Вячеслав Грацкий - Темный Мечник
В воздухе перед Терезой запылало клеймо, девочка в ужасе отодвинулась и нависла над пропастью.
— Скажи это, граф, — громыхнул Войд.
— Неужели пришло мое время умирать? — прошептал граф, глядя в бурлящую воронку. — В этом чудовищном обличье? Мне холодно, из меня вытекла почти вся кровь… Неужели я утону в этом океане душ? Навсегда? Нет! Я не хочу этого! Я не хочу умирать!
Взгляд его упал на плачущую дочь, из глаз графа тоже хлынули слезы.
— Отец… — прошептала Тереза.
В умирающем мозгу графа возникло видение. Он увидел ту самую картину, много лет уже висевшую в комнате дочери. Он увидел себя, каким он был в то время, увидел жену и совсем маленькую Терезу. Дочка улыбалась на этом портрете…
Висевшее напротив Терезы клеймо вспыхнуло ослепительным светом и исчезло.
— Нить судьбы оборвана! — провозгласил Войд.
В тот же миг из воронки выметнулось длинное щупальце, составленное из сотен и тысяч призраков. Десятки рук впились в графа и потащили за собой. Среди искаженных злобной радостью призрачных лиц мелькнуло одно знакомое.
— Варгас? — изумленно прошептал Гатс.
Облик графа изменился. Вместо уродливой головы демона в руках призраков забилось его прежнее, человеческое тело.
— Тереза! — вскрикнул граф, протягивая к дочери руку.
— Отец!! — завизжала Тереза.
Она вскочила, бросилась к нему, но заполучившие добычу призраки с хохотом и визгом устремились обратно в воронку. В воздухе закрутилось еще одно щупальце и Пак с ужасом увидел, как оно рухнуло на Гатса.
— Жертва! — завопили призраки.
Они вцепились в Гатса и поволокли в воронку. Вокруг с криком заметался Пак, но сделать что-либо было не в его силах.
Взгляд Гатса, прикованный к Фемто, полыхнул яростью. Уже повиснув ногами вверх, Гатс привычным движением сыпанул в свою пушку пороха, закинул ядро и щелкнул стальным запястьем, высекая искру.
Он метил в Фемто. И он почти попал. Почти, потому что ядро взорвалось на расстоянии вытянутой руки от Фемто. Но тот даже не шевельнулся.
В тот же миг исчезло все. Другой мир, воронка, апостолы. Гатс рухнул на пол и страшно закричал. Но кричал он не от боли. Его сердце и душа разрывались от бессильной ненависти.
— Мы вернулись? — пробормотал Пак. — Мы вернулись…
Они оказались все в том же полуразрушенном зале. Тереза сидела на краю провала, глядя заплаканными глазами в ночное небо. На миг, на один только миг ей показалось, что она видит отца. Опутанный цепями, с отрубленными руками и ногами он лежал на скале и смотрел на нее…
— Тереза?
Пак подлетел к ней, но она отмахнулась и он закувыркался по воздуху.
— Нет! Нет! Нет! — закричала она. — Я не хочу этого! Это неправда! Это все ложь! Верни меня назад, в мою комнату! Верни меня назад! Я не хочу оставаться здесь! Я лучше умру…
Сзади послышались шаги и над девочкой навис Гатс, опираясь на меч.
— Так умри, — сказал Гатс.
— Гатс! — вскричал Пак. — Что же ты делаешь?! Ты что, не понимаешь, что она чувствует?
— Вот поэтому ей лучше умереть, — сказал он. — Это довольно легко… Он бросил ей под ноги нож.
— Просто перережь себе запястье. И ты будешь избавлена от этого кошмара. Такие как ты попадают на небеса. Хотя, наверное, тебе лучше отправиться в ад, ведь там ты сможешь встретить папу или маму.
Пак онемел от ужаса. Неужели Гатс говорил это всерьез?
— Это твоя жизнь, — продолжал Гатс. — Делай с ней, что хочешь. Тереза, слушавшая его с распахнутыми глазами, точно в каком-то трансе
потянулась за ножом.
— Тереза, нет! — встрепенулся Пак.
Он кинулся между клинком и запястьем девочки.
— Очнись, Тереза! О чем ты вообще думаешь? — эльф уперся руками в лезвие, пытаясь отвести его в сторону. — Остановись!
Плита под ее ногами неожиданно треснула и Тереза сорвалась вниз. Не размышляя, Гатс взмахнул мечом и Тереза повисла, вцепившись в него руками. Из-под пальцев хлынула кровь, девочка закричала от боли, но раньше чем она отпустила клинок, Гатс одним рывком выдернул ее из пропасти.
— Тереза?! — Пак подлетел к ней. — Позволь мне вылечить твои раны… Гатс неверяще смотрел на свои руки, которые будто по собственной воле
успели подставить девчонке меч для спасения.
— Все из-за тебя! — Тереза окатила Гатса полным ненависти взглядом. — Если бы ты не пришел…
— Так значит ты больше не думаешь о самоубийстве? Это хорошо…
Гатс подошел к мертвому священнику и принялся деловито вытаскивать из-под камней свой плащ.
— Когда-нибудь я убью тебя! — взвизгнула Тереза.
— Тереза, что с тобой? — прошептал Пак.
Накинув плащ, Гатс двинулся к выходу.
— Слышишь? Я убью тебя!!!
— Можешь приходить в любое время, — не оглядываясь, бросил Гатс. Он заторопился к выходу. Он не хотел, чтобы девочка увидела гримасы
на его лице. Гатса корежило и мутило. Но не только от полученных ран. Куда больше его терзали неясные образы, нахлынувшие мутной волной. Многие из них он хорошо помнил, но многие вынырнули из самых глубин его памяти…
Часть вторая. Лучше бы ты умер!
Глава шестая
Трупы повешенных щедро усеивали одинокое дерево. Многие висели не один день и были уже изрядно изъедены воронами, но были и совсем свежие.
Невдалеке застучали копыта, и сытые вороны нехотя поднялись с ветвей. Отряд наемников поравнялся с деревом, но никто из воинов не удостоил его и взгляда. Уже который год продолжалась война, и висельники встречались едва ли не чаще живых людей.
— Эй, Гамбино, глянь-ка! — воскликнул кто-то.
Командир отряда, могучего сложения воин с резкими, точно вырубленными из камня чертами лица, нехотя повернул голову. Под одним из тел, судя по всему, принадлежавшего некогда нищенке, белело тельце новорожденного.
— О, черт! — вскинул бровь Гамбино.
— Похоже, он родился сразу после того, как его мать повесили, — сказал один из наемников. — Вон и пуповина болтается!
Из обоза неожиданно выскочила молодая женщина и, перепрыгивая через многочисленные лужи, кинулась к ребенку. Упала прямо в грязь и прижала к себе ребенка.
— Эй, Сесиль?! — недоуменно воскликнул Гамбино.
— Что это с ней?
— Она сошла с ума после выкидыша, — пробормотал наемник. — Это был твой ребенок, Гамбино?
— Откуда мне знать? — сердито отозвался Гамбино.
Он подъехал к женщине.
— Сис? Долго ты еще будешь здесь сидеть? Да брось его наконец, он уже умер!
Он дернул ее за руку, и ребенок упал прямо в лужу. И тотчас громко заревел, словно пытаясь возразить Гамбино.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});