Илион. Книга 1: законы алхимии (СИ) - Сысоев Евгений
- Помнишь у фермы Катонов, в лесу заброшенный коттедж.
- Понял. Завтра отправлю туда людей.
- Рион, ты же знаешь, - аккуратно, подбирая слова, начала Эмилия. - Я долгое время изучала миазмы Нижнего мира, я понимаю его ауру…
- Нет, нет, нет, - замахал руками герцог, - еще не хватало!
- Но я могу помочь…
- Нет, - твердо сказал Рион. – Хватит с тебя испытаний. С этими проблемами я справлюсь сам. И вообще, - он посмотрел на часы, - засиделись мы. Давайте-ка спать.
Никто спорить не стал. По дороге Эмилия хотела обсудить некоторые вопросы с Лексом, их комнаты находились по пути, в одном крыле, но алхимик свернул к выходу во двор.
- Ты не к себе? – удивленно спросила девушка.
- Нет, - алхимик как-то затравленно улыбнулся, - нужно решить кое-какие дела.
Так, Эмилия в полном одиночестве добралась до своих покоев, разделась, плюхнулась навзничь на пушистую перину. Решив, что долго не сможет заснуть, девушка хотела, как следует обдумать положение дел. Но она ошибалась, стоило только закрыть глаза, как сон пришел мгновенно, крепкий и без сновидений.
На следующее утро Эмилия чувствовала себя совершенно выспавшейся. Прилив сил толкал к деятельности, но делать, как раз, было нечего. Поэтому, позавтракав, она бестолково бродила по дворцу в надежде на скорые новости. Быстро поняла, что это занятие сведет ее с ума и отправилась к храму Юнии.
Девушка с детства любила это место, во-первых, за его сказочную красоту. Во-вторых, казалось, что бы ни произошло в мире, какие бы потрясения его не коснулись, величественный и, в тоже время, воздушный Храм с его многочисленными пинаклями, зубчатыми стенами и резной лепниной, сад карликовых яблонь вокруг храма, статуя Юнии с арфой у главного входа - все это неподвластно мирскому волнению, все это будет вечно и неизменно.
Основную часть храма занимал просторный неф, ведущий к апсиде. Здесь было множество картин, реликвий, статуй. Хор еще не закончил службу, и Эмилия в полной мере прочувствовала всю таинственную, мистическую атмосферу храма. Девушка так погрузилась в себя, что не сразу заметила фигуру, спешащего к ней архиепископа. Эмилия очень любила служителей храма, особенно дедушку Дориена, который всегда угощал девчушку сладостями и рассказывал невероятные истории.
- Эмилия, девочка моя! – разведя руки в стороны, восклицал епископ. – Хвала Богине, ты цела и невредима! – Эмилия, как полагается, глубоко поклонилась, но Дориен сразу же слегка взял ее за плечи, призывая подняться. – Дай я на тебя посмотрю. Хорошеешь с каждым годом. Такая же красавица, как мать, но с бесовским огоньком в глазах.
Епископ хитро прищурился, Эмилия улыбнулась в ответ. Для своих лет, а ему шел седьмой десяток, Дориен был в хорошей форме. Несмотря на худощавое телосложение и чуть сутулую осанку, его походка, движения выдавали в нем энергичную, активную личность. Архиепископ мог легко расположить к себе, он умел внимательно слушать, а взгляд и выражение лица, всегда выражали искреннюю озабоченность собеседником, готовность принять участие в его проблеме, помочь.
Несмотря на высокий сан, Дориен создавал впечатление простого человека, с которым можно было и пошутить, и свободно поговорить о мирских делах. Впрочем, религия на основе веры в Юнию не отличалась строгостью к верующим, была открыта, милосердна и терпима, в отличие, например, от некоторых конфессий юга. То же можно сказать и о священнослужителях, они были лишены той часто встречающейся надменности, которая свойственна многим священникам других вероисповеданий. Несмотря на это (а может - благодаря), Церковь Юнии была самой распространенной религией в Илионе, особенно центральной полосы.
Но не стоит обманываться простодушием и почтенным возрастом архиепископа. Он самостоятельно добился этого поста и руководил им уже много лет, являясь, чуть ли не вторым лицом в Верисии и значимой фигурой во всем Илионе.
Девушка провела с епископом почти два часа. Они медленно прогуливались вдоль нефа и тихо вели беседу. Девушка рассказала старику о ее жизни за то время, что они не виделись, ее исследовательской работе, которой Эмилия очень гордилась, но, конечно, основная часть рассказа – события последней недели. Слушая о ее приключениях, епископ только охал и качал головой.
- Нелегко тебе пришлось, надеюсь, Астролд понесет наказание за свои страшные поступки.
- Да, - безучастно ответила девушка, - но, ты знаешь, я, может, буду скучать по этим приключениям.
- О, а я думал ты уже не в том возрасте, в котором мечтают стать пиратом?
- Я тоже так думала.
Оба посмеялись.
- Или, может, дело в компании? – старик хитро посмотрел на девушку.
- Не понимаю, о чем ты? – строго ответила Эмилия и слегка зарделась.
- Хм, хм, - усмехнулся Дориен, но тему развивать не стал, - ну, что ж, душа моя, вижу, ты часто поглядываешь на дверь. Не терпеться узнать новости? Ладно, ладно, - епископ рукой остановил, готовые возражения Эмилии. – Беги, я и так злоупотребил твоим вниманием. Тем более, я уж надеюсь, еще заглянешь. Пойдем я тебя провожу.
Но не успели они сделать и пару шагов, как лицо старика вновь расцвело улыбкой, и он протяжно сказал:
- Ну и ну, видимо Юния решила побаловать меня приятными встречами.
Эмилия проследила за взглядом епископа и увидела Лекса. Он стоял, сложив руки за спиной, и зачарованно рассматривал какую-то картину.
- Похоже, ты скучал по «Двоемирию» больше, чем по мне, - весело окликнул Лекса Дориен.
«Двоемирие». Эмилия помнила эту знаменитую картину, состоящую, как бы из трех слоев. В верхней части, в минималистическом стиле, было нарисовано большое красное солнце на фоне голубого неба. Центральная часть показывала мир людей, отражала человеческий быт, здесь было огромное количество деталей: люди праздновали, сражались, сеяли зерно и, даже занимались любовью. Нижняя часть картины символически изображала мир демонов. Чудовища, ломая друг другу конечности, вгрызаясь зубами, ползли наверх. Те, что были у самой границы мира людей, отчаянно тянули руки, чтобы пробиться сквозь почву в Илион. У Эмилии картина вызывала двоякие чувства. В детстве она казалась ей жуткой, но в то же время, притягательной.
- Конечно, с чего бы мне скучать по нравоучениям вечно ворчащего старика, - на ходу говорил алхимик. Он пытался оставаться серьезным, но сдерживаемая улыбка, все-таки выдавала его настроение.
Эмилия даже не обратила внимания на дерзкий ответ Лекса, в глаза бросился, в первую очередь, его удручающий внешний вид. Казалось бы, горячая ванна, вкусная еда и здоровый сон в человеческих условиях должны были привести его в порядок и смыть то изнеможение, которое девушка отметила еще вчера за ужином. Но алхимик выглядел хуже: глаза припухшие, измученные, как при бессоннице, кожа серовато-белая, щеки впалые. Эмилия гадала, что же является причиной такого состояния. Может, правда – болезнь?
- О-ох и не стыдно, я же все-таки архиепископ, если ты не забыл, - Дориен по-отечески обнял Лекса.
- Как же я рад тебя видеть!
- И я, мальчик мой, и я. Рион отправил мне утром письмо, где сообщалось о твоем приезде, но в такой форме, что я подумал: балбес опять подшучивает над стариком.
Эмилия еще не успела отойти от ошеломления, вызванного давним знакомством Риона и Лекса. Так оказалось, алхимик еще и близко знаком с архиепископом. Поистине - чудеса! Нужно обязательно его обо всем расспросить.
- Плохо выглядишь, запозднился, ну ничего… - продолжал, тем временем Дориен, пристально разглядывая Лекса.
Алхимик посмотрел на Эмилию и, кивая, чуть подмигнул, в знак приветствия. Девушка кивнула в ответ и, воспользовавшись тем, что на нее обратили внимание, быстро проговорила:
- Что ж, я пойду. Рада была тебя повидать, дедушка.
- Я тоже был рад, душа моя, обязательно зайди ко мне еще.
Эмилия кивнула и направилась к выходу. Пора было узнать, как обстоят дела в Патале.
Глава 8
Торн уже несколько часов лежал в своем номере, маленькой гостиницы промышленного района Баруды, и тупо смотрел в потолок, анализируя события прошедших дней.
