Ормхеймский Бастард (СИ) - Ольга Ружникова
— А детей сразу отправляйте в другие приюты. И новых девиц — в другие монастыри. Наш юный король любит красоту, а не уродство. Вдруг он пожелает лично вас навестить?
И устроить оргию. С недельной пьянкой. Вместе с любимым дядей. И парой-тройкой чьих-нибудь смазливых кузенов.
Неужели даже эта ледяная мегера способна удивиться?
— А сейчас — где моя племянница? И не смейте лгать.
— Ее здесь нет, — не дрогнула мать-настоятельница.
Надоело жить? Хотя в таких условиях — надоест. Уже давно.
— Вранье.
— Правда. Здесь уже был некий родственник Мирабеллы Таррент. Давно, еще в середине весны. И забрал девочку.
3
— Ты позволишь мне сопровождать тебя, Ирэн? Мне и моей сестре?
— А я могу тебе верить? — вздохнула Ирия.
— А разве ты говорила мне правду? Разве Ирэн — твое настоящее имя? И ты — внебрачная дочь герцога Тенмара?
— Лично я бы не удивилась. Но сейчас не я предлагаю тебе ехать со мной, а ты, Клод.
— Хорошо. Я в любом случае собирался поделиться с тобой всем.
— Кто вы, Клод? Ты и Лаура? Сколько правды в твоей истории?
— Почти всё. Небольшую, но важную ложь всегда проще утопить в правде — тебе ли этого не знать, Ирия? Когда правда убийственна, а просто ложь не спасет — выручит мелкое вранье и недомолвки. Себастьен — внук герцога Тенмара. Но ты ведь не спрашивала о его происхождении? А я и вправду бедный студент Академии и когда-то принял предложение друга погостить. Это привело к моей встрече с Ирэн. Я влюбился… а потом ее мать умерла. Мою Ирэн забрал Ральф Тенмар — в свой змеиный замок. А потом отправил в неизвестный монастырь. Кто-то донес о ее связи с простолюдином. Я был в отчаянии и связался не с теми людьми.
— А Лаура?
— Она выдавала себя за парня и училась вместе со мной. Там они и познакомились с Себастьеном. В Академии.
— И ваши родители не искали Лауру?
— А она никуда и не сбегала. Наша мать — содержательница борделя. И дала Лауре полную свободу. Просто Себастьен и Лаура последовали за мной, когда Ирэн исчезла. Не смогли бросить меня в такой беде, как я их не отговаривал — особенно сестру. Мы уже думали, кого украсть и взять в заложники, когда в Больших Дубах появилась ты.
— И в заложники чуть не взяли меня. А до этого кого похищать собирались? Ведь были же у вас какие-то варианты? Собирались все компанией подстеречь на охотничьей тропе бастардов и их детей? Или дам и девиц на прогулке?
— Ты угадала. Но мы не смогли выбрать того, кто старику действительно дорог.
— Такого нет. Он бы вам еще спасибо сказал. Вам тогда следовало похитить герцогиню.
— Мы пытались. Но она ни разу не покидала замок.
— Тогда ехать в Квирину и красть Анри Тенмара.
— Он бы сам нас украл. Ирэн, вы хоть немного мне верите?
— Скорее да, чем нет.
— Тогда я еще не всё вам рассказал. Прошлой зимой я почти убил вашего брата Леона.
— Что?
— Думал, что убил. Он выжил, но это уж точно не моя заслуга. Я честно старался. Прострелил ему кишки и бросил умирать на дороге. Чтобы мучился подольше.
Непроницаемые черные глаза. Что в них сейчас — сожаление? Или ничего?
Что ж, хоть самодовольства нет. Уже хлеб.
Желающих мучить подольше Ирия насмотрелась при Ревинтере. И в монастыре, и по дороге в Лютену.
Таверна на краю Эвитана. Почти на краю миров. Но всё еще не на пограничье. Далековато от Лойварэ.
Только бы он еще без вести не провалился куда-нибудь.
— Почему?
— Потому что Леон Таррент — подонок. Он видел Ирэн. И мог про нее разболтать кому не надо. И подставить Ива Криделя. И вас. Слишком много вреда — и жизнь всего одного негодяя.
Конюшня замка Тенмар. Ночь, слишком много узнавший Люсьен, пьяные угрозы. Затухают глаза Вихря…
Коня мучительно жаль до сих пор. Человека — нет. Что бы ни сказал Люсьену Ральф Тенмар, чем бы ни поделился — выводы тот сделал сам. И всё сказанное и сделанное на конюшне — тоже только его. Можно сколько угодно класть в ловушки легкую выгоду — честный туда не сунется.
— Я вас понимаю.
— Вы собираетесь мне мстить?
— За Леона — нет. И это — не ложь и не недомолвки. Может, я — паршивая сестра, но он был не тем братом, за кого мстят. У меня самой не поднялась на него рука, но его смерть от чужой меня скорее обрадует. Единственное — я не стала бы никого бросать мучиться на дороге с простреленными кишками. Добить — и милосерднее, и разумнее. Тогда уж точно не выживет. Но вы ведь обещали больше не врать, Клод? Вряд ли вы предполагали, что я обижусь из-за Леона. Так кого еще из моих родных вы подставили?
— Больше никого. Всех остальных подставили мои бывшие соратники по Ордену. Я действительно не прикладывал к этому руку. Не только вас использовали втемную.
— Зачем вы нашли меня здесь?
— Потому что знал, что рано или поздно вы прибудете за Мирабеллой. И объявитесь тут.
Вообще-то она чуть не объявилась в Словеоне. А вовсе не за Мирабеллой. Которой здесь тогда уже не было.
— Потому что хотел рассказать всё это. Отомстить за Себастьена… пока еще жив. Эти люди не прощают предательства — даже когда сначала предают первыми. А я не хочу, чтобы они захватили власть в Эвитане. Больше не хочу.
— Вы всё еще не сказали, кого из моих родных похитили эти люди, жаждущие власти над Эвитаном. Когда использовали вас втемную. Не отводите глаз, Клод. У меня не так много осталось родных, чтобы долго гадать. Ив Кридель нужен вам самому. Иден подставили точно не вы, а Леон. На него мне плевать, даже если они его убили окончательно. Мама сама подставит кого угодно. Так кого, Клод? Мою сестру Эйду?
— И вашу племянницу.
Ирия едва не пошатнулась.
— Эйда и девочка… всё еще у них?
— Уже нет. Они у моей матери, она их прячет. Но моей заслуги в этом нет тоже. Разве только в том, что не выдал. Но тогда мне пришлось бы выдать и родную мать.
У содержательницы борделя. В Лютене. Слова Клода не проверишь. До столицы — сотни миль. И она в лапах нового короля. Бывшего «дядюшки Гуго».
— Теперь эти люди легко возьмут Лютену. И это станет ее концом. Я слишком поздно это понял.
— Принц… король Гуго — один
