Анна Гаврилова - Упрямое счастье, или Воспитание маленького дракона

Угу, это был несомненный провал конспирации, который сильно опечалил. Объятая этими эмоциями я вытоптала полянку в центре кровати и легла. Но не успела закрыть глазки, как в спальне объявился Дантос. Улыбчивый и слегка хмельной.

— Не стыдно? — с порога спросил герцог Кернский. В голосе прозвучал смех.

Я смачно зевнула, намекая — нет, нисколечко. Потом повернулась на другой бок и честно попробовала уснуть.

И у меня, как ни странно, получилось! То есть к маленькому дракону никто не пристал даже для того, чтобы погладить или почесать между крылышек. То есть блондинчик не меньше моего утомился, что, впрочем, неудивительно — день и вправду выдался насыщенным.

Ну а следующее утро оказалось не лучше.

То есть сперва всё шло хорошо: я проснулась, потянулась, обнаружила, что светлость ещё спит, и поспешила эту оплошность исправить. Я подползла ближе и коварно лизнула в плечо, а когда мужчина не среагировал, громко засопела в ухо.

Всего секунда — и кое-кто заворочался, попытался отстраниться и продолжить спать, но маленький дракон не отстал.

— Ву… — сообщила я. А когда Дантос вздрогнул и очнулся, рухнула на подушки и притворилась спящей.

Несколько секунд в комнате царила недоумённая тишина, потом прозвучало:

— Не прикидывайся, Астрёныш.

Я перевернулась на спину, выставив красивое пузико, и только после этого приоткрыла один глаз.

Ощущения подтвердились — блондинчик уже не спал. Приподнявшись на локте, хитро взирал на меня. Рубашки на Дантосе не имелось, волосы были растрёпаны, что придавало светлости очень домашний вид, но умилиться этому облику я не успела. Просто в следующую секунду послышался стук в дверь. Далёкий, но ужасно настойчивый.

Дантос вторжению не порадовался — он закатил глаза и тяжело вздохнул. Но, несмотря на присутствие рядом умопомрачительной чешуйчатой девочки, которой точно требовалась ласка, поднялся и отправился открывать.

Я встать не потрудилась, ибо была убеждена — и так всё узнаю. Но когда герцог Кернский вернулся в спальню, единственным, что мне сказали, было усталое:

— Началось…

После чего их светлость развернулась и бодро удалилась в ванную. А я осталась лежать на мягких подушках, в гнезде из одеяла и полном недоумении.

Правда, спустя полчаса — после лёгкого и стремительного завтрака — ситуация всё-таки прояснилась. И мне захотелось повторить стон светлости:

— Началось…

Их было трое — трое делегатов от местных аристократических родов, которые примчались поприветствовать владыку здешних мест. Обнаружив друг дружку в небольшой гостиной, где должна была состояться встреча с герцогом, визитёры не обрадовались. Блондинчик при виде подданных удовольствия тоже не испытал, но заметить это было невозможно. Драконья сущность и та не сразу истинные эмоции различила.

— Ваша свет… — начал было первый из них, но запнулся, увидев как в гостиную заруливаю я.

— Ваша свет… — воспользовавшись заминкой первого, попытался заговорить второй. Но тоже заметил и тоже замолчал.

Ну а третий таращился молча. Причём он был единственным, у кого хватило ума отпрянуть и показать на меня пальцем. Этот приступ паники вызвал невольную улыбку и желание познакомиться с третьим поближе, но я всё-таки сдержалась.

Чинно проследовала за Даном и доверчиво прижалась к герцогской ноге, когда тот остановился.

— Доброго утра, господа! — поприветствовал визитёров блондин. — Как поживаете?

Мужчины наконец отмерли и заулыбались. И руки для рукопожатия потянули, и вообще…

— Ваша светлость, мы так рады вашему возвращению! — воскликнул-таки первый.

— Позвольте выразить своё уважение, — заявил второй.

— Очень рады, — пролепетал третий. — Очень!

Дальше были кофе и короткая общая беседа. Троица визитёров всё так же выражала радость, справлялась о здоровье и планах. Дантос тоже интересовался, но больше из вежливости, ибо уж о чём, а о делах герцогства знал прекрасно — пока мы жили в столице, ему каждую неделю донесения привозили, да и жалобы, требующие герцогского вмешательства, с завидным постоянством слали.

В том же, что касается поездки в Рестрич — она длилась не так уж долго. То есть выпасть из темы блондинчик не успел.

Когда приветствие закончилось и посетителей удалось выпроводить, Дан облегчённо вздохнул и явно вознамерился переключиться на другие, более интересные дела, но увы. Едва собрался подняться из кресла, как рядом нарисовался Жакар со стопкой разномастных конвертов.

Эти конверты стали поводом для нового тягостного стона, в том числе потому, что вот такие письменные приветствия требовали письменного же ответа.

— Ну почему у меня нет секретаря? — поморщился Дантос.

Толстопузый дедок сочувственно развёл руками и спросил, где их светлость желает разбирать корреспонденцию — тут или в каком-нибудь другом месте? Герцог предпочёл остаться в гостиной и велел подать писчие принадлежности, а также предупредить Вернона. При этом Дантос явно рассчитывал на то, что золотой дракон останется рядом, но у меня и свои дела имелись.

Едва Жакар удалился, я спросила:

— Дорогой, а куда ты книжицу, которую я из склепа принесла, дел?

И пусть прозвучало… да-да, как всё то же драконье «Ву-у-у», собеседник понял. Он отвлёкся от изучения конвертов и признался без энтузиазма:

— В моём кабинете, на нижней полке книжного шкафа.

— Какого из? — уточнил дракон.

— Ближнего к окну.

Ага!

Вот после этого я поднялась на лапки, развернулась и, деловито повиливая хвостатой попой, направилась прочь. Но прежде чем покинуть гостиную, встречный вопрос поймала:

— Ты сейчас в человека превратишься, верно?

Эм…

— Нет, дорогой. Превращаться не планирую.

От сероглазого телепата повеяло недоверием, и мне пришлось остановиться. А потом вообще развернуться и наклонить голову — ну чтобы он мои честные глаза увидел.

Вот только после этого Дан отказался от вспыхнувшего намерения проследить и поймать. Я же усмехнулась и важно продолжила путь.

Иду. Миную два огромных зала, подхожу к роскошной парадной лестнице, поднимаюсь на первую ступеньку. Иду!

Тонкий драконий слух различает бряцанье посуды на кухне и шумный спор слуг. Ноздри ловят аромат бульона, который с той же кухни доносится; когтистые лапки радуются мягкому ковру, которым устлана лестница; глаза получают эстетическое удовольствие от завитушек и позолоты, которыми украшены перила.

Иду.

Поднимаюсь на один лестничный пролёт, второй, третий. А вот миновав четвёртый, сворачиваю в коридор, который к хозяйским комнатам ведёт, и только теперь обращаю внимание на вопиющую вещь — тут нет ни охраны, ни иных преград. То есть ходи кто хочет! Хоть слуги, хоть Катарины с мамашками.