Недотрога для дракона. Боевая академия (СИ) - Полина Никитина
— Пусти меня, — мой голос неестественно спокоен.
Совершенно нет сил кричать, ругаться и спорить. Равнодушие окутывает меня ледяной волной, закрывая в прочный, непробиваемый кокон.
— Могла хотя бы “спасибо” сказать, — железная выдержка дракона даёт трещину. — Я полночи не спал, выясняя личности нападавших.
— Ага, — киваю и неожиданно резко выдираю руку из его пальцев. Движение отзывается вспышкой боли от ногтей и до плеча, но я лишь прикусываю губу, чтобы не выдать слабость.
— Монстр! — рявкает мне вслед куратор.
Хотелось бы ускорить шаг и отвязаться от этого нахала, но не получается. Ноги тащат меня вперёд со скоростью гусеницы, и Тэйрану хватает всего несколько шагов, чтобы меня нагнать.
— Я привык, что меня слушают, — капризно высказывает мне дракон.
Надо же!
Жаль, у меня нет времени. Мысль, возникшая на построении, требует немедленного осуществления. А Каллахан мне мешает.
— Чего тебе надо, а? — вздыхаю, глядя в его тёмные, мерцающие зрачки, в которых отражается моё слегка искажённое лицо.
Под глазом что-то темнеет — то ли тень, то ли синяк. Надо будет найти зеркало и привести себя в порядок.
— Ведёшь себя так, словно это я на тебя напал! — возмущается куратор.
— А ты догадливый, — усмехаюсь против воли. Уголок губ, тот, что слева, саднит. К счастью, нос, в который пришёлся первый удар, уже не болит.
Не сломали, и то хорошо.
— Я бы никогда не натравил на тебя других, — незнамо зачем начинает оправдываться дракон.
— Верю, — пожимаю плечами, — ты и сам неплохо справлялся. Уложить лицом в землю девчонку на построении без возможности отбиться — это же так по-мужски.
— Это боевая академия, — мрачнеет на глазах Тэйран, продолжая со мной дуэль на взглядах. — Здесь девчонок нет. Есть только боевики, и ты это прекрасно знала. Хочешь разделения по полам и реверансов — к твоим услугам любая другая академия королевства.
Поджимаю губы, понимая, что он прав. Здесь нет девчонок и парней. В боевых условиях никто не станет щадить нас только потому, что мы женщины. Враг не выбирает, кого убить, а кого оставить в живых.
Но даже тут есть одно “но”. Веское такое, об которое разбиваются все его аргументы. И я, разумеется, его высказываю:
— Ты спровоцировал нападавших. Делал всё, чтобы вбить клин между мной и другими студентами. Они лишь хотели порадовать тебя, устранив проклятую Мон-Стерр. Довести начатое тобой дело до конца.
Очередь Каллахана кривить губы. Яркие, чувственные, они сжимаются до двух тонких ниточек. На скулах проявляются желваки, кадык нервно дёргается, а пальцы стискиваются в кулаки.
Дошло, наконец?
Прекрасно, значит, я могу идти.
Мне удаётся пройти два десятка шагов, пока за спиной вновь не слышится торопливая поступь и хриплое драконье:
— Куда идёшь? Первой парой практика у магистра Фэлтона на полигоне. Тебе запрещены физические нагрузки. Возвращайся в лекарскую!
— А я не на практику, — на этот раз оборачиваюсь куда охотнее и с превосходством смотрю в красивую, но такую ненавистную физиономию куратора. — Я к ректору.
Краски мгновенно сходят с его лица. Кожа становится матово-белой, когда дело доходит до упоминания главы Королевской Боевой Академии.
— Зачем? Я сам всё решил. Ректор уже знает о возникшем конфликте и подписал шесть приказов.
— Хочу рассказать об угрозах куратора, которые привели к этой ситуации, — чёрт, улыбку никак не получается скрыть. И она действует на Тэйрана как удар в солнечное сплетение. — А если он решит замять ситуацию, то доведу дело до королевской канцелярии. Или не решит? Как думаешь?
— Не ходи.
Дракон тянет ко мне руку, но я неловко уворачиваюсь. Чувствую сладкий момент торжества:
— Сыночка не хочет злить папочку?
Каллахану отказывает выдержка. Рывком притягивает меня к себе, впечатывая лицом в шершавую ткань рубашки. От неё пахнет свежим мылом и тем самым одеколоном, древесным, с тёплыми нотками амбры. Позволяю себе маленькую вольность и вдыхаю его полной грудью, прежде чем отпрянуть.
Каллахан удерживает меня, положив ладонь на талию.
— Какая же ты стерва, Дарина Мон-Стерр, — его тихий шёпот с лёгкой хрипотцой щекочет волосы над ухом, вызывает мурашки на теле и отправляет их в кругосветное путешествие по коже. — Или мне называть тебя Дарина Ирвайн?
— Тебе лучше вообще никак меня не называть, — пытаюсь огрызнуться, но получается неважно. Близость подлого дракона заставляет колени подкашиваться, а сердце против воли бьётся чаще.
Мне совершенно не нравится эта реакция на чешуйчатого мерзавца, и я пытаюсь отстраниться, но он ещё плотнее вжимает меня в себя. Наверное, со стороны мы могли бы выглядеть влюблённой парой.
— Предлагаю тебе выбор: ты забываешь о случившемся вчера вечером. Ни одной из фамилий, прозвучавших сегодня на построении, ты больше не встретишь. А я позволяю тебе пройти общее тестирование, хотя мне невероятно жаль того, кто станет твоей боевой парой.
Упираюсь руками в его плечи и поднимаю голову вверх, чтобы он видел моё лицо, когда получит твёрдый отказ.
Вот ещё! Сначала издевается надо мной, а потом, так уж и быть, делает снисхождение?
Да кем он себя возомнил? Родство с ректором и непонятные отношения с деканом Блейз не дают ему право решать уйду я или останусь!
Однако стоит мне поймать его взгляд, я осекаюсь. Что-то в его глазах мне не нравится, как будто он знает то, чего не знаю я?
Разум запоздало подбрасывает версию, и я высказываю её вслух:
— Ты же видел цвета моей энергии. Ты выпускник, присутствовал не одном общем смотре. Знаешь цвета других и догадываешься, кто может стать моей парой, не правда ли?
Каллахан выпускает меня из капкана рук.
Чувствую, что могу свободно дышать, но какая-то крошечная частичка внутри меня испытывает сожаление, что он больше не касается меня. Со злостью заталкиваю её вглубь сознания и повторяю свой вопрос:
— Поэтому ты хочешь избавиться от меня? Это связано с моей боевой парой?
Глава 18
Тэйран Каллахан
Девчонка припёрла меня к стенке. Она умнее, чем я думал.
И сильнее.
И выносливее.
И храбрее, чем те уроды, которые сейчас подписывают у отца приказ об отчислении.
В голову закрадывается предательская мысль, что стоит дать ей шанс. Позволить занять место Эвы.
Но робкий голос разума сметает лавина болезненных воспоминаний.
Стискиваю зубы, морщусь и неохотно отвечаю:
— Монстр, не выводи меня из себя. На смотре сама всё поймёшь, если не тупая.
Нарочно грублю. Отец с детства прививал мне хорошие манеры, но что-то пошло не так.
Однако раз уж мне не отвязаться от родной дочки Рэйнальда Ирвайна, пускай она сама не захочет со мной сближаться.
— Ненавижу тебя, Каллахан, — предсказуемо шипит
