Александр Сухов - Объявленный Армагеддон

Зенон интенсивно встряхнул головой, отгоняя прочь посторонние мысли. Вообще-то как индивид мыслящий, к тому же любящий помечтать в свободное от забот насущных время, наш герой был бы не прочь посидеть с часок на лавочке и полюбоваться завораживающим восходом этого спутника Ультана. После четырехчасового сна чувствовал он себя превосходно, вопреки мудрым советам всяких занудных эскулапов, рекомендующих гражданам воздержаться от сна в вечернее время, и был готов к встрече не только с Тузом, но с целой бандой работорговцев или еще каких-нибудь криминальных элементов. Сорвав с дерева еще не очень зрелое яблоко, Зенон обтер его о рукав спортивной куртки и, откусив от плода изрядный кусок, скривился, будто ненароком тяпнул неразведенного уксуса. Все-таки он не выплюнул кислющую мякоть, а с упорством закоренелого мазохиста принялся ее жевать. И не мудрено: съеденные за ужином деликатесы были уже давно оприходованы могучим организмом нашего героя. Жалко, что тетушка Маара спит — старушка наверняка его побаловала бы чем-нибудь вкусненьким. Проглотив грубоватую мякоть плода, Зенон не ощутил никакого удовлетворения и, тем более, желания расправиться с остатками яблока. Легким движением руки он отправил недоеденный кусок в буйные картофельные кущи, где его не увидит зоркий хозяйский глаз Маары Бушуй.

«Без пяти двенадцать, — взглянув на светящийся циферблат часов, — мысленно отметил Зенон. — Интересно, опоздает Туз или все-таки появится вовремя?»

Посидев еще пару минут, юноша не выдержал. Поднялся со скамьи и направился к абрикосовому дереву, усыпанному сочными зрелыми плодами, сбором и утилизацией которых хозяйка намеревалась заняться в самое ближайшее время. Набив карманы куртки приятными на ощупь бархатистыми абрикосами, он вернулся на прежнее место и со свойственным всякому голодному существу усердием принялся поглощать ароматную восхитительную на вкус мякоть. Заморив червячка содержимым карманов, Зенон хотел, было совершить повторный набег на абрикосовое дерево, но тут до его слуха донеслось легкое шевеление откуда-то со стороны труднопроходимых зарослей малины.

Помимо прямого назначения приносить душистые и полезные при всякой простуде ягоды, эти колючие кущи выполняли разграничительную функцию — отделяли надел тетушки Маары от соседского участка. Именно оттуда доносились еле слышное сопение и какая-то возня. Было очевидно, что некое живое существо попыталось преодолеть цепкую малиновую заросль и неожиданно оказалось в плену колючей изгороди.

Какое-то время юноша внимательно прислушивался к усердному сопению и пыхтению незадачливого создания, пытавшегося высвободиться из навязчивых объятий малиновых зарослей. Поначалу отчаянная борьба за свободу происходила в относительной тишине, но очень скоро пленнику надоело его неопределенное положение, и он, грязно выругавшись своим низким сипловатым голосом, обратился к Зенону:

— Эй, дубина стоеросовая, чего сидишь и скалисся на лавке заместо того, чтоб помочь своему корешу выбраться из беды!

Незаслуженный упрек в свой адрес, Зенон все-таки воспринял как сигнал к действию. В мгновение ока он оказался рядом с колючими зарослями. Осторожно раздвигая руками переплетенные между собой стебли, приблизился к обессиленному в неравной борьбе гному. Схватив его за воротник плотной хлопчатобумажной куртки, одним могучим рывком поднял в воздух, и в следующий момент изрядно помятый Туз уже стоял рядом с ненавистной малиновой куртиной.

— Вот же падла цеплючая! — отряхивая куртку и штаны от листьев и сухих веточек, произнес гном и, посмотрев на спасителя, невежливо добавил: — Чисто твой брат — легавый.

— Какого рожна ты потерял в этих зарослях? — недоуменно хлопая глазами, спросил Зенон. — Зашел бы через калитку.

— Ага!.. — с нескрываемой иронией пробормотал гном, — А вдруг здесь засада или хуже того, тебя уже подменили… ну эти… страхолюдины… Помнишь, я тебе рассказывал про одного мужика с пустыми глазами?..

Даже в неверном свете трех лун было видно, насколько испуган Туз. Чтобы хоть немного успокоить не на шутку разволновавшегося гнома Зенон предложил:

— Пойдем-ка на лавку, а лучше поднимемся ко мне в комнату, там и поговорим.

— Не… в помещение ты меня не заманишь. Здесь я юрк в картошку и был таков, а в четырех стенах вмиг зацапают, опомниться не успеешь. Пошли лучше за стол под яблоньку, твому корешу для восстановления душевного равновесия, срочно требуется принять граммов эдак двести — двести пятьдесят. Я тут прихватил с собой. Надеюсь, и ты не откажешься пропустить глоток — другой за встречу, так сказать, и вообще…

Через пару минут приятели сидели за столиком под яблонями. Туз извлек из бездонных закромов своей мешковатой куртки литровую бутылку «горной росы» — превосходного виски, «изготовленного, — как гласила надпись на этикетке, — по старинным рецептам горного народа». В дополнение к выпивке предусмотрительный гном поставил на стол пару стеклянных стаканов и бумажный пакет с бутербродами.

— Без закуси не могу, — пояснил гость, — не в той кондиции — после третьей оно, конечно, само в глотку польется, а покамест… короче, организьм так устроен.

— Это хорошо, что ты пожрать прихватил, — встрепенулся Зенон. — А то я тут в ожидании твоего прихода с голодухи маюсь. Мне много не наливай — чуть-чуть на донышке за компанию.

В полном соответствии с пожеланиями товарища, гном плеснул юноше примерно на палец черной в ярком лунном свете жидкости, а себе накатил почти полный стакан. Заметив укоризненный взгляд Зенона, Туз кисло усмехнулся и невразумительно пробормотал:

— Осуждаешь?.. И правильно осуждаешь. Но если б тебе довелось пережить то, что пережил я, может быть, ты и сам начал бы глотать горькую литрами. — И, схватив со стола стакан, торжественно провозгласил: — Ну, Зен, за встречу!

Гном и человек чокнулись, опорожнили стаканы и, взяв из пакета по бутерброду с колбасой, дружно заработали челюстями.

Зажевав выпитое двумя бутербродами, Зенон почувствовал себя значительно комфортнее. От предложения гнома повторить он благоразумно отказался, что вовсе не помешало гостю в гордом одиночестве принять на грудь еще полстакана «горной росы».

— Вот теперь мне значительно лучше. — Положив на стол недоеденный бутерброд, гном откинулся на спинку скамейки. — И вообще, паря, в твоем присутствии бедняге Тузу почему-то завсегда спокойнее.

— А не пойти ли мне в личные телохранители, а по совместительству психотерапевты к одному излишне нервному гному? — усмехнулся юноша.

— Издеваисся? — Ничуть не обиделся разомлевший Туз. Лишь укоризненно покачал головой. — Ну, ну… издевайся над бедным несчастным гномом. А когда весь город окажется в лапах безликих, поздно будет издеваться и подсмеиваться над корешами, которые первыми безвинно пострадали от страхолюдов безобразных. Представь себе, Зен, меня до сих пор колотит как с великого бодуна лишь от одного воспоминания о том, что вчерась случилось на хазе у бельмастой Ганны…