Александр Ковальков - Жрец Проказницы

— Барон Тирн а’Шерм, я, Тримион а’Кронк, вызываю тебя на дуэль как нанесшего кровное оскорбление моей чести и моему роду и роду Калине, чьим гостем я являюсь. Дуэль состоится завтра на рассвете, на полигоне гвардейцев графа.

— Не считаю свои слова оскорбительными для рода, тем более они никоим образом не относились к роду Калине, и выставляю себе замену… — не слишком внятно выговаривая слова, попытался отвертеться барон.

Хм… А у него неплохой целительский амулет. Пусть он и не может вернуть челюсть в исходное состояние (для этого надо сначала поставить на место сломанные кости), но с блокировкой боли и остановкой кровотечения из рассеченных ударом губ справился вполне.

— Ну уж нет! — зло сверкнув глазами, прошипела Кассиопея а’Калине. — Ты только что назвал меня труполюбкой!

Барон хотел было возмутиться и объяснить, что он имел в виду не Касси, а некромантку, живущую у меня в доме, однако мрачные гвардейцы, также слышавшие его пассаж, заломили ему руки и повели на выход из парка. Завтра, даже если он каким-то чудом победит, за право вызвать его на дуэль начнется настоящая война между гвардейцами.

В ситуациях, когда нанесено кровное оскорбление, результат может быть только один — смерть одного из противников. Способ убийства тут не важен. Противники могут пользоваться всем, включая магию и метательное оружие, так что особо по этому поводу я не волновался. В своей победе я был уверен. В этом же был уверен и барон, заметно побледневший. Вот только вмешалась еще одна сила, до этого момента представлявшая для меня неизвестную величину.

— Тримион а’Кронк, я, Камар ад’Лека, вызываю тебя на дуэль. Ты поступил против чести, нанеся подлый удар не ожидавшему нападения барону Тирну а’Шерму, моему другу. За это ты поплатишься своей жизнью. К сожалению, — на бесстрастном прежде лице отразилась тень эмоций, — я не могу настаивать на проведении дуэли до улаживания твоих разногласий с бароном. Однако в случае, если ты выживешь, наша дуэль состоится на рассвете следующего после окончания вашего поединка дня. Думаю, род а’Калине, — легкий кивок в сторону Касси, вероятно обозначающий поклон, — не будет возражать, если мы сразимся там же — на полигоне гвардейцев.

А вот и адепт боя обозначил свою позицию. Что же, этого следовало ожидать. Тирн изначально планировал нарваться на вызов. Вот только он рассчитывал на обычную дуэль, в которой вправе выставить вместо себя защитника, а нарвался на вызов за оскорбление рода. Причем не только моего, а еще и графов Паларских. Что же, Камар ад’Лека нашел способ сойтись со мной в поединке и после смерти своего друга, а может, и просто нанимателя. Понятно также его желание провести дуэль там же: на полигон посторонние не допускаются, тогда как на обычных аренах вход зрителям не воспрещен. Адепту просто не нужны зеваки, которые разнесут по всему городу, что это был не поединок, а фактически убийство беззащитного — официально у меня нет ни одного мастерского звания. Слухи, конечно, пойдут, но кто станет обращать внимание на слова гвардейцев, ведь всей аристократии Палара давно известно о моих с ними дружеских отношениях. Мне же граф не откажет в такой малости, как использование для дуэли тренировочной арены гвардейцев. Вот и выразил Камар свое пожелание о месте проведения схватки, исходя из этих факторов. Могу, впрочем, ошибаться, но вряд ли.

Понимая, что в честном поединке с адептом боя у меня нет шансов, я распрощался с Касси и поднял на уши всех своих знакомых с одной-единственной целью: узнать о Камаре ад’Лека и его окружении все, что только можно. Вплоть до расписания посещения туалета. Можно, конечно, и уклониться от дуэли с адептом, благо повод высосан из пальца, вот только что-то подсказывало мне, что это не решение проблемы, а только ее отсрочка. Причем шансов подготовиться к следующей нашей встрече у меня уже не будет.

Поиски информации и привели меня в дом Камара под видом слуги. Жаль, что я не могу убить его ударом в спину: адепт боя находится под покровительством Аргела. А этот бог не простит внезапной смерти своего подданного от руки человека, вызванного на бой по всем правилам. Даже причинить существенный вред здоровью не смогу. Но то здоровье физическое… Да и понятие «существенный» — довольно растяжимое.

Глава 5

Особняк Камара ад’Лека оказался небольшим, двухэтажным, с клочком зелени вокруг. Стоял он в Среднем городе, в районе, в котором селятся зажиточные люди.

Архитектура дома не блистала изысками. Основной упор при его строительстве явно делался на неприступности в случае обороны. Даже окна выглядели скорее как широкие бойницы. Смотрелся он не то чтобы обшарпанно, но кое-где внимательному взгляду открывались едва заметные следы применения боевой магии, указывая, что хозяева ведут неспокойную жизнь и дом не зря столь походит на мини-крепость.

Из истории города я знал, что в Палар несколько раз врывались захватчики, добираясь почти до Верхнего города. Последний раз такое было около ста лет назад. Видимо, тогда-то дом и получил свои боевые шрамы.

Как правило, адепты боя очень обеспеченные люди. Мастерство профессиональных воинов, находящихся под божественным покровительством и посвятивших всю жизнь оттачиванию и совершенствованию своих навыков, ценится у всех правителей, и поставить такого воина к себе на службу считается чрезвычайно почетным. Это баснословно дорогостоящее удовольствие пользуется неистребимой популярностью и спросом. Но роскошь внутреннего убранства дома поразила меня до глубины души.

Множество статуэток, картин, гобеленов и прочих предметов, призванных услаждать взор хозяев и гостей, заодно показывая последним богатство первых, причудливым образом переплеталось с огромным количеством всевозможного воинского снаряжения, развешанного по стенам. Все клинки, арбалеты, луки, щиты и доспехи были отличного качества, на многих были заметны вмятины и зазубрины, свидетельствующие о боевом прошлом своего владельца. Да и сейчас любое из имеющегося в доме оружия можно было пустить в ход, не задумываясь, достаточно только снять его со стены.

Но если орудия убийства выглядели здесь естественно и органично вписывались в интерьеры дома, то нарочитая роскошь остального убранства казалась излишней и привнесенной искусственно.

Конечно, это можно было списать на то, что Камар на протяжении тридцати с лишним лет отсутствовал в Паларе, продавая свой клинок и магическое искусство тем, кому оно требовалось, и вернулся только полгода назад имеете с молодой красавицей женой. Однако представлялось странным, что человек, посвятивший себя совершенствованию в различных техниках убийств себе подобных, позволил супруге столь кардинально поменять внутреннее убранство жилища в угоду роскоши, а не целесообразности. Впрочем, оружие размещалось так, чтобы его можно было моментально выхватить и, не теряя времени, использовать по прямому назначению. Несколько картин, однако, оказались втиснуты между клинками, резные рамы из дорогостоящего дерева, упираясь в рукояти мечей, мешали быстро выхватить их из ножен. Статуэтка на небольшом пьедестале заставляла сделать несколько лишних шагов, чтобы дотянуться до копья… И таких нюансов оказалось целое множество.