясно изъясняюсь?

Мы закивали, выбирая себе по паре серых рубах из грубой ткани.

Потом мы таким же макаром «разграбили» третью телегу, взяв с неё по одному большому сидору. Потом четвёртую с сапогами. Несмотря на то, что на мне была своя хорошая обувка, Гвидо чуть ли не силой заставил взять ещё пару.

— Для муштры пригодится. А эти береги, — по-отечески проговорил он, указав на мои ноги, и я поняв, что он прав, быстро переобулся и затарил свои сапоги на дно сидора.

В это время стали прибывать остальные. Гвидо тут же умерил пыл, подозвал нас и сказал, что далее следует соблюдать приличие, тем более что до полного комплекта нам осталось взять лишь лекарские наборы, да всякую мелочь, которые всё равно все были новыми и стандартными. С этим приличием мы и выстроились возле пятой телеги.

Над поляной нарастал гул. Новобранцы всё прибывали и прибывали, возвращаясь от реки галдящими, весёлыми и бодрыми. А их аржанты, или сопровождающие, я точно не знал, орали, каждый пытаясь перекричать своего коллегу.

Пока первые прибывшие выстроились в очередь у телеги с белыми рубахами, мы успели затариться по полной программе, и Гвидо отвёл нас на край поляны. К нам тут же подошёл какой-то толстый мужик в недешёвой одежде и принялся угрожать нашему временному командиру наказанием за самоуправство, но тот и бровью не вёл. А когда толстый ему надоел, он просто не очень вежливо послал его обратно в палатку.

Бурча ругательства, толстый удалился, а мы уселись на жухлую траву и принялись изучать большие лекарские свёртки.

— Это перевязочные тряпицы, — объяснял Гвидо, возвышаясь над нами могучим утёсом. — А это замотан порошок. Разводить в воде и мозоли мазать. Места ушибов тоже. А это жгут из волокон сейконы. Если рана обильно кровоточит, перетягивать выше раны. Со всей силы. Не боитесь, не порвётся. Зато до помощи лекарей кровью не изойдёте. Всё понятно?

Мы закивали, как стая индюков, заворачивая все эти неказистые предметы первой помощи обратно. Некоторые принялись разглядывать свёртки со столовой утварью — ложки, кружки и прочее.

— Ну, всё парни, — сказал вдруг наш командир. — Теперь находитесь здесь и ждите. А мне пора, — он ударил кулаком в левое плечо и на пару секунд застыл.

— Возвращайтесь живыми, парни, — выдохнул он после этой паузы, и развернувшись, зашагал прочь.

Я тут же подскочил и бросился следом.

— Гвидо! — окликнул уходящего храмовника, — Подождите.

Он остановился, и обернувшись, с интересом посмотрел на меня.

— Да?

— Всего одну вещь хотел спросить, — на секунду я замешкался, стоит ли задавать этот вопрос ему, или дождаться встречи с викариусом? Но, сообразив, что Артуно может сильнее заинтересоваться с чего это вдруг меня волнуют подобные темы, я всё же решился.

— Вы же храмовник, так? Значит, должны помочь мне. Я запамятовал, в каком порядке Номан давал книги стихий.

— А зачем тебе? — удивился Гвидо.

— В юности интересовался благим писанием, да вот подзабыл. Хочу вспомнить перед таким серьёзным событием, как поход в Зыбь.

— А-а, — протянул храмовник и кивнул. — Похвально. Есть две версии, но Отцы признают канонической версию Иоранна Светлого. В начале Великий Номан дал книгу Воздуха, а затем Земли. А затем он дал книгу Воды, а затем Огня. Так он дал нам книги стихий, — судя по стилистике, процитировал он и мне вдруг вспомнилось:

В начале сотворил Бог небо и землю.

Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.

Я хоть и не был никогда верующим, но лет в четырнадцать всё же прочёл библию, ища в ней ответы на сотни вопросов, рождающихся в моей голове и мучавших меня — смысл жизни, любовь, смерть, истина, красота…

Но ответов библия не дала. Так я стал атеистом.

Значит, в «луче» в блоке Воздуха выключены воздух и земля, а вода и огонь включены. Чтобы это могло означать?

С этой мыслью вернулся обратно, и усевшись на траву, стал вместе с остальными ждать. И ждать пришлось долго.

Пока все получили причитающееся, пока нужно было дождаться каких-то командиров легионов, которые должны нас разобрать, прошло не менее двух с половиной часов, вдобавок, в режиме постоянного гула, что немного угнетало.

Но, наконец, явились командиры. Четверо, в тёмно-красных плащах, запыханные и недовольные, словно их только что оторвали от утомительного, но всё же приятного занятия. Тут же нас заставили подняться и построиться. Мы и построились, правда, не в чёткие шеренги, а во что-то больше напоминающее кучу. Бросив взгляд по сторонам, примерно оценил количество новобранцев-«последков» — не меньше тысячи точно.

Командиры спешились, окриками заставили толпу замолкнуть. После этого снова появился тот толстый мужик в синем плаще, что выказывал недовольство по поводу нашего самоуправства. Он стал перед толпой, примерно посредине, бросил взгляд по краям и только после этого начал неприятным громким голосом.