Яртур - Шведов Сергей Владимирович
С живой душой княжич столкнулся на лестнице, ведущей с шестого яруса, если считать от крыши, на седьмой. Это была самая обычная служанка, молодая, розовощекая и грудастая. Ее большие голубые глаза с удивлением смотрели на мечника, спускающегося сверху. Яртур отозвался на недоуменный девичий взгляд ослепительной улыбкой. Благо служанка была хороша собой и вполне заслуживала ласкового обращения.
– Как ты посмел вторгнуться в покои благородной княжны, охальник? – возмутилась служанка.
– Хотел повидаться с тобой, – соврал, не моргнув глазом, Яртур. – Твоя неземная красота помутила мой разум.
– Если об этом узнает Весень, тебе не сносить головы, – прошипела служанка, испуганно косясь на ближайшую дверь.
– А кто такой Весень? – спросил Яртур.
– Я сразу поняла, что ты не местный, – всплеснула руками девушка и наморщила милый конопатый носик. Служанка была рыженькой, а рыженькие всегда были сердечной слабостью Яртура.
– Допустим, – не стал спорить княжич. – Но ведь и ты не в этой башне родилась.
– Нас похитили, – поделилась с незнакомцем своим горем служанка. – Княжну Олену, боярыню Ляну и меня. А боярынь Благиню и Дарену псиглавцы убили еще там, на границе Сколотии.
– А кто такие псиглавцы? – нахмурился Яртур.
– Люди с собачьими головами, – пояснила служанка. – Они сидели на спинах грифонов, растерзавших наших витязей.
– Так этот Весень – псиглавец?
– Нет, – отрицательно покачала головой девушка. – Весень – биармец. Во всяком случае, так он себя называет.
– И много псиглавцев под рукой у биармца?
– Более сотни, но в покои княжны они не заходят. Они сидят ярусом ниже, перекрывая выход, и пьют свое мерзкое пойло. А здесь, на нашем ярусе, только евнухи да служанки из местных. Но княжна Олена им не верит, поэтому и послала меня в хранилище за ожерельем.
– Каким еще ожерельем? – не понял Яртур.
– К свадебному платью, – охотно пояснила служанка.
– Вот как? – удивился княжич. – А кто выступает в роли жениха – неужели сам Слепой Бер?
– Ну, вот еще, – обиделась служанка. – Слепой Бер стар и некрасив. А княжна Олена очень разборчивая невеста.
– И как зовут красавца, покорившего сердце дочери князя Родегаста?
– Его зовут – княжич Яртур, – охотно пояснила девушка. – Он сын себерского князя Волоха и княгини Лады.
– А ты ничего не перепутала, рыженькая?
– Зови меня Белянкой, – попросила девушка. – А про Яртура мне сказала боярыня Ляна. Она видела того княжича в волшебном зеркале. Говорит, ничего особенного. Но княжна Олена ночей не спит в ожидании суженого. Сколько я ей украшений перетаскала из хранилища – ужас. И все не то. Теперь она послала меня за жемчужным ожерельем.
– А где сейчас находится сам Слепой Бер? – поинтересовался Яртур словно бы ненароком.
– Его нет в замке, это точно. При нем псиглавцы не посмели бы так выть. А тут насосались пива и распелись. Весень, вишь, им не указ.
Яртур действительно услышал вой, доносящийся снизу. О псиглавцах он, конечно, слышал, знатоки числили их частью Навьего мира и, судя по всему, не ошибались. Так вот, оказывается, кто истребил две сотни отборных витязей Асгарда! Впрочем, против атаки грифонов не устоял бы никто. Слепой Бер знал, кого посылать за прекрасной Оленой. Псиглавцев считали хорошими бойцами, но в землях сколотов и асов они почти не появлялись. А вот муромские волкодлаки считали их своими кровными врагами и истребляли при всяком удобном случае. Конечно, псиглавцы не подарок, но Яртур по большому счету опасался только Слепого Бера. И какое счастье, что именно сегодня рахмана нет в Железном замке. Впрочем, Белянка могла и ошибаться на его счет.
– Ты не могла бы проводить меня к княжне Олене? – попросил Яртур.
– Вот еще, – удивилась служанка. – С какой стати? Боярин Весень строго-настрого запретил пускать кого бы то ни было в покои княжны. А мне он обещал оборвать сережки вместе с ушами, если я ослушаюсь его приказа. Уши это еще так-сяк, но таких сережек с яхонтами мне больше никто не подарит.
– Тогда веди к Весеню, – распорядился Яртур.
– Да кто ты такой, чтобы здесь командовать? – рассердилась Белянка.
– Я дружка жениха, княжича Яртура, приехал сюда за невестой, да, видишь, заблудился в чужом замке. Шемякичем меня зовут, девушка.
– А как же тебя псиглавцы сюда пропустили? И почему ты сверху идешь, а не снизу?
– Вот глупая, – покачал головой Яртур. – Говорю же тебе – заблудился. А псиглавцы твои пьяные вдрызг. Слышишь, как воют?
– Ничего. Слепой Бер вернется, он им покажет, где раки зимуют, – злорадно выдохнула Белянка.
– Не любишь ты верных слуг рахмана? – укорил ее с усмешкой Яртур.
– Чтоб они провалились все, – махнула рукой служанка. – Морды собачьи.
– А кроме псиглавцев в замке есть нелюди и люди? – спросил княжич, беря девушку под руку.
– Да кого тут только нет, – заохала Белянка. – Грифоны есть, биармцы есть, беры есть, вурдалаки есть, этих, правда, в железную башню не пускают, дусени есть, парсы есть. Боярыня Ляна видела дракона о трех головах. Говорят, что и навьи здесь есть, как в мужском, так и в женском обличье. Но этих ведь от людей не отличишь. Я навий страх как боюсь. Оплетет, опутает такой сладкими речами и посулами, а потом все силы из тебя вытянет. Навьи ведь как вурдалаки, только им не кровь нужна, а душа человеческая, та, что нам от богов дана. А потому как ни соблазняли меня, как яхонтами ни одаривали, не поддалась я на их посулы. Вот уже как вернусь домой, тогда и отгуляю. Не станет же Слепой Бер нас веки вечные в этой башне держать.
– Да уж конечно не станет, – охотно поддакнул ей Яртур. – Раз княжну Олену замуж отдают за княжича, то тебе что тут делать.
– Здесь, – кивнула Белянка на дубовую дверь. – Только ты уж без меня с Весенем договаривайся, а то мне еще за ожерельем бежать.
Боярин Весень гостей не ждал, а потому и встретил Яртура по-домашнему. В халате из биармской парчи и шлепанцах на босу ногу. При виде незнакомца в колонтаре и с мечом у пояса биармец обомлел и едва не захлебнулся вином. Серебряный кубок, украшенный кроваво-красными рубинами, выпал из его руки и покатился по парсскому ковру, которым был застелен железный пол. Карие, заплывшие жирком глазки биармца метнулись к кривому мечу, висевшему над пылающим камином, но тут же, словно испугавшись собственной отчаянной смелости, вернулись к кубку, который как раз в этот момент подкатился к ногам пришельца, обутым в червленые сапоги. Весень был уже далеко не молод, за сорок ему, во всяком случае, перевалило, полноват, но на его красном от прихлынувшей крови лице не было ни одной морщинки. Впрочем, лицо это вскоре сделалось смертельно-бледным, словно из жил Весеня разом выпустили всю кровь. Яртур наклонился, поднял кубок с пола и поставил его на столик из кости, разукрашенный затейливой резьбой.
– Колдовские руны? – спросил Яртур, разглядывая причудливый узор.
– В каком-то смысле, – не стал спорить с гостем биармец, к которому наконец вернулся дар речи.
– Я вот думаю, почему именно тебе, боярин, князь Коломан поручил охранять княжну Олену, – вздохнул Яртур. – Ты ведь не евнух?
– Конечно нет, – обиделся Весень. – Просто у меня особый вкус.
– Ого, – удивился гость. – Неужели…
– Да нет же, – даже крякнул от досады биармец. – Просто обычным женщинам я предпочитаю вампирш или, в крайнем случае, вурдалачек.
– А чем они друг от друга отличаются? – заинтересовался Яртур.
– Вурдалачки страшненькие и телом кривенькие, а среди вампирш такие красавицы попадаются, что глазам больно.
– Так ведь они кровь пьют!
– В любовном деле не без потерь, – пожал плечами Весень. – Но я полнокровный. Вот мне одна знахарка и посоветовала – сочетай, говорит, приятное с полезным. А и правда, чем противных пиявок поить своей кровью, так уж лучше вампирш.
– А если они всю твою кровь высосут? – спросил Яртур.
– По-твоему, они без ума? – рассердился боярин. – Я им и муж, и любовник, и отец родной.
