Николай Инодин - Аннотация

Рудик тоже с ними - куда от него денешься, но он пока к прелестям верховой езды равнодушен - ведёт в поводу второго жеребца, навьюченного Роминым инструментом и железом, предназначенным к обмену или переделке. Этого коня Рома сначала хотел назвать октаэдром, тоже фигура, ничем не хуже тора, но потом передумал. Не тянул жеребчик на такое погонялово. Теперь его звали Кубик. Ещё с ними идёт мальчишка, сын Печкура, или племянник - дорогу показывает.

Роман едет знакомиться с местной тяжёлой промышленностью.

Тропа вьется вдоль Извилицы, то приближаясь вплотную к воде, то взбегая по лесистым склонам. Время от времени приходится вброд пересекать небольшие речки и ручьи. Маха привычно просачивается сквозь лес слева от каравана. Лиственные леса стоят голые, только дубы ещё держат на себе листву. Несколько раз мелькнули между морщинистых стволов серые спины убегающих кабанов. Роман машинально поправил на плече петлю, привязанную вчера к древку копья. Пускаться в путь без него здесь даже крестьяне не рискуют, но чтобы усидеть на коне, Роману нужны обе руки.

По Извилице иногда проплывают в сторону Печкурова хозяйства груженые лодки. Как понял Роман, скоро у его гостеприимных хозяев большой праздник, потом приедет в гости тот самый Старох со своими горлорезами. То, что после всех этих мероприятий останется, будет ждать торга, на который приплывут по Нирману торговцы из-за моря. Они охотно берут мёд и воск, но главный интерес у них зерно и ткани. Привозят качественное железо, изделия из бронзы, очень хорошие кожи, зуб морского зверя и ворвань, но после металлов вильцам больше всего нужна соль. Вот и свозят от каждой вязи поделенное натрое добро - для богов, для гостей и для торговли. И доля богов размерами намного меньше двух оставшихся, не в чести у вильцев религиозный фанатизм.

На противоположном берегу мелькнул кусок мёртвого леса - стоят на пригорке сухие деревья, в кучи свалены вырубленные кусты. Весной придут люди, срубят лесины, выкорчуют пни. Годный лес вывезут, а всё остальное сожгут, разбросав в остывшую золу семенное зерно. Потом несколько лет будут снимать добрые урожаи, а когда истощённая земля перестанет родить, превратят поле в выпас для скота. Под поле пустят другой кусок леса. Ну и что? Людей мало, а леса кругом дремучие, нехоженые.

Того, что народу становится больше, а с лесом всё происходит как раз наоборот, ещё никто не замечает. За этими благодатными условиями предки вильцев и пришли в эти края два поколения назад, потеснив живших здесь раньше поморян к побережью. Кто виноват, что те до сей поры не научились толком варить железо?

Выше по течению на высоком месте открылось селение. Несколько домов, таких же, как тот, в котором живёт сейчас Шишагов, в окружении разных хозяйственных построек, разбросанных без всякого порядка. Лодки у причалов, стадо, щиплющее последнюю в этом году траву.

После впадения в Извилицу очередного ручья мальчишка-проводник свернул в лес, и вскоре маленький караван прибыл к дому здешнего кузнеца. Дзеян по какой-то своей прихоти поселился на краю глубокого оврага. Прибывших встретили, поприветствовали и повели кормить. Никаких разговоров о деле - гости с дороги, их насытить нужно.

Оставшаяся в лесу Машка прислушалась к ощущениям своего вожака - жуёт что-то. И с чистой совестью начала поедать тушу косули, которую вот уже добрый час тащила с собой. К чужим людям идти не хотелось - запах их страха вызывал желание броситься, а это будет неправильно. Да и без испуганных двуногих воняет там неприятно. Лучше здесь подождать, пока её прайд не отправится обратно.

Маха добралась до печени, и мурлыкнула от удовольствия.

Накормив гостя и его людей, Дзеян повёл Романа смотреть своё хозяйство. Теперь стало понятно, для чего ему нужен овраг с крутыми стенами. Печи, в которых кузнец варил железо, почти не отличались от той, что Шишагов когда-то сделал для запекания гусей. Вдоль обрыва одна за другой располагались четыре выкопанные в земле ямы, облицованные камнем. От каждой к обрыву были сделаны три отверстия - два в качестве поддувал, через третье вытекал расплавленный шлак. Над ними возвышались сделанные из глины конструкции, напоминающие трубы. Судя по недоделанной "трубе" над дальней ямой, основой для них служило что-то, похожее на корзину без дна из ивовых прутьев.

В одной из печей как раз шёл производственный процесс - из её верхнего отверстия поднимался дым. Никаких мехов для поддува Дзеян не применял. Несмотря на успехи, достигнутые Шишаговым в изучении местного языка, к этому моменту выучившего уже сотни две слов, с кузнецом он мог общаться только жестами. Ни о каких расспросах, понятное дело, и речи быть не могло. Рядом с печами прямо на земле лежали кучи древесного угля, глины, извести и некой субстанции, больше всего напомнившей Шишагову комки слежавшейся ржавчины.

Показав свой источник железа, Дзеян повёл его в кузницу. Это низкое строение с дерновой крышей стояло чуть наособицу от прочих. Собственно, в данное время там никто не работал, горн стоял холодный, но как не похвастаться своим инструментом и мастерской, перед тем, как говорить о работе с весьма обеспеченным клиентом? Небось, оружие заказывать будет, это не крючки рыбакам ковать. Оно, конечно и простой топор почётно сделать, за ножами люди от самого моря приходят - по весне, везут шкурки и куски янтаря, вынесенного зимними штормами, так ведь если в округе узнают, что приезжий герой брал у Дзеяна оружие, от заказчиков отбоя не будет. Да и кто знает, может, улыбнётся кузнецу Солнечный Дед, поделится иноземец каким секретом заморским. Уж больно хорошо железо его оружия! Лучше даже, чем то, что купцы привозят из Сканды.

Иноземец с непонятным именем Роман смотрит внимательно, но не заметно, чтобы чему удивился. На печи поглядел, что-то для себя понял, но не сказал, видно, что слов таких не знает пока. В кузне мехи изучал, даже в работе попробовал, клещи, набор молотов и наковальни в колодах осмотрел. Про наковальни тоже что-то сказать хотел, но опять промолчал. Спросив позволения, брал в руки напильники и пробойники всякие, по напильнику стучал лезвием ножа, слушал звон. Потом кончиком ножа сбоку царапнул - там, где насечки нет. Старший сын после пощупал, шепнул отцу - на напильнике осталась царапина. Такие бы клинки выучиться делать!

Когда из кузницы вышли, Романовы слуги мешки приволокли. Из мешков чужеземец стал инструмент доставать - молоты, бронзовый и железный, бронзовые клещи двух размеров, зубило да напильник. Эти дал Дзеяну попробовать. Оказалось, из доброй стали там, за морем, не только ножи с мечами куют. Инструмент оказался много лучше того, что в кузне лежит. Ещё в мешке каменные горшки были, но там они и остались.