Анастасия Воскресенская - Волчье отродье

Она повторяла его имя снова и снова как волшебное заклинание, отчаянно надеясь, что человеческое все-таки победит. Наконец рука, безжалостно державшая ее за волосы, медленно разжалась, и Анна осела на пол, часто дыша от пережитого ужаса и боясь поднять глаза.

— Я же не знала, — прошептала она в последний раз и заплакала.

Молчание. Тяжкое, как чья-то смерть. Потом голос, голос, к которому она так привыкла:

— Теперь ты знаешь…

Арчи всегда знал, что он исключительный, не похожий на других. Его отец, Александр Штайн, был очередным звеном в непрекращающейся с начала времен цепи Королевских оборотней. Демоница Лилит была их праматерью, от Лилит считали они свой род. Полуволки-полулюди, не целое и не фрагмент — ночь от века была их царством. Еще до того, как люди расселились по всей земле, оборотни уже властвовали над миром во тьме Великой Зимы.

Потом все изменилось. Людей стало слишком много, и они нашли верные средства против волкоподобных чудовищ, приходивших из лесной чащи вместе с ночным мраком. Осина и серебро. Кость и чистое пламя. Они научились распознавать врага даже в человеческом обличье. О, эти слабые твари, годные только на еду, многому научились…

А еще люди превосходили волчий род числом. В десятки, сотни, тысячи раз…

Низшие оборотни не оставляли после себя потомства.

Истинных детей Лилит остались лишь единицы. Не терпящие чужого превосходства, Королевские волки сражались и между собой, отвоевывая каждый для себя охотничьи угодья и территорию. Они никогда не сбивались в стаи. И все сокращались в числе.

Былая слава рода великой Демоницы угасала, словно уголья растоптанного временем костра. Хуже всего было то, что королевские дети могли теперь рождаться только от союза волка с человеческой женщиной. Ни одной волчицы не осталось на широких просторах северных равнин.

В стаях низших оборотней верховодили только волки. И среди людей избрали себе подруг.

Арчи считал это позором. Сколько себя помнил, он не мог простить отцу, что тот женился на человеческой женщине. Не мог простить, что древняя кровь Демоницы в его жилах перемешана с презренной людской. Не мог простить того, что отец жил тихо, скрытно, как самый обычный человек, никогда не охотился, разве только в Темную ночь раз в году. Не мог простить того, что отец любил мать и хотел, чтобы ей было хорошо и спокойно.

Арчи привык считать, что он — сын труса. Сам он убивал дважды или трижды в месяц, находя удовольствие в трепете жертвы под его лапами и медленном угасании жизни. Сын Королевского волка мстил людям за то, что состоит с ними в родстве, в родстве с презренным человеческим племенем, годным только на убой.

Впервые он убил человека, когда ему исполнилось тринадцать лет. Устроил себе подарок на день рождения. Вернулся домой в волчьем облике, залитый кровью и довольный, и тут же получил от Александра жестокую трепку. Тогда он стал убивать скрытно, затаив злобу и терпеливо поджидая, пока подрастет.

Может быть, Александр Штайн и был трусом, но не слабаком. И сын вынужден был поневоле с ним считаться.

Все было так, пока не пришел Сеятель.

Арчи прекрасно помнил день, когда к нему зашел человек в сером костюме… От незнакомца ничем не пахло. Вообще ничем. Словно весь объем его тела занимала пустота, прикрытая легким мороком. Ни отца, ни матери не было дома, а пришедший оказался хорошо осведомлен. Слишком хорошо.

— Убиваешь исподтишка, дитя Лилит? Много ли в этом чести?

Арчи был так потрясен тем, что живое, дышащее и говорящее существо может не иметь запаха, что не нашелся, что ответить.

— А ведь твои предки держали в страхе целые государства…

— Сейчас не то время, — угрюмо буркнул молодой оборотень. — Отец говорит…

— Часто ли ты прислушиваешься к тому, что говорит отец? — вкрадчиво произнес незнакомец. — В прошлом месяце ты убил пятерых. Будет ли твой отец рад, если узнает об этом?

— Да кто вы такой! — взорвался Арчи, прикидывая, нельзя ли прикончить и этого. Будет шестым… Но древняя кровь, текущая в его жилах, нашептывала, что этого делать не стоит. Древняя кровь могла узнать демона, даже если тот не имел запаха. Какая-то частица Арчи все еще помнила то время, когда демоны свободно расхаживали по омраченной земле.

— Ты все верно понял, — проговорил незнакомец, глядя мимо собеседника. Он никогда не смотрел в глаза. — Можешь называть меня Сеятелем. Я послан подготовить землю к приходу своего господина.

— А я-то тут при чем?

— Ты избран, и ты мне поможешь.

Что ж, Арчи с детства считал себя избранным. В день своего восемнадцатилетия он загрыз отца.

Когда у оборотней Москвы появился новый вожак, их число стало увеличиваться с каждым месяцем. Только укус Королевского волка может превратить человека в серую тварь полуночи. Отец никогда не пользовался этим правом. Арчи охотился каждое полнолуние: Сеятель сказал, что вскоре понадобится большая армия.

Глава 6

Пашка нерешительно посмотрел на часы, потом на предосудительную надпись «Рюмочная», красовавшуюся над помутневшей от времени стеклянной дверью.

Шесть часов. Все точно.

За последний месяц его мир так изменился, что никакие события уже не могли показаться странными. Вот он идет в незнакомое место, чтобы встретиться с неизвестным мужиком, который, похоже, знает про него больше, чем сам Пашка. И ничего.

«Может, он маг или экстрасенс, — подумал мальчик, прикидывая, откуда же незнакомец узнал про его непонятное состояние. — Вдруг отец Владимир прав, и в нас с Игорем вселились какие-нибудь бесы… Может, экстрасенс тут лучше поможет…»

С такими мыслями он открыл стеклянную дверь и оказался в небольшом уютном кафе. Никогда бы не подумал, что за покосившейся вывеской скрывается такое уютное местечко. Тишина. Приятные запахи. Даже свет здесь был приглушен и не резал глаза, ставшие болезненно чувствительными в последнее время.

Несколько человек мирно беседовали за большим столом слева. Когда Пашка вошел, они дружно замолчали и повернули головы в его сторону. Мальчику на мгновение показалось, что они принюхиваются к нему.

Он робко огляделся и заметил наконец светлую шевелюру Игоря. Тот расположился за маленьким столиком справа, у самого окна. Незнакомец тоже был там — сидел, вольготно развалившись и положив одну руку на подоконник. На столике перед ним стояла тарелка с карпаччо — сырыми мясными ломтиками — и бокал с прозрачной жидкостью.

Пашка подошел и стеснительно пробурчал приветствие. Незнакомец махнул рукой: садись, мол. Даже пододвинул ему ногой стул.