Повелитель Тьмы: Милый, милый Повелитель (СИ) - "Tomek Wilmowski"

— Император? — слова произвели нужный эффект: градоправитель побледнел, и, неосознанно ища опоры, тяжело упёрся ладонями в стол. — Здесь?..

— Именно, барон. Император скоро прибудет, и вы сможете лично выразить ему свою точку зрения на имперское присутствие.

— Конечно… — голос градоначальника был едва слышен.

— Конечно, что? — почти откровенно издеваясь уточнил Истрим.

— Конечно, мы окажем полное содействие Вечной Империи, — с каждым словом из барона будто выходил воздух: он осунулся, поблек, и как-то разом постарел, — мы не можем допустить, чтобы враги Императора находили убежище в стенах нашего города.

Лорд Истрим обворожительно улыбнулся. Впрочем, для Редо это больше походило на звериный оскал хищника, готового перегрызть горло затравленной жертве.

— Я знал, что вы нас поймёте, барон. Уверен, Император учтёт это.

— Учтёт, — с мрачной уверенностью подтвердил Браксар.

Огромная лапища генерала «дружески» хлопнула барона по плечу: по счастью, позади стояло кресло, и градоправитель приземлился в него, а не на пол.

***

— Готовьте людей, капитан, — двери кабинета барона Редо ещё не закрылись за ним, а генерал уже отдал приказ ожидавшему его в приёмной офицеру, — этот слизняк ничего не сможет — мы сами найдём наш подарок Императору.

— Подарок? — идущий следом Истрим вопросительно вскинул бровь: по-юношески незрелый романтический дух сурового имперского генерала не переставал удивлять апофикара. О слове «наш» он и говорить не стал — под ним совершенно очевидно скрывалось многозначительное «мой». Это явственно читалось в голосе знаменитого командира тёмных рыцарей: когда дело касалось фигуры Императора, в нём всегда появлялись трогательно звенящие нотки.

Апофикару захотелось рассмеяться от подобной наивности: мало того, что «громила Бракс» считал, будто Императора может впечатлить рядовое исполнение предписанных чином обязанностей, так ещё и забывал о том, с кем эти обязанности разделял.

— Что не так? — генерал поморщился: присутствие рядом самоуверенного апофикара доставляло ему почти физическую боль — словно от уныло-ноющего гнилого зуба. Выдрать бы и выбросить… Вот только Император, к сожалению, не оценил бы такую инициативу своего полководца.

— О, ничего, генерал, — помахал рукой Истрим: догадываясь о причиняемых Браксару муках, он испытывал приятно-сладкое удовольствие, — просто, этот «подарок» ещё следует, как минимум, изловить, прежде чем вы сможете повязать на него миленький бантик и преподнести нашему Императору.

— Это не трудно.

— Громкое заявление… Учитывая прошлый опыт.

— Здесь всё будет иначе, — сквозь зубы процедил Браксар, — лучше скажите, почему я не знал о прибытии Императора?

Среди заготовленных Истримом на подобный случай фраз было несколько особенно подходящих. Например: издевательски-жёсткая «возможно, вам не вполне доверяют», и суховато-надменноая «эта информация только для доверенных лиц нашего Повелителя». Но, глянув в полное сомнений и тревог лицо генерала, на котором все эмоции читались на раз-два, передумал мучить этого увальня. Даже Яду Императора было свойственно милосердие.

— Ах, генерал, — с покровительственной улыбкой обратился к своему вынужденному напарнику Истрим, — всё потому, что наш Император совершенно не спешит сюда: он поглощён делами Синода, которые обрушил на него в отместку за наш маленький визит дружбы виконт Вердлем Сераф. Но барону Редо знать об этом совершенно не обязательно. И даже вредно.

Лицо генерала, хотя он и пытался скрыть эмоции, просияло. С точки зрения апофикара, он был совсем как ребёнок — разве можно считать такого за настоящего соперника?

***

Появление на улицах Роркорсейта имперских патрулей мало кому пришлось по вкусу, но ещё меньше нашлось храбрецов, рискнувших выступить против этого «нарушения древних свобод». Даже те, кого объявленный Империей карантин неожиданно запер в городе, не осмеливались открыто роптать, и покорно ждали, пока их проверят и дозволят отправиться куда подальше.

Все предпочитали молча терпеть.

— Это может затянуться, — выразил озабоченность сложившейся ситуацией лорд Истрим, наблюдая новые городские порядки из окна правительственного дворца.

К счастью, барон Редо настолько преисполнился радушием, что упросил имперских гостей расположиться штабом прямо в его резиденции — в окружении всех удобств. Сам благородный градоправитель постоянно находился неподалёку.

— Вы кажетесь нездоровым, барон, — посетовал Истрим, обернувшись к хозяину дома. — У вас всё хорошо?

— Да-да! — выглядел барон и правда плохо: никакого румянца на нём теперь не было и в помине, щёки обвисли, а сам он постоянно вздрагивал от малейшего шума, будто ожидая, что поджидаемый им Император появится вдруг из-за ближайшего угла.

— Воля ваша, барон, — ухмыльнулся Истрим, возвращаясь к разглядыванию города за окном. — Иначе я мог бы… подлечить вас. У меня есть в этом некоторый опыт.

— Нет-нет! — Поспешил успокоить апофикара барон: цвет его лица стремительно менялся от светло-серого к зеленовато-жёлтому.

— Знаете, — задумчиво протянул апофикар, — ваш город кажется мне действительно очаровательным. Я даже рад, что мы оказались здесь.

— Да? — Барон едва ли заметил расцветшую на лице лорда Истрима коварную ухмылку.

— Разумеется, барон! Теперь мне кажется, Империи стоило бы обратить куда больше внимания на Роркорсейт.

Градоправитель не сдержал дрожи, когда перед его глазами встала жуткая картина имперской оккупации: гарнизон, суды, военный наместник… Подобные образы били сильнее плетей и мечей. И барон даже обрадовался, когда в залу вошёл генерал Браксар: больше не нужно было находиться наедине с пугающим имперским лордом в кроваво-алом мундире. Истрим, казалось, тоже обрадовался появлению напарника:

— Генерал, — приветствовал его апофикар, — вы весьма кстати. Мы с бароном как раз обсуждали город. Как вам Роркорсейт?

— Дурацкое имя, — отмахнулся Браксар, больше занятый мыслями о скрывающихся где-то неподалёку сопротивленцах, нежели творящимся рядом издевательством над ничтожествами.

А барон уже представил, как Императорский эдикт отменит многовековое славное имя Роркорсейта, заменив его на обезличенное «Имперский подконтрольный сектор номер такой-то»… Градоправителя снова пробила крупная дрожь, но эмиссары Императора уже не обращали на него внимания. Их занимали дела Вечной Империи.

— Долго, — подошедший к окну Браксар был мрачен: операция шла медленнее, чем он ожидал. Истрим согласно кинул — его, как и генерала, вовсе не прельщала перспектива надолго задерживаться в Роркорсейте. Чем дольше имперские войска будут находиться здесь, тем больше это будет походить на оккупацию. А оккупация этого города слишком сильно скажется на торговых маршрутах — это вызовет волнение. В том числе — в тех странах, что пока ещё не втянуты в имперские войны…

Не стоит необдуманно ширить ряды своих врагов. Поставленная Императором цель не оправдает подобных средств. В конце концов, рано или поздно Винд Райвол покинет Роркорсейт, Империя выследит его и настигнет. Воля Повелителя исполнится, но… Желание как можно скорее расправиться с этим делом было велико. Истрим сощурил полные коварства глаза:

— Если мятежники совсем не спешат бросаться нам в руки, не стоит ли нам самую малость подтолкнуть их?

— Что вы предлагаете? — Оживился Браксар.

— Помочь им, разумеется.

Часть 12. Особенности поимки мятежников II

— Мой дорогой барон, я восхищён вашей прозорливостью. Кто мог ожидать, что наше маленькое сотрудничество окажется столь… неравноправным. Пока Империя только ожидает свой приз, вы уже одним махом избавились от всех соперников. И даже не замарали рук.

Лорд Истрим, а это был именно он, с мрачно-торжественным злорадством наблюдал в окно правительственного дворца Роркорсейта, как зависают над центральной площадью города багрово-чёрные бронированные туши имперских «Гаргулий». Со своими хищно-когтистыми лапами и огромными крыльями они походили на кружащих над добычей зверей.