Жанна Лебедева - Хитросплетения тьмы

— Я устала, — бесстрастно ответила наследница, не глядя на собеседника.

— Я провожу тебя, — Кириэль взял ее за руку и потянул за собой, — только сначала покажу кое-что.

Подхватив подол длинного платья, девушка нехотя поспешила за эльфом. Миновав коридор, они свернули налево и оказались на тропе из легких каменных мостиков, петляющей между исполинских дубовых стволов.

— Идем, — повторил Кириэль, увлекая за собой удивленную принцессу, — а теперь смотри! Видела когда-нибудь такую красоту.

Подвесная тропа закончилась, и они оказались на круглой площадке с деревянными перилами, выбитой в стволе гигантского дерева. Оттуда открывался вид на горы, освещенные закатным солнцем. Игра света окрасила снежные вершины в диковинные цвета от лилового до золотого. Зрелище было живописным и величественным.

— Тебе не нравится? — удивленно поинтересовался Кириэль, заглядывая в лицо Нарбелии, которую вновь терзали думы о Тианаре.

Тианар никогда не был таким романтиком, но его жесткость и холодность будили в душе бурю чувств и эмоций. Как же сложно было его забыть…

— Эльфанор величественен, как и его Владыка, — ласково произнесла Нарбелия, опуская густые ресницы и кокетливо склоняя голову набок.

— И так же стар, — задумчиво продолжил Кириэль, печально оглядывая прекрасный пейзаж.

— Владыка не выглядит стариком, — удивилась принцесса.

— Время не властно над его ликом и телом, но душа отца измождена. Время правления подходит к концу. Скоро он передаст свой венец следующему.

— Кто же им станет? — осторожно поинтересовалась Нарбелия, — наследников четверо.

— Мои братья Римар и Фарнор отказались от престола. Я теперь единственный претендент.

— А как же Тианар? — непроизвольно вырвалось у девушки.

— Тианар не родной сын Владыки. Он на престол взойти не сможет и при желании.

— Как это не родной? — поразилась Нарбелия.

— Разве ты не знала? — невозмутимо ответил принц и пояснил, — однажды Владыка охотился в западных лесах. Он ранил оленя, но тот, разъярившись, напал на него и чуть не убил, если бы не помощь молодого эльфа, подоспевшего словно из ниоткуда. В благодарность за спасение Владыка назвал юношу своим сыном и взял с в Эльфанор.

— Вот как, — пробормотала принцесса, тщательно обдумывая услышанное.

— Ты опять нахмурилась, — Кириэль коснулся пальцами подбородка девушки и, развернув ее лицо к себе, заглянул в глаза. — Хватит говорить о делах.

Нарбелия запрокинула голову, всем телом подаваясь вперед, так, чтобы спутник непременно обхватил ее за талию. Оказавшись в объятьях принца, наследница закрыла глаза, чувствуя, как губы Кириэля отыскали ее губы, а теплые руки ласково скользнули по спине и плечам…

Неожиданно грянула музыка. Принц и принцесса отпрянули друг от друга, ища взглядами тех, кто так не во время их побеспокоил. Внизу на подвесном мосту, среди листвы, трое эльфов играли на флейтах, а несколько эльфиек кружились в танце, размахивая, как крыльями, рукавами длинных платьев.

— Не хочешь к ним присоединиться? — как ни в чем не бывало, предложил Кириэль.

— Нет, я очень устала, — таинственно улыбнувшись, ответила Нарбелия, — проводи меня в покои…

Прямые и могучие сосны, стоящие по берегам реки Гарон, затаили в густых кронах последние алые блики заходящего солнца. За их стройными рядами виднелись сиреневые треугольники гор. В вечернем сумраке спокойная и ровная как зеркало вода казалась медно-бурой. Уходящие вниз обрывами скалистые берега начали оползать лохматыми клоками тумана, цвета мутно-бежевого кипяченого молока…

Гарон нес свои воды туда, где на высоких скалах его левого берега начиналась территория, названная Западным Волдэем. Когда-то эта местность была обжитой и многолюдной. Представители многих народов проживали там в мире и согласии. Люди заготавливали лес и сплавляли его по реке, Высокие эльфы добывали в горах самоцветы и руду, а зимой к берегам Гарона причаливали свои легкие лодки северные гоблины-охотники, чтобы расставить силки в местных лесах. Тогда Волдэй слыл землей мира и свободы. Но потом все изменилось, и между народами наступил раздор. Эльфы прогнали людей на северо-запад, следом за ними ушли и гоблины. Высокое Владычество объявило Волдэй своим.

Плеск нарушил тугую тишину. О воду бились весла, дерзко руша царящее кругом безмолвие. По Гарону медленно двигался одинокий корабль. Издали он казался размытым серым пятном, почти неразличимым в тумане. То было гребное тихоходное судно, в котором проще всего угадывалась неспешная прогулочная яхта какого-нибудь вельможи: по бортам не висели щиты, отсутствовала носовая фигура, обычная для боевых кораблей. Куцые паруса покрывал яркий орнамент, а с боков имелись небольшие выступы-балконы, позволяющие наслаждаться видом или ловить рыбу.

Корабль этот был самым, что ни наесть, обычным. Лишь очень внимательный наблюдающий обратил бы внимание на то, как аккуратно он движется, словно боясь сбиться с невидимой линии, прочерченной по самому глубокому месту реки. Дело состояло в том, что корабль, словно шкатулка фокусника, имел двойное дно. Ниже ложного трюма находились потайные помещения, под которыми скрывался второй трюм, заполненный тяжелыми камнями. Камни эти являлись балластом, позволяющим укрыть под водой большую часть судна.

На носу, подбоченясь и крутя залихватский черный ус, стоял человек в зеленом щегольском костюме и зычно покрикивал на гребцов:

— Раз-два, щучьи потроха! Куда разгоняешься, шельма, Врата Волдэя уже близко! Табань, шельма, табань!

Весла четырех десятков гребцов послушно развернулись, тормозя о воду, и корабль начал медленно сбавлять скорость. Берега нависли серыми отвесными скалами. Впереди, округлой мраморной дугой поднимаясь над Гароном, возвышались Врата Волдэя.

Спустя миг, на палубе появился полноватый, одетый в длинную хламиду деревенского волшебника человек и, подойдя вплотную к крикливому щеголю, заискивающе поинтересовался:

— Как скоро мы прибудем, сиятельный господин Грир?

— Вполне скоро, щучья челюсть, вполне скоро, — важно ответил обладатель зеленого костюма, — Врата уже рядом…

Он хотел сказать что-то еще, но в доски палубы, прямо перед его начищенными до блеска высокими сапогами вонзилась стрела.

— Ох, ты ж, гибель подкоряжная, флаг забыли! Поднимай флаг, шельма! Скорее, скорее!

Через несколько секунд на одиноко торчащем посреди палубы флагштоке заплясало узкое оранжевое полотнище. Ответом на него послужила еще одна стрела с таким же оранжевым оперением.