Анджей Сапковский - Меч Предназначения

— Воистину, — шепнул Лютик Геральту, — он многому научился.

— Многому, — подтвердил Геральт, глядя на холмик, на котором золотой дракон, опустив узкую треугольную голову, лизал ярко-красным, раздвоенным языком что-то такое, что сидело в траве около него. — Но не хотел бы я быть его подданным, Лютик.

— И что теперь с нами будет, как думаешь?

Ведьмак спокойно смотрел на маленькое серо-зеленое существо, трепыхавшее крылышками летучей мыши рядом с золотыми когтями наклонившегося дракона.

— А как тебе все это, Лютик? Что ты об этом думаешь?

— Какое значение имеет, что я думаю? Я поэт, Геральт. Разве мое мнение кому-то интересно?

— Интересно.

— Ну так я тебе скажу. Я, Геральт, когда вижу гада, змею, допустим, или другую ящерку, то меня аж тошнить начинает, так я этим паскудством брезгую и боюсь. А вот этот дракон…

— Ну?

— Он… Он красивый, Геральт.

— Спасибо, Лютик.

— За что?

Геральт повернул голову, медленно потянулся к пряжке ремня, наискось пересекавшего грудь, затянул его на две дырочки. Поднял правую руку, проверяя, в нужном ли положении находится рукоять меча. Лютик смотрел на него, широко раскрыв глаза.

— Геральт! Ты собираешься…

— Да, — спокойно сказал ведьмак. — Есть предел возможному. С меня достаточно. Ты идешь с Недамиром или остаешься, Лютик?

Трубадур наклонился, осторожно и заботливо положил лютню рядом с камнем, выпрямился.

— Остаюсь. Как ты сказал? Предел возможному? Оставляю себе право так назвать балладу.

— Это может быть твоя последняя баллада, Лютик.

— Геральт?

— Что?

— Не убивай его… Можешь?

— Меч — это меч, Лютик. Уж коли его возьмешь в руки…

— Постарайся.

— Постараюсь.

Доррегарай захихикал, повернулся к Йеннифэр и рубайлам, указал на удаляющийся королевский обоз.

— Вон там, смотрите, — сказал он, — уходит король Недамир. Больше он уже не отдает королевских приказов устами Гилленстерна. Он уходит, послушавшись гласа рассудка. Хорошо, что ты здесь, Лютик. Думаю, тебе есть смысл начать сочинять балладу.

— О чем?

— А вот о том, — чародей вынул из-за пазухи палочку, — как мэтр Доррегарай, чернокнижник, погнал по домам паршивцев, пожелавших по-паршивски убить последнего золотого дракона, оставшегося на свете. Не двигайся, Богольт! Ярпен, руки прочь от топора! И не вздумай пошевелиться, Йеннифэр! Вперед, паршивцы, за королем, как за родной матерью, марш! Марш по коням, по телегам. Предупреждаю: кто сделает хотя бы одно неверное движение, от того останется вонь и стеклышко на песке. Я не шучу.

— Доррегарай! — прошипела Йеннифэр.

— Уважаемый чародей, — дружелюбно проговорил Богольт, — ну нельзя же так…

— Молчи, Богольт. Я сказал: дракона не трогать. Легенду не убивают. Кру-у-угом — и прочь отсюда.

Йеннифэр неожиданно выбросила руку вперед, и земля вокруг Доррегарая вздыбилась голубым огнем, заполыхала пылью разорванного дерна и щебня. Чародей покачнулся, охваченный пламенем. Нищука, подскочив, ударил его в лицо костяшками пальцев. Доррегарай упал, из его палочки вырвалась красная молния и погасла в камнях. Живодер, подскочив с другой стороны, пнул лежащего чародея, размахнулся, чтобы повторить. Геральт прыгнул между ними, оттолкнул Живодера, выхватил меч, ударил, метясь между наплечником и нагрудником лат. Ему помешал Богольт, парировав удар широким клинком двуручного меча. Лютик подставил ногу Нищуке, но впустую — Нищука вцепился в яркий кафтан барда и влепил ему кулаком меж глаз. Ярпен Зигрин, подскочив сзади, подрубил Лютику ноги, ударив топорищем под коленями.

Геральт собрался в пируэте, ускользнул от меча Богольта, коротко ударил подлетевшего к нему Живодера и сорвал с него железный наручник. Живодер отскочил, споткнулся, упал. Богольт гакнул, шибанул мечом, как косой. Геральт проскочил над свистящим лезвием, головкой меча саданул Богольта в нагрудник, откинул, ударил, метя в щеку. Богольт, видя, что не сумеет парировать тяжелым мечом, бросился назад, упал навзничь. Ведьмак подскочил к нему и в этот момент почувствовал, что земля уходит у него из-под немеющих ног. Увидел, как горизонт становится дыбом. Напрасно пытаясь сложить пальцы в защитный Знак, он тяжело ударился боком о землю, выпустив меч из помертвевшей руки. В ушах гудело и шумело.

— Свяжите их, пока действует заклинание, — сказала Йеннифэр откуда-то сверху и очень издалека. — Всех троих.

Доррегарай и Геральт, оглушенные и бессильные, не сопротивляясь, позволили себя спутать и привязать к телеге. Лютик рвался и ругался, поэтому еще до того, как его связали, получил по физиономии.

— Зачем их связывать, предателей, сукиных сынов, — сказал Козоед, подходя. — Укокошить сразу, и кранты.

— Сам ты сын, к тому же сучий, — сказал Ярпен Зигрин. — Не оскорбляй собак. Пшел вон, подметка гнилая.

— Ишь, какие смелые, — проворчал Козоед. — Поглядим, достанет ли вам храбрости, когда мои из Голополья подойдут, а они уже вот-вот. Посмо…

Ярпен, вывернувшись с неожиданной при его тучности ловкостью, треснул сапожника топорищем в лоб. Стоявший рядом Нищука добавил пинком. Козоед пролетел несколько сажен и зарылся носом в траву.

— Вы это попомните! — крикнул он, стоя на четвереньках. — Всех вас…

— Парни! — рявкнул Ярпен Зигрин. — Надавайте сапожнику по заду, дратва его мать! Хватай его, Нищука!

Козоед ждать не стал. Вскочил и рысью кинулся в сторону восточного каньона. За ним последовали голопольские охотники. Краснолюды с хохотом кидали им в спины камни.

— Сразу как-то воздух чище стал, — засмеялся Ярпен. — Ну, Богольт, беремся за дракона.

— Не спешите, — подняла руку Йеннифэр. — Браться-то вы можете, да только за ноги. За свои. Все, сколько вас тут есть.

— Не понял? — Богольт ссутулился, глаза его зловеще разгорелись. — Что вы сказали, госпожа ведьма?

— Выматывайтесь отсюда вслед за сапожником, — повторила Йеннифэр, — все. Я сама управлюсь с драконом. Неконвенционным оружием. А на прощание можете меня поблагодарить. Не вмешайся я, вы испробовали бы на себе ведьмачьего меча. Ну быстренько, Богольт, не заставляй меня нервничать. Предупреждаю, я знаю заклинание, с помощью которого могу превратить вас в меринов. Достаточно рукой пошевелить.

— Ну уж нет, — процедил Богольт. — Мое терпение дошло до предела возможного. Не позволю делать из себя идиота. Живодер, отцепи-ка дышло. Чую, и мне понадобится неконвенционное оружие. Сейчас, с вашего позволения, кто-то отхватит по крестцу. Я не стану тыкать пальцем, но сей момент получит по крестцу одна паршивая ведьма.