Анатолий Махавкин - Леди Зима (СИ)

Далее: всех, кто пытается тайно преодолеть стены Ченса брать под арест. Да, особое внимание уделить порту и прилегающим районам. Установить контроль над каждым судном и запустить шпионов во все питейные заведения. Подозрительные суда проверять невзирая на протесты владельцев и капитанов. В случае сопротивления команды, вы и сами знаете, как поступать. Кроме того я обещаю вам содействие в общении с Домами Ченса.

Очередь определённо дошла до старого волшебника и тот терпеливо ожидал указаний повелителя.

— Цефеш, тебе предстоит отправиться на остров Колонны. Проследишь там за собачьей колонией и особенно за её предводителем: псом по имени Иварод. На острове есть мой агент, свяжешься с ним и разузнаешь, нет ли у него новостей. После этого подробно доложишь мне. Для этого возьмёшь с собой Серый Посредник; расстояние не настолько велико, чтобы брать Зелёный.

Магистр умолк. Все остальные тоже безмолвствовали, переваривая услышанное. Либениум шевелил толстыми губами и загибал неуклюжие стручки пальцев, точно подсчитывал грядущие доходы или расходы. Маслянистые глазки изо всех сил пытались вскарабкаться на лоб, но выщипанные брови сопротивлялись их натиску, изгибаясь тонкими дугами. Капитан гвардии рассматривал носок, до блеска начищенного сапога и постукивал пальцами по поясному ремню, рядом с пустой кобурой. Лицо солдата казалось абсолютно невозмутимым. Карлик склонился над столом и покачивался из стороны в сторону, издавая тихое поскуливание, на которое никто не обращал внимания. Старый волшебник задумчиво поглаживал нагрудный медальон кольценосным пальцем, незряче уставившись в пространство.

— А теперь, если ни у кого нет ко мне вопросов, вы можете отправляться выполнять мои указания, — бесстрастно произнёс Магистр и откинулся на высокую спинку своего кресла, — Хоть мне хотелось бы верить, что сумел донести свои мысли так, что они стали понятны даже самому тупому.

Либениум, уже открывший рот для вопроса, уловил скрытый посыл последней фразы и сделал вид, будто собирался всего-навсего зевнуть. Остальные просто поднялись на ноги. Джабба коротко кивнул и чётко печатая шаг, исчез во мраке выхода. Коротышка в коже и вовсе обошёлся без прощания, если не считать таковым злобные фразы произнесённые себе под нос. Цефеш поднял вверх руку с пальцами, сложенными особым образом и получил, в ответ, такой же, но небрежный жест. Обозначив улыбку на тонких губах, Самонелли покинул Обзорную Площадку. Мэр Ченса принялся отвешивать глубокие поклоны, бормоча при каждом: «Моё почтение, повелитель. Был безумно счастлив увидеть вас». Так он и пятился до самого выхода, куда и провалился, неожиданно для себя.

Как только смолкло эхо прощального вопля, испуганного градоначальника, безликий человек поднялся со своего места и неторопливо подошёл к магистру. За то недолгое время, пока он шагал вдоль стола, его облик успел сильно измениться. К Магистру шагал то молодой человек, то глубокий старик, то даже дородная матрона с набором подбородков под округлой физиономией. Метаморфозы прекратились, когда человек остановился у кресла чародея, зафиксировав облик на мужчине средних лет, коротко стриженом и гладко выбритом. Серые глаза смотрели твёрдо и насмешливо, а губи кривились в ехидной усмешке.

— Так какие же будут указания для меня, о повелитель, — в баритоне безликого отчётливо звенел сарказм, — Как же я могу помочь в ловле нашего старого врага? Каике будут приказы? Как ты убедишь меня совершить предательство в этот раз? Кто Он для остальных? Смутная фигура, неведомое зло, готовое разрушить мир до основания? Ты до смерти запугал людей своими сказками…

— Сказками? — живо переспросил Магистр, — Тебе ли не знать, сколько сказочного в этих самых сказках. Или ты успел позабыть насколько отличался тот мир от нынешнего. Да люди сейчас не смогут воспринять и половины того, что мы пережили. Сказки…Как я буду тебя убеждать? Подумай, если Он сумеет вернуться в полной мере, как поступит с тем, кто Его предал? Помни, чем ты обязан мне, и что сделает с тобой Он.

Теперь неизвестный, выглядел намного старше средних лет. Лоб прорезали глубокие морщины, кожа посерела, а огонь, пылавший прежде в глазах, поутих. Веки смежились, точно Безликий пытался скрыть глубокую печаль, наполнившую его взгляд. Он присел на краешек блестящего стола и потёр веки указательными пальцами, отчего весь его облик пошёл рябью, точно был всего-навсего отражением в гладкой поверхности пруда, куда какой-то озорник бросил камень.

— Чем я тебе обязан? — почти прошептал, ставший невероятно старым, человек, разглядывая массивный перстень, с огромным пурпурным камнем, который пульсировал на безымянном пальце его левой руки. Казалось, пульсация отражает удары сердца, — Да, я прожил достаточно долго, чтобы увидеть, как умрут все мои друзья и любимые; я был свидетелем того, как старый мир — мой родной мир — канул в небытие и родился другой, абсолютно чуждый мне. Может быть, я не помню, когда то это и был дар, но он давно обратился проклятием. С каждым прожитым годом, я ощущаю, как тяжкий груз, упавший на мои плечи, становится всё тяжелее. Мне даже кажется, что я не хожу по земле, а подобно тяжеловозу, таскаю за спиной неподъёмную повозку. Я устал жить…

— Это — твои проблемы, — отрезал Магистр, презрительно фыркнув, — Но должен тебя предупредить: если ты намерен сдаться, в надежде на быструю смерть от Его руки, то не тешь себя напрасной надеждой. На Его месте я бы оставил тебя в живых, позволив продолжать жалкое существование. Со своей стороны, обещаю подумать над твоими словами.

Безликий покивал, с грустной улыбкой.

— Подумаешь…Я проклинаю тот день, когда вообще согласился на твоё предложение и склонил своих товарищей, помочь в моём предательстве. Никто и подумать не мог, что всё может окончиться именно так. Тот проклятый день! Почти все тенеликие погибли, укрощая Тварь, а ничтожная горстка уцелевших невыносимо страдала до самого конца своей недолгой жизни. Остался один я, со своей болью, со своими воспоминаниями, всю горечь которых я никому и никогда не смогу передать. Да и кто захочет слушать балладу о низком предательстве, совершённом во имя безумного желания стать бессмертным? Ты тогда очень здорово нащупал моё слабое место…

— Ты закончил? — холодно поинтересовался чародей, продолжая презрительно кривить змеиные губы, — Если поток твоего словоблудия иссяк, то послушай, что скажу я. Ты, как никто другой, знаешь привычки и повадки того, кого мы ищем, значит тебе будет проще остальных подобраться к нему на расстояние удара и убить. Убить сразу же, после обнаружения.