Андрей Дашков - Звезда Ада

Слот откинулся на спинку кресла, тяжело дыша. Даже самым простым мыслям сейчас требовалось немалое время, чтобы овладеть его горящим мозгом. Он лихорадочно складывал их обрывки, пытаясь найти выход из западни, приготовленной для него Гланом, и внезапно почувствовал, что весьма близок к помутнению рассудка. Он пытался зацепиться за свое исчезающее прошлое, которое ему уже не принадлежало, с помощью слов, которые уже ничего не могли изменить:

– Все, что ты сказал, может оказаться ложью…

– Тебе придется поверить мне на слово, – отозвался магистр Серой Ложи с непередаваемой издевкой.

Мысль о самоубийстве посетила Стервятника и показалась ему не самым худшим выходом из создавшегося положения. В этот момент какая-то тень, страшная, как гибельное предсказание или потревоженное воспоминание о забытом кошмаре, вошла в него и заговорила изнутри его тела:

– Зачем тебе Звезда Ада?

– А вот это уже не твое дело, тварь, – властно сказал Глан.

Отражение его жуткого желтого лица в зеркале приблизилось, рука Великого Магистра поднялась, и Слот ощутил, как его затылка коснулось нечто омерзительно холодное и скользкое.

Больше ему не дано было ничего ощутить, потому что спустя мгновение он провалился в пустоту, лишенную звезд.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ЗВЕЗДА АДА

Глава одиннадцатая

ВОЗВРАЩЕНИЕ СТЕРВЯТНИКА

Он пришел в себя от того, что чьи-то влажные пальцы бегали по его коже и в воздухе нестерпимо пахло перегаром. Его привычное к опасным ситуациям тело правильно отреагировало и теперь. Ни одним лишним движением он не выдал того, что очнулся. Медленно и незаметно для посторонних Слот приоткрыл глаза.

Его обыскивали двое бродяг. Оба были молодыми и достаточно серьезными противниками. Стервятник выждал еще немного, пока не убедился в том, что все их оружие составляют ножи и палки. После этого он действовал стремительно и беспощадно.

Одного из бродяг, не ожидавших сопротивления, он ударил ногой в пах, на время исключив его из числа возможных соперников, однако другой, находившийся ближе, успел нанести Люгеру удар в голову.

Боль и кровь из рассеченной брови ослепили Слота. Спустя мгновение он ощутил сильный толчок в грудь и понял, что защитный жилет принял на себя удар воровского ножа. К тому времени левая рука Стервятника уже сжимала рукоять выхваченного из ножен кинжала, и он наугад нанес удар, который пришелся во что-то мягкое и податливое.

Хрип и липкая жидкость, брызнувшая на руку, свидетельствовали о том, что Люгер не промахнулся. Бродяга рухнул на землю, а Слот вскочил на ноги, поспешно вытирая с лица кровь. Однако второй вор все еще лежал, скрючившись, и даже не пытался отползти. Его затравленный взгляд был прикован к потемневшему кинжалу, мерцавшему в руке Люгера.

Стервятник не прикончил его, хотя отдавал себе отчет в том, что оставляет в живых подлого и совсем не великодушного врага. Вероятность встретиться с бродягой еще раз в многолюдном городе была очень невелика, а угроза не уравновешивала греха, которым являлось, по мнению Люгера, убийство беззащитного человека, пусть даже пытавшегося его обокрасть.

Стервятник старался по мере возможности не усугублять своих и без того немалых прегрешений. Он был суеверен и считал излишним дразнить силы, которые могли потревожить и призвать к ответу его бессмертную душу в запредельном царстве теней.

Он выругался, вытирая о платок лезвие кинжала, и растворился в черной тени высокого забора.

По положению звезд он определил, что был исход ночи. Предрассветное оцепенение разливалось вокруг. Люгер шел по узкой улице между полуразрушенными домами, и эта улица могла находиться где угодно. Архитектура не слишком отличалась от той, которая казалась ему привычной. Город был безлик и неузнаваем в темноте. Несмотря на опасность преследований, Слот предпочел бы все же, чтобы это был Элизенвар. В таком случае он мог надеяться на возвращение в свое поместье, свое логово, в котором никто не посмеет его потревожить. Впрочем, теперь он сомневался и в этом.

По мере того как в голове у него прояснялось, Люгер все яснее осознавал чудовищность свалившегося на него груза. Его разум отказывался принять то, что сейчас казалось кошмаром. Стервятник знал достаточно о магии и зельях, творящих видения, чтобы сразу, без доказательств реальности произошедшего, отправиться на поиски Звезды Ада.

Решив, что он достаточно удалился от места, где совершил убийство, Люгер притаился под каменной аркой, ведущей в проходной двор, и стал терпеливо ждать рассвета.

Здесь у него было довольно много времени, чтобы оценить положение, в котором он оказался. Теперь оно представлялось ему не таким уж безнадежным. Но не следовало забывать о слугах Геллы Ганглети, которые могли оказаться настойчивее, чем он думал. Его имя и положение не были известны никому из посетителей таверны «Кровь Вепря», не знали Люгера также хозяин и прислуга, кроме, конечно, Сегейлы, а Сегейла была теперь недоступна, как сам Фруат-Гойм. Он поймал себя на том, что в глубине своего существа уже не сомневается в этом.

При мысли о случившемся Люгер ощутил новый приступ суеверного страха и неизвестную ему ранее пугающую пустоту. Это чувство пустоты не имело ничего общего с жалостью к себе или даже с болью утраты. Оно было гораздо более гнетущим и нестерпимым; оно не оставляло выбора. С ним нельзя было жить долго. Именно тогда Люгер впервые убедился в том, что магистр Глан говорил правду, – уделом Стервятника теперь были поиски или смерть…

После этого ему даже стало немного легче. Он смог думать о некоторых других вещах и внезапно ощутил зверский голод. Со всей доступной ему сейчас радостью он встретил первые лучи серого утреннего света и побрел по еще пустынным улицам в поисках ориентиров, которые подсказали бы ему, где он находится.

…Было ли реальным все произошедшее? Реальны ли склеп Гадамеса, земмурское подземелье, Шаркад, город теней и магистр Ложи Нерожденных? Как он сам оказался во Фруат-Гойме (если то был Фруат-Гойм), и сколько времени прошло с тех пор?..

От этих и десятков других вопросов раскалывалась голова. Еда и постель – вот все, в чем он сейчас нуждался. Крылья могли бы быстро донести его до поместья, но каждое превращение отбирало слишком много сил и стоило очень дорого. О цене, которую придется заплатить когда-нибудь позже, Люгер старался не задумываться – это была печальная неизбежность, уравновешивающая спасительные чудеса превращений…

Он дошел до перекрестка улиц и встретил мусорщика, уныло ступавшего рядом с не менее унылой клячей. Кляча тянула за собой повозку, нагруженную мусором, и, видимо, знала дорогу не хуже хозяина. Мусорщик скользнул по Люгеру робким настороженным взглядом и тотчас же отвел глаза. Стервятник заговорил с ним и не без удовлетворения выяснил, что находится вблизи южной окраины Элизенвара. Но когда он осведомился о том, какой нынче день, месяц и год, мусорщик испуганно посмотрел на него и поспешно погнал клячу прочь. Слот не стал догонять наглеца; по крайней мере теперь он знал, что делать.