Ольга Романовская - Паук раскинул сеть (СИ)

  - Предприняты все необходимые меры, ваше величество, скоро он будет пойман. Я лично позабочусь.

  - Боюсь, что нет, - покачал головой король и поспешил добавить: - Нет, я не сомневаюсь в ваших способностях, иначе бы не подписал указ о награждении, но просто этим некромантом займётесь не вы.

  - Но, ваше величество, - взгляд Брагоньера стал жёстким, - дело начато мной. Вы полагаете, я не оправдаю доверия?

  Соэр смотрел прямо в глаза королю. Губы едва заметно сжались, на лице читалась решимость отстаивать свою точку зрения до конца.

  Донавел молчал, обдумывая ответ. Сколько король знал Брагоньера, ни разу не видел выражения подобострастности на его лице, всегда либо холодная отстранённость, либо властная надменность. Соэр одинаково реагировал и на поощрения, и на самую жёсткую критику, мог поставить на место чиновника любого ранга, решившего покомандовать, не имея на то права. Знал Донавел и то, что обязанности инквизитора Брагоньер исполнял безупречно, истово ненавидя тёмных. Поэтому сомневаться в его компетентности не приходилось.

  - Моё доверие вы заслужили, получив перстень инквизитора. Прошло много лет, но я ни разу не пожалел о своём решении. Полагаю, я ответил на ваш вопрос?

  - Безусловно, ваше величество, однако мне до сих пор непонятно...

  - Просто вы устали, Брагоньер, а уставшие люди иногда допускают ошибки.

  - Ошибок не будет, - отчеканил соэр. - Не пройдёт и месяца, как на стол вашему величеству лягут необходимые сведения.

  - Я знаю, - мягко улыбнулся король и положил руку на плечо Брагоньера. - Просто нельзя так пренебрегать здоровьем. Вам давно пора в отпуск. Или вы не доверяете Сатийскому следственному управлению? Пусть поработают подчинённые, а вы проведёте время с вашей милой спутницей.

  - Я не нуждаюсь в отдыхе, ваше величество, - категорично возразил соэр.

  - Когда вы в последний раз брали отпуск?

  Брагоньер промолчал. Он предпочитал работать семь дней в неделю триста шестьдесят пять дней в году. Иногда, редко, когда выдавался тихий месяц, навещал мать, но и во время поездок продолжал зорко следить за работой Следственного управления.

  - Вот видите, - с укором заметил Донавел. - Мне доложили: одиннадцать лет назад. Непозволительно, Брагоньер! Вы берёте отпуск. Это приказ.

  Соэр склонил голову в знак повиновения. Он мог оспорить решение любого человека, кроме короля.

  - А теперь я хочу из первых уст узнать, что за граф замешен в этой скверной истории.

  Король увёл Брагоньера, и Эллина осталась одна. Она не знала, что делать. Если бы король или королева отпустили её, гоэта бы отошла к столу с напитками, но о ней забыли. Её величество болтала с одной из придворных дам и, казалось, не замечала Эллину.

  Постояв так пару минут, гоэта решилась спросить, можно ли идти. Королева обернулась и растерянно глянула на Эллину, будто силясь вспомнить, что та здесь делает, потом поманила к себе. Гоэта покорно поднялась и поцеловала протянутую руку.

  - Не ожидала увидеть инквизитора с дамой. Признайтесь, как вы обольстили баронета?

  Эллина отделалась уклончивым ответом:

  - Мы работали вместе, ваше величество.

  - Служебный роман - как это прекрасно! Надеюсь, увидеть вас на зимнем балу в платье иного фасона.

  Гоэта смутилась и попыталась оправдаться: до Сатии мода доходит с некоторым опозданием.

  - Ах, я не об этом! - взмахнула руками королева и, наклонившись, прошептала: - Если уж баронет завёл любовницу, то либо вы располнеете в талии, либо он, наконец-то, на ком-то женится. Я ставлю на вас, милая. Не подведите!

  - Постараюсь, - залившись краской, пробормотала Эллина.

  Брагоньер никогда не говорил о детях, холодно относился к новостям о чьей-то беременности и предпринимал все необходимые меры, чтобы любовница не понесла. Эллина не возражала, наоборот, радовалась такой сознательности. И тут королева говорить, что буквально через пару месяцев соэр захочет обзавестись незаконнорожденным потомством. Ольер ли Брагоньер, собиравшийся после пятидесяти жениться с одной единственной целью: произвести на свет наследника! Разумеется, соэр Эллине этого не говорил, но она сама знала и понимала, иначе и быть не может. Знала и то, что родные Брагоньера ратовали за скорейший брак, намекали, тому давно пора, не стоит тянуть до последнего, и то, что соэр осуждал беспечность дворян, плодивших бастардов.

  На этом королевская аудиенция закончилась, и гоэта с чистой совестью смогла выпить шампанского. После него волнение ушло, и Эллина с радостью согласилась потанцевать с незнакомым кавалером. Брагоньер всё не возвращался, а отказывать себе в удовольствии гоэта не собиралась.

  Соэр появился, когда Эллина закончила третий тур вальса и, окончательно освоившись на балу, ела мороженое и болтала с новым знакомым о столичной жизни. Ей всё было в новинку, и рассказчик охотно этим пользовался, чтобы привлечь интерес собеседницы.

  - Спасибо, что развлекли мою даму, - Брагоньер тут же обозначил права на Эллину и встал рядом.

  Мужчина разочарованно вздохнул, недовольно покосился на соэра, но смолчал. Приколотый к парадному сюртуку орден свидетельствовал о том, что с Брагоньером лучше не связываться.

  - Как прошла беседа с королём?

  Гоэта всматривалась в мрачное лицо соэра и пыталась понять, что же так вывело его из себя. На её памяти он всегда оставался спокоен.

  Брагоньер неохотно признался:

  - Отправил в отпуск. И это тогда, когда в Тордехеше объявился некромант!

  - Но ты же не один на весь Тордехеш, - попробовала возразить Эллина. - И тебе действительно не помешает отдохнуть.

  - Мне лучше знать, что мне не помешает, - отрезал соэр. - Но раз его величеству угодно, я выполню приказ. Пусть даже он абсурден и во вред королевству.

  Брагоньер тут же взял в себя в руки, скрыв эмоции под привычной маской ледяного спокойствия, и повёл Эллину танцевать. Хорошее настроение к нему так и не вернулось, поэтому двое излишне наглых дворян, пожелавших близко познакомиться с гоэтой, натолкнулись на грубый ответ соэра и предпочли ретироваться.

  Заметив графа Алешанского, Эллина подошла, чтобы поздороваться. На этот раз он приехал с супругой, но Анабель Меда тоже блистала туалетами на королевском балу. Подруга сама нашла Эллину, восхитилась её украшениями и посетовала, что Брагоньер не любит светские увеселения.