Маргарита Блинова - Тяжелые будни или Линка не сдается (СИ)

И Хорст не сдержался.

До боли прижав меня к дереву, он принялся ласкать и целовать с таким напором, что я неожиданно осознала: до этого он был несерьезен, а вот сейчас действительно загорелся.

Я радостно застонала, с силой сжимая мокрые волосы на его затылке. И хрен с ним, что блондин, зато какой темпераментный!

- Идем ко мне в комнату, - прошептал он, до боли прижимая к себе.

- Да… - согласно шепнула я и потянулась за его губами. - Да… - прошептала еще более взволнованно, едва его руки коснулись моей груди, а потом резко опомнилась:

- Нет! - протестующий стон вырвался помимо воли.

Хорст моментально отстранился и даже руки вернул на талию.

- Нет? - хрипло повторил он, а я разочарованно застонала, чувствуя кончиками пальцев, как каменеет его прекрасное тело и как он снова закрывается от меня.

- Нет! - затараторила, нападая на такие заманчивые губы и все настойчивей лаская его грудь ладонями. - Нет! До комнаты слишком далеко. Не приведи Богиня, ты еще передумаешь. Или могут увидеть…. Или я очнусь от этого наваждения, - посильнее сжимаю ногами его бедра и нетерпеливо шепчу ему в губы:

- Хочу тебя здесь, сейчас и именно так!

И Хорст, победно улыбнувшись, принялся целовать, и это было что-то потрясающее.

Будто я провалилась в другой мир, где не было меня, Хорста, дерева, холода, жара…. Было только одно - нестерпимое желание.

Меня наполняла страсть, стоило ему мимолетно дотронуться моего перевозбужденного тела. Я выгибалась навстречу умопомрачительным, хотя и немного болезненным ласкам. Горела и боялась, что взорвусь на сотню малюсеньких Ангелинок, и никто в целом мире не сможет собрать меня заново.

И, что странно, в этом мире не существовало других голосов. Я продолжала слушать тело, как и учил Крестный, но почему-то сейчас оно предпочитало молчать и выражаться только на языке дикого, неутолимого желания.

Где-то на заднем плане отчаянно заплакал песик, но мое сердце сейчас могло испытывать только обжигающе-волнительную страсть и больше ничего.

А вот Хорста, почему-то, щенок заинтересовал.

Он прекратил целовать мое голое плечо и повернул голову. Пользуясь случаем, я легко поцеловала его шею, потом куснула и снова требовательно поцеловала. И начала увлекательное путешествие ладонями к низу живота.

- Ангел, - поймав мои руки на попытке расстегнуть мужские штаны, шумно выдохнул парень. - Ангел, кто дал тебе яблоко?

- Натка, - отмахнулась я, вновь ловя его губы в требовательном поцелуе и продолжая попытки дорваться руками до самого важного. - Я сейчас взорвусь от желания! - возмущенно рыкнула, едва парень вновь поймал мои руки.

Но и этого Темному показалось мало. Он схватил мои запястья одной рукой, поднял и прижал к шероховатому стволу дерева, в то время как вторая поймала мой подбородок.

- Ангел, ты любишь меня? - почему-то с надеждой шепнул Темный, удерживая между нами волнительное расстояние.

- Ни капельки, - честно призналась я, потому что врать Темному бессмысленно: он сразу поймет. Да и как можно сравнивать страсть и любовь?

И вообще, о чем он думает, когда я его так сильно хочу?!

Внезапно парень отпустил мой подбородок, грязно выругался и резко ударил по стволу дерева чуть выше моих прижатых ладоней. Я вздрогнула от неожиданности, но тут же, воспользовавшись свободой, вернулась к легким покусываниям накаченной груди.

Хотя нет! Это не просто накаченная грудь. Это целое произведение искусства!

Темный оторвал сексуально-озабоченную ценительницу прекрасного от увлекательнейшего занятия и начал со злостью терзать мои губы. Я не сопротивлялась, стараясь ответить ему той же монетой и находя подобное противостояние увлекательнейшей игрой, поэтому не сразу заметила, что парень перестал прижимать мое полураздетое тело к дереву и куда-то понес.

И даже не насторожилась, когда он остановился и, отстранившись, довольно мурлыкнул:

- Моя маленькая месть…

А потом такую разгоряченную и неудовлетворенную меня бросили в холодную воду.

***

Не буду рассказывать, сколько ‘удовольствия’ принесло незапланированное купание. И со стыдом умолчу, как медленно плыла к берегу под несмолкаемый смех довольного Крысеныша.

Подавив внезапное желание утопиться, я, стыдливо прикрывая голую грудь, выползла на берег, где вовсю скакал черный щенок. И пока мое тело мелко дрожало, покрываясь гусиной кожей, Хорст напялил на меня свитер, завернул в свою куртку и подхватил на руки.

- Д-д-д… - попыталась возмутиться посиневшими от холода губами.

Вреднючий Темный не стал дожидаться, пока я выбью зубами многочисленные проклятия, адресованные понятно, кому, и быстрым шагом понес в сторону общаги.

- Слушай и запоминай, - вжимая в свою горячую грудь, негромко начал Хорст. - Я очень хорошо себя контролирую, но у всего есть границы, и сейчас ты почти перешла их, - молча краснею и даже дрожать начинаю, как-то извиняясь. - Между нами могут быть только одни отношения - рабочие, - это слово он особенно подчеркнул. - Все остальное только мешает выполнять обязанности. Ты поняла?

Киваю, потому что выбивающие танец холода зубы не оставляют иного шанса на ответ. К счастью, Хорст передвигался очень быстро, поэтому у дверей в секцию Темных мы оказались всего через минуту.

Крысеныш пронес меня через гостиную, где с открытыми ртами сидели Кебил и Гафс, уверенно распахнул ногой дверь в комнату Эми и Роззи, которые растерянно проводили нас взглядом до дверей в ванную комнату.

Оказавшись внутри, парень молча поставил меня на кафельный пол и закрыл двери. Обреченно щелкнувший шпингалет ничего хорошего не обещал, впрочем, как и его потемневшие глаза. Не говоря ни слова, Хорст включил воду и принялся меня раздевать.

Я возмущенно пискнула и отступила на дрожащих ногах к бортику белоснежной ванны.

- Зазнайка, не беси меня! - недовольно рыкнул парень, легко ловя продрогшую до костей русалочку и стаскивая с нее куртку. - Я же вижу, что у тебя пальцы свело!

Мда… с этим не поспоришь! Пальцы не то что не подчинялись хозяйке - я вообще от холода их не чувствовала, поэтому позволила стянуть с себя мокрую обувь, штаны и свитер, а дальше…

- Та-а-ак… - хрипловато выдохнул Хорст, сидящий на корточках около полуголой меня.

Опустив голову вниз, оглядываю кожаные крепления, затянутые на голых ногах, и смущенно краснею. Четыре ножа и два кинжала - это около двенадцати пряжек, которые надо расстегнуть.

Светлая Богиня, стыдно-то как!

- Ангел, - горячие пальцы обожгли лодыжку и потянули кончик ремешка, - когда ты краснеешь, то становишься невероятно женственной…. И это мне не нравится, - парень криво улыбнулся. - И потом, - пальцы скользнули чуть выше и поднялись на уровень колена, - ты сама просила, чтобы мы поливали друг друга сарказмом и взаимными упреками, так что бери себя в руки!