Антон Грановский - Война демонов

Глеб кивнул:

– Да.

– Но мы должны с ним что-то сделать. Гиблое место – гнойный колтун, который нужно срезать и обработать травяным настоем.

– Не спорю, – согласился Глеб. – Но действовать нужно осторожно и продуманно. И уж никак не во время войны.

– В твоих словах есть правда, – признал Егра. – Я обдумаю их.

– Думай скорее, князь.

Глеб взглянул на черный блестящий камень, висевший у Егры на шее. Камень был оправлен в золото и висел на цепочке, сплетенной из золотых, платиновых и стальных нитей.

Пять лет назад Глеб видел этот камень на шее у князя Аскольда. Должно быть, это символ верховной власти. Что-то вроде короны, скипетра или державы.

– На что ты смотришь, ходок? – поинтересовался, выходя из задумчивости, Егра.

– Так, ни на что. – Глеб отвел взгляд от камня, однако князь успел понять, что его заинтересовало.

– Любуешься Ореолом? – с самодовольной усмешкой вопросил он. – Должно быть, ты видел его на груди у князя Аскольда. Вот уже четыре года он мой.

– Ты назвал этот камень «Ореолом»? Я никогда не слышал про него.

– Будь ты придворным боярином, ты бы мечтал об этом камне и днем, и ночью.

– Что же в нем необычного?

– Этот камень принадлежал первому хлынскому князю – Дагусу Большерукому. Он передал его своему сыну, тот – своему. Дед князя Аскольда отнял его у внука Дагуса – Будимира Второго – и повесил на свою грудь. Мне его вручил, умирая, князь Аскольд. Я – седьмой хлынский князь, который владеет Ореолом Власти.

Глеб наморщил лоб и задумчиво проговорил:

– Странно.

– Что тебя удивляет? – насторожился Егра.

– Это не алмаз, не рубин и не изумруд. Почему он так ценен?

– В древних рунах, которые хранятся со времен Дагуса Большерукого, написано, что Ореол дает обладателю власть над миром. Я не верю в эту чепуху, но я чту традиции и лучше подставлю голову под секиру палача, чем расстанусь с камнем. Так что ты решил, Первоход? Будешь мне служить?

Глеб качнул головой, выходя из задумчивости, и ответил:

– Я многое знаю, князь. И многое умею. Я пришел сюда издалека, но прикипел к княжеству душою – так же, как ты. И я готов тебе служить. Но я хочу знать, что мое слово будет иметь вес.

Егра долго думал, затем изрек:

– Ты станешь моим советником. Ратмир! – позвал он.

Старший из охоронцев поспешно приблизился к трону.

– Да, пресветлый князь!

– Сей человек, который зовется Первоходом, – мой советник и поручик. Огласи всем мою волю. А Первохода отведи в казарму и выдай ему все, что полагается княжьему поручику.

– Слушаюсь, пресветлый князь. – Ратмир повернулся к Глебу: – Идем, Первоход. Я покажу тебе все, что нужно.

Глеб встал со скамьи, церемонно поклонился князю и зашагал с охоронцем к двери.

Дождавшись, пока он выйдет, князь Егра повернул голову к своему молчаливому советнику:

– Что скажешь, Велигор?

– Княже, я в нем не уверен, – отозвался советник глуховатым голосом.

– Почему?

– Ходоки под смертью ходят. Гиблое место им роднее дома, а упырьи морды милее человечьих лиц. Я не доверяю ходокам.

– Но этот ходок говорит правдивые вещи.

– Верно, – кивнул Велигор. – Но что, если его подослала к тебе нелюдь?

Егра задумчиво пошевелил бровями, затем качнул головой и небрежно проронил:

– Чепуха. Зачем ходоку дружиться с нелюдью?

– То мне неведомо, – отозвался советник. – Но в мире происходят странные вещи, княже.

Князь с сомнением подергал себя пальцами за нижнюю губу.

– Ладно, – сказал он после паузы. – Пошли кого-нибудь половчее. Пусть последит за ходоком.

– Слушаюсь, пресветлый княже. Сей же час сделаю.

Велигор повернулся и бесшумной тенью скользнул к двери.

Глеб выпил немного холодного кваса, потом сел на лавку, перевел дух и стал разглядывать «обмундирование», которое грудой свалил на лавку охоронец Ратмир.

Здесь были стеганый подклад, кольчуга с медным нагрудником и бармица. Рядом – конический шелом. Чуть в стороне – посеребренные ножны с боевым ножом-скрамасаксом и широкий кожаный ремень с золоченой пряжкой.

Глеб представил себе, как будет выглядеть в этом боевом наряде, и мрачно усмехнулся. Куртка охотника была ему куда ближе и роднее, чем боевые доспехи дружинника. Однако теперь он не охотник, а княжий поручик, а значит, обязан таскать на себе всю эту груду железа.

Ох-хо-хо…

Тревожно было на сердце у Глеба. Слишком сложна и тонка игра, которую навязал ему Громол. Глеб представил себе шахматную доску. Основные фигуры ясны. Диона. Лагин. Бычеголов. Но кто двигает этими фигурами и какой цели добивается?

И кто из этих троих действовал осознанно, по своему разумению, а кому все слова и действия нашептывали на ухо чужие уста?

Тоже вопрос.

Вот теперь и он, Глеб Орлов, стал фигурой на этом жутковатом шахматном поле…

Глеб вздохнул и покачал головой. Нет, слишком сложную вязь соткал охотник, слишком ненадежную сплел сеть. Сработает ли? Возможно. А если нет?.. Тогда лежать Глебу в каком-нибудь овраге с продырявленной башкой.

Заметив краем глаза легкую тень в окне, Глеб вскочил на ноги и одним прыжком достиг окна. Удар ногой – и ставня с грохотом распахнулась. Глеб быстро выглянул наружу.

За окном никого не было. Глеб спрыгнул вниз, присел и тщательно осмотрел землю. Затем протянул руку и поднял с земли несколько темных шерстинок. Потер их в пальцах, поднес к лицу и осторожно понюхал.

Легкий, едва различимый запах серы заставил его нахмуриться и быстро оглядеться по сторонам. На подворье было пустынно, лишь у амбара спорили о чем-то мужики да в клетках у конюшен бились крыльями о прутья две спуржун-птицы, пойманные Самохой для князя Егры.

Глеб сдул шерстинки с ладони и поднялся на ноги.

Роль, которую он играл, ему не просто не нравилась, она его пугала. Но игра началась, и отступать поздно. В конце концов, на кону судьба целого мира. А за это стоит пролить немного своей и чужой крови.

Глеб почти не удивился, когда тонкие женские пальцы схватили его за руку и затянули в маленькую полутемную комнатку.

– Глеб!

Он взглянул на княгиню и улыбнулся:

– Наталья. Рад видеть тебя в добром здравии.

Княгиня тоже хотела улыбнуться, но у нее не получилось.

– Ты… – Голос ее дрогнул. – Ты сильно изменился, Глеб.

– Да. Жизнь меня здорово потрепала. А ты все такая же красивая.

– Не говори так, – умоляюще попросила Наталья.

– Почему?

– Я мужняя жена, Глеб. И я не должна слышать такие слова.

Глеб несколько секунд напряженно смотрел княгине в глаза, а затем вдруг сжал ее в объятиях. Наталья прикрыла глаза и взволнованно прошептала:

– Что ты со мной делаешь?