Равновесие (СИ) - Герда
— Ты чего? — осторожно позвал демон, подумав, что эльфу настиг кошмар.
— Ничего, дубина рогатая, ты чего не сказал, что тебе одеяла не досталось? — гневно зашипела Вериорен, и Багрд почувствовал, как на спину легло что-то тяжелое. Сразу стало теплее. А уж когда эльфа потянула ткань с другой стороны, закутывая демона в теплый кокон вместе с собой — стало даже жарко.
— А мальчик как? — спросил Багрд, старательно впитывая тепло вместе с эмоциями эльфы. Злость, перемежавшаяся тревогой и чем-то еще, сладким, питавшим лучше страха.
— Накрыла я твоего мальчика, — проворчала Вериоерн, старательно укладываясь рядом. Снова поерзала, и голова ее сползла с плеча демона на грудь, заставляя Багрда немного откинуться назад, чтобы девушке было удобнее. Девушке стало удобнее, но останавливаться она и не думала, повернулась и обхватила демона рукой, наконец утихая.
Багрд какое-то время сидел, боясь пошевелиться, но тело быстро затекло. Пришлось немного поерзать, чтобы и себе сделать удобно. Когда, казалось, поза стала вполне сносной для обоих, из глубины кокона раздался возмущенный писк:
— Бороду убери, мне твой шип прямо в макушку впивается.
— Извини, — сдавленно прошипел Багрд, откинув голову так резко, что отдернул удерживаемую эльфой полу ткани, да к тому же стукнулся о поддерживающий его камень. — С-с, — сдавленно зашипел он, осторожно вытащил руку из тряпки и ощупал затылок.
— Недотепа, — констатировала Вериорен, и все началось заново, прервавшись тихим, веселым смехом Багрда. Эльфа, сначала злобно пыхтевшая, присоединилась, и удобная поза наконец нашлась сама собой.
Первой встала Вериорен, тут же разбудив остальных испуганным, но приглушенным писком. Багрд спросонья вскочил на ноги. Только забыл, что давно не дома, а спит на весьма неровных камнях. Быстрее чем встал, демон сел обратно, сдавленно охнув от впившихся в зад камней. Хмуро проморгавшись, он наконец соизволил разобраться в ситуации. Тем более, что Вериорен больше не пищала, а хохотала, прикрыв ладошкой рот. Рассмотрев причину веселья, Багрд и сам улыбнулся.
За разгулом веселья непонимающе наблюдал небольшой, потрепанный и лысоватый зверь. Из дырки, занимающей место морды, хмуро смотрели карие глаза Клюша.
При ближайшем рассмотрении зверь оказался теплой безрукавкой, размером явно по Святу. А длинный кусок с шестью углами, неопознанный вчера, действительно был одеялом. Только скомканным и перевязанным своими же углами. Они умудрились вытянуть один из них — им и укрывались.
Ложиться вновь, пытаясь отвоевать себе еще час сна, не стали. Побоялись пропустить Свята. Быстро собрали распотрошенный ночью мешок и резво зашуршали камнями, торопясь спуститься к тракту.
С одной из вершин, закрывающих тропу с полуночи, за ними удивленно проследили по старчески блеклые, но еще полные силы зеленые глаза.
Сегодня солнце палило еще яростнее, словно пыталось отомстить беглецам за обман. Но путь все равно был веселее. Отдых, даже такой неудобный, позволил зарядиться энергией на переход.
Клюш перевел их через тракт и оставил среди намертво сплетенных между собой деревьев, наказав не вылазить и следить за путниками издалека. Попрощавшись с каждым отдельно, мальчишка припустил обратно в город, на этот раз по тракту, спеша вернуться к своим прямым обязанностям — служению императору.
В надежде, что в лесу хоть немного прохладнее, отошли от тракта на максимально возможное расстояние. Выбрали самое пушистое и заплетенное дерево, от которого просматривалась дорога, и сели под ним, плотно прижавшись плечами. Таким нехитрым способом они старались поддержать уверенность друг друга. Страх, что Свят уже прошёл, или, что гораздо хуже, так и не вышел из города, грыз обоих.
***
Всю ночь Свят глядел то в высокое, заполненное звездами небо, то в неразличимый потолок, с тоской размышляя о Сауле и своем дальнейшем пути. С нелюдями он согласился, Шиес и правда грозила опасность уже сейчас, а не в разыгравшемся воображении. Но до чего же плохо было. Плохо и тошно, от того, что Сауле вновь увозит корабль туда, где Свят точно знал — опасно, а он опять уходит в другую сторону. Разница только в том, что прошлый раз его увозили силой, а теперь сам свою дорогу так повернул, выбрал.
Свят дождался самого тихого часа, перед рассветом, и с тяжелым вздохом вышел из укрытия, направляясь туда, где они с нелюдью оставили лошадей.
Дурные предчувствия оправдались. Дом был полон эльфов и людей. Рассмотреть их удалось даже сквозь мутное стекло. Телами, наверняка попросту спящими, был завален пол. Точно как в доме госпожи Плеберс еще недавно. Многие не спали, и Свят готов был поклясться, что отдыхать им в это время не позволяет привычка — темные.
Осторожно убравшись из-под окон, Свят прошел к конюшне. Мальчишка-конюший так же не спал. Проводил подошедшего Свята подозрительным взглядом, прищурившись, словно оценивал его, как он только что оценивал посетителей.
— Чего надыть? — с некой надменностью и вызовом поинтересовался паренек.
— Лошадей хочу своих забрать, — спокойно ответил Свят, а сам не переставая окружающее пространство взглядом обводил.
— Все лошади, согласно велению Света, переданы в распоряжение его посланников.
— Вот как. А как же мне до Светограда добраться? Я ведь на службе, — словно удивившись, медленно спросил Свят, сверля парня взглядом.
— Не мое дело. Лошадей нет.
— А ежели мы с тобой поговорим. Я ведь точно тут троих оставил.
Наглеть было опасно и по сузившимся глазам конюшего Свят понял, что затеял это зря.
— А когда оставил? — очень уж подозрительно переспросил парень, сощурив глаза уже совсем в щелочки. — Которых?
— Так, когда уж и не припомню. А которых, показать могу, — состроив из себя добродушного увальня, пожал Свят плечами.
— Ну, пройди, покажи, — расплылся и парнишка в улыбке. Только улыбка эта была неприятной, злой и предвкушающей.
Свят подступился к конюшне, заглянул в темное, теплое помещение и бросил парню чуть испуганно:
— А свет где? Я ж так ничего не увижу!
Конюший фыркнул, возвел глаза небу и потянулся к сложенным у входа светлякам, отворачиваясь от Свята. А тот теряться не стал. Быстро оглядевшись, прижал к себе мальчишку, зажимая ему рот, и втянул во тьму конюшни.
Лошади недовольно ржанули, зафыркали, принюхиваясь к чужому запаху, но остались спокойны.
Затянув извивающуюся жертву в конец помещения, где еще более темным провалом зиял вход в маленькую инвентарную комнатушку, Свят зашептал, едва не касаясь уха
