Григорий Шаргородский - Острие ужаса

Так, нужно срочно возвращаться домой. Пусть дальше разбирается Неста.

Убедившись, что Этна приобрела относительно приличный вид, я направился к выходу с территории доков. Напарница будто привязанная последовала за мной. Как обычно в такой ситуации, ее присутствие за моей спиной вызывало не чувство безопасности, а, наоборот, смутную тревогу, и к магическому дару это ощущение не имело никакого отношения — голые инстинкты.

На выходе из складского комплекса нас догнал Паук, и его настроение было очень далеким от радужного:

— Скотина! Тварь! Вырх тупой! — Дальше шли слова, которые в приличном обществе приводить не стоит.

— Кого это ты так возлюбил? — поинтересовался я больше для того, чтобы уточнить, не посвящена ли его ода моей персоне.

— Там все мои люди с ранами в спинах! — прорычал Паук, — Точнее, не все. Нет одного урода, твари…

— Висент, — пришлось мне остановить зашедшего на второй круг оратора, — я уже слышал, что ты о нем думаешь. Кого там не было?

— Орлуха Бегуна и его людей.

— Ты справишься или нужна помощь?

Чуть подумав, Паук все же решил принять мою помощь:

— Если можно, прокатись со мной до Червоточины, дальше я сам.

— Хорошо, — покосившись на Этну и увидев, что она не проявляет признаков слабости, согласился я.

Возможно, не стоило соваться в дела теневого мира Вадарак-ду, но, во-первых, меня уже макнули в него по самую макушку, а во-вторых, если Паука грохнут, это плохо скажется на судьбе Нарика, который пока не отправился к ловцам.

Еще один спич Паука пришлось выслушать, когда мы дошли до проходной складского комплекса бывшего воздушного порта. Здесь уже начали попадаться прохожие, но чего не было, так это оставленного Пауком транспорта.

Нам пришлось идти еще метров триста и ловить обычного извозчика. Даже не представляю, какой была бы реакция кебмена, узнай он, что везет прорву золота, но все обошлось.

Через полчаса мы добрались до Червоточины.

— Ну и как понять, с каким настроением нас встретят? — осторожно поинтересовался я, оглядываясь вокруг.

— В смысле? — не понял задумавшийся о чем-то своем Паук.

— Начинать стрелять во всех подряд или подождать? — спросил я, хотя чувствовал, что пока нам ничто не угрожает.

Принятая внутрь кровь Паука пока работала, и можно было не беспокоиться ни за себя, ни за него.

— Сейчас узнаем, — заявил Паук, когда коляска доехала до спуска в Червоточину.

— Подожди, — остановил я Висента и кивнул Этне. — Дамы вперед.

Да уж, туповатый каламбур получился.

Сбросив с плеч плащ, девушка скользнула наружу, а за ней как хвост гадюки волочился так и не оттертый от крови кнут. Крючья на его конце звякнули о металлическую подножку кеба, заставив возницу шумно сглотнуть. Снаружи кто-то пискнул.

Выглянув, я увидел источник писка — им оказался старый знакомец, встречавший нашу парочку на границе владений банды. Теперь ему впору переименоваться из Глазастого в Фингала, очень уж колоритно выглядел начавший подживать синяк на пол-лица.

Увидев Висента, Глаз облегченно вздохнул:

— Паук, дохлые вырхи, ты живой?

— А что, не должен был? — недобро сощурив глаза, спросил Висент.

— Так Бегун сказал, что Зубастый тебя грохнул, — втянув голову в плечи, ответил Глаз.

— Где он сейчас? — тут же оскалился Паук.

— Так собрал народ в кабаке.

— Все пошли? — Голос Висента зазвенел сталью.

— Нет, Бухой сказал, что плевать ему на Бегуна, и теперь сидит на своей хазе.

— Ладно, — чуть подумав, сказал Паук, — давай быстро за Бухим и его людьми.

Как только Глаз исчез, Висент повернулся ко мне:

— Ром, подождешь еще немного? Если Бухой не взбрыкнет, дальше все пойдет без проблем.

— В принципе мы никуда не спешим, — с показным равнодушием ответил я.

— Только если что-то пойдет не так, предупреди заранее, — на всякий случай попросил Паук.

— Хорошо.

Разношерстная толпа бандитов явилась минут через десять. Судя по чуть расслабившемуся Пауку, это был именно Бухой со товарищи, а не Бегун с бригадой киллеров. К тому же угрозы со стороны этой братвы не ощущалось.

— Все в порядке, — озвучил я Пауку преподнесенную магическим даром информацию.

— Хорошо, — кивнул Висент и властным жестом приказал своим людям не подходить к коляске слишком близко.

Все это время возница изображал из себя соляной столб, а вот когда Паук открыл саквояж с золотом, его глаза едва не вылезли из орбит.

— У тебя есть кошелек? — пошарив в карманах, спросил Паук.

— Ты что, грабануть меня вздумал? — пошутил я, хотя уже понял, зачем бандиту мой кошель.

— Не смешно, — проворчал Висент и начал щедро загребать ладонью монеты из саквояжа, пересыпая их в поданный мною мешочек.

И почему я не купил кошелек побольше?!

Туго набив мешочек золотом, он отдал его мне:

— Ром, я не забуду того, что ты сегодня сделал. Если что, обращайся.

— Надеюсь, не придется, — постарался я смягчить приступ явно несвойственной бандиту щедрости.

— Увидимся, — кивнул мне Паук и, подхватив саквояж, направился к своим людям.

— Надеюсь, не придется, — повторил я теперь уже шепотом.

Кивнув Этне на коляску и дождавшись, когда она займет место на сиденье, я полез следом. После этого назвал вознице адрес и, увидев его косой взгляд, добавил:

— Даже не думай, мертвому золото без надобности.

Кажется, он понял все правильно и выразил свое внезапно возникшее желание как можно быстрее избавиться от нас понуканием своего вислоухого скакуна. Так что до дома мы добрались в рекордные сроки. За скорость, потраченные нервы и победу над жадностью он получил целый золотой и, как мне кажется, укатил счастливым. Но уверен, образ забитого желтыми кругляшками саквояжа еще долго будет приходить кебмену во сне.

Квохтанье крупной и отчасти звероподобной орчанки будет умилять меня всегда, как бы часто это ни происходило.

— Девочка моя, кто же тебя так?! — всплеснула когтистыми руками Неста и тут же злобно зыркнула на меня. — Сколько можно! Ты что, хочешь угробить ребенка?!

Угу, ребенок. Видела бы Неста, как это дитя вскрывает глотки здоровенным бандитам и не менее габаритным оркам. Впрочем, зачем это ей? Между орчанкой и моей напарницей сложились странные отношения. Этна покорно позволяла Несте купать себя и одевать, а та делала все это с диковато смотрящейся в исполнении орчанки заботой и любовью. Не думаю, что Лакис забыл предупредить сестру об опасности девушки, скорее всего внутри добродушной поварихи все же сидит оркский стальной стержень.