Яна Алексеева - Ученье – свет…

— Аллеан леор лиллиан!

Едва только отзвучала последняя буква, всех окутал призрачный золотисто — алый свет. Не было ни выматывающей душу тряски, ни тошноты, только у Лины на мгновение засосало под ложечкой и закружилась голова от ощущения полета. Пелена рассеялась, и девушка очутилась в непроглядной чернильной тьме. Ну, относительно. Глаза эльфов мгновенно засветились багровым светом, да Тьеор выдавал свое положение голубым сиянием. Тут Лина догадалась активировать свою диадему и огляделась.

Довольно большая пещера, посреди которой они оказались, бугрилась битым и оплавленным гранитом, с потолка свисали обломки сталактитов, слюдяно поблескивая в темноте. В дальней стене, среди нависающих острыми гранями глыб, темнел, будто поглощая несуществующий свет, узкий проход. Было влажно, тихо и пахло… смертью.

Молча они двинулись вперед, Лис скользил впереди, гибко и легко, словно котенок. Тьеор взмахом руки корректировал направление.

— Что это за место? — тишайше спросила Лина. Любопытство ее было, похоже, непобедимо.

— Здесь был большой город, славный и богатый, — прошелестела сзади Сьена. — Наш город. Но несколько тысяч лет назад случилось нечто… странное и страшное. В несколько часов вспыхнула междоусобица, война. Много магии, опасной и неконтролируемой… Спаслись очень немногие. Кто-то основал новый город, на юге, подальше от этого проклятого места, кто-то навсегда покинул горы. А здесь невозможно жить, любое существо или очень быстро гибнет или превращается в такое…

— Тогда мы утеряли большую часть знаний и могущества и разделились на три Ветви — светлую, темную и сумрачную, — глухо заметил Тьеор.

Глава 19

Они гуськом шли по узкой тропе, аккуратно огибая осколки обсидиана, невесть как торчащие из стен и пола. Даже на вид они казались бритвенно—острыми. Впереди замерцал неяркий свет. Пройдя несколько шагов, Лис потрясенно замер, но, получив чувствительный тычок, скользнул дальше. Обмирая в душе от любопытства, Лина шагнула вперед.

Там, впереди, простирался огромный котлован, покрытый абсолютно выгоревшей, угольно—черной землей. Гигантские полуобрушенные своды прикрывали лишь половину чаши, и посередине в нее бил какой-то сумрачный, тусклый и болезненный свет. Если приглядеться, можно было заметить оплавленные остатки стен и башен, а в центре возвышалось нечто, похожее на оплывшую груду свечного воска. Был видно небо, кружащееся в безостановочном сером водовороте. Это место казалось больше любого человеческого города, столица Ронии заняла бы едва четверть обгорелой равнины. Здесь не осталось даже пепла, пахло застарелой, тысячелетней гарью.

Постепенно притерпевшись к виду гигантской катастрофы, Лина начала обращать внимание и на мелочи. Неправильные, ломаные тени. Странное молчаливое напряжение спутников. Затейливо искореженные темно-зеленые заросли вдоль узкой тропы. Слюдяные проблески далеко внизу, в нескольких десятках метров от края. И фигуры, замершие на уступе, совсем рядом, почти у самых ног.

— Сад Изваяний, — с горечью раздалось сзади, — принцесса неожиданно глубоко переживала, видя свидетельства падения своей расы.

Только дроу с их извращенным и весьма черным юмором могли додуматься до такого названия. Замершие навечно внизу, они чем-то напоминали своих потомков. Их полные муки лица, искаженные страхом, казались живыми. Смотрящие на авантюристов, казалось, провожали их скорбными взглядами. Женщины и дети, что полные жаркой надежды рвались к выходу, мужчины в странных доспехах, опаленных и побитых. Кто-то отчаянно тянул руки к тропе, кто-то, развернувшись, пытался достойно встретить смерть. На самом краю, над обрывом, Лина разглядела высокую фигуру в развивающейся темной мантии. Он, казалось, последним неимоверным усилием воздел руки вверх, встречая что-то страшное. Смертоносный ветер, овевающий беглецов, выпивающий их жизни… Во всей его фигуре, от тонких изящных пальцев и мучительно запрокинутой головы до сапог, по щиколотку погруженных в застывшую грязь, чудилась отчаянная решимость. У его ног бессильно простерлась беловолосая женщина.

Небольшая, в общем-то, группа фигур, где-то около трех дюжин, производила гнетущее впечатление. Они не успели!

— Как живые, — заворожено прошептала Лина.

— Они и есть живые, — шокировал ее Тьеор, не прерывая мерной поступи и настороженно оглядываясь, решая, раскинуть ли поисковую сеть, или не стоит.

— Как?!

— Никто не знает. Из ныне живущих, по крайней мере. Из старых записей известно, что Гриллон Черный Дракон пытался остановить накат… чего-то… произошло наложение Сил и что-то пошло не так. Вот и стоят они в стазисе, все, кого накрыло…

— Несколько тысяч лет, — прошептала Лина, ощущая в голове странную пустоту. — Понял ли он, что произошло?

— Гриллон славился изворотливостью, говорят записи, ведь сумел же вывести клан из гибнущего города. — Тьеор, похоже, был рад отвлечься.

— Мм, а снять не пробовали? — подала голос Сьена, тоже шепотом.

— Скопилось очень много энергии, нарушить здесь баланс Сил не рискнет никто. Да и зачем? Кто знает, каковы они, Древние?

Лина и в самом деле ощущала, как дрожит от напряжения воздух, готовясь излить на неумелого колдуна неимоверную мощь. Понадеявшись, что давление постепенно ослабнет, да и колдовать здесь не придется, она двинулась следом за алхимиком, невольно пытаясь копировать его скользящую походку. Не больно-то и хочется здесь чары применять… м-да. Она даже не представляла, какое давление сейчас испытывают эльфы, чрезвычайно чувствительные к магическим колебаниям. Колдовать здесь… больно. Если приглядеться, видно, как над котлованом колышется жаркое марево, рваными потоками изливаясь в пролом.

— А я бы попробовал… — мечтательно прошептал Лис.

— Маньяк, — хмыкнула Лина.

— Топай давай! — шикнули на квартерона хором шедшие сзади.

Тропа начала спускаться вниз.

Сад кристаллов вполне оправдывал свое название. Из темных камней вдоль тропы начали прорастать сначала отдельные невысокие алые острия. Затем они стали все выше, цветастей и ветвистей. Самые высокие, похожие на кривые горные ели, достигали плеч алхимика, а Лис и студентка скрывались в них почти с головой.

Этот сад, казалось, вобрал в себя все оттенки радуги. Красные, синие, желтые, фиолетовые… но все одинаково тускло и маслянисто поблескивающие, покрытые нездоровым серым рыхлым налетом. Несущие смерть.

— Та-ак, — остановился Тьеор посреди небольшой поляны, — здесь и начнем.

Выдав девушкам по паре перчаток и тонкие стилеты, продемонстрировал длинный кожаный пояс с множеством мелких кармашков, где прятались стеклянные фиалы с мизинец размером: