Покорение стихий
– Все, малыш, ты попала! Ты же понимаешь, что я не позволю мне изменять? – угрожающе рычащий шепот, показывающий, что он в ярости, почему-то не напугал, а вызвал волну возбуждения, прошедшую по телу и собравшуюся внизу живота, замерев там в предвкушении. – Ты моя, и только моя, запомни это! А что бы лучше запомнилось, я тебе это продемонстрирую!
Руки, скользнувшие с моей талии вверх, сжали ворот платья, с силой рванув в разные стороны. Под звук посыпавшихся на пол пуговиц ткань разошлась, обнажив грудь, слегка прикрытую прозрачным бюстиком, но и за этой преградой она надолго не спряталась. Мужчина варварски разорвал и его, обхватил высвободившиеся полушария ладонями и мягко сжал, теребя подушечками больших пальцев напрягшиеся соски. Сочетание грубости и нежной ласки сводило с ума, заставляя тело выгнуться навстречу желанным прикосновениям, вызывая влагу между ног и вырывая стон удовольствия. Услышав который, Дэймон сделал шаг, подталкивая меня вперед, вынуждая упереться в учебный стол, и, нажав ладонью между лопаток, распластал голой грудью по столешнице. Руки, заскользив по бедрам, задрали подол, скатав его в районе талии, еще мгновение, и трусики обхватили колени, открывая обзор на уже блестящие от сока желания складочки.
Он ворвался в меня одним резким толчком, заполняя уверенным движением до конца, упираясь в нежную преграду, заставляя вскрикнуть от неожиданности и наслаждения. Дэй не брал меня так никогда! Словно не в силах насытиться, сильными толчками проникая вглубь и выходя почти до конца, вбивался снова, стремительно наращивая темп. С каждым проникновением унося мое сознание в неизвестном направлении, уже не контролируя свое тело, я выгибалась ему на встречу, вжимая свою попку в его бедра, пытаясь принять его еще глубже, еще полнее.
Мужчина, гортанно зарычав, сжал почти до боли выпирающие костяшки моего таза, с силой натянув на себя, и горячей струей излился в лоно, которое, почувствовав это, забилось в спазмах, с готовностью впитывая его семя и унося меня на небеса.
Вернули на землю болезненный поцелуй в плечо и голос навалившегося на меня мужа:
– Так достаточно понятно? А если снова будешь плохо себя вести, будет еще жестче!
– Но я же не виновата! Он сам, ты же видел, я этого не хотела! – возмущение всколыхнулось ураганом от такой несправедливости.
– Только поэтому он еще жив. Пойми одну вещь: не стоит флиртовать с другими, от таких придурков как этот я смогу тебя защитить, а вот если ты будешь не против, так сказать, ухаживаний – их от меня уже никто не спасет.
Ответить не успела, миг, и прижимающее меня к столу тело исчезло, а за спиной раздался хлопок портала. Ну вот, надругался над невинной девушкой и сбежал!
Выпрямившись, перешагнула через съехавшие трусики и, подхватив их с пола, пошла в гардеробную. Осмотрев себя в зеркало, залилась краской смущения, зрелище, должна сказать, впечатляющее: верх платья с отсутствующими пуговицами открывал вид на болтающийся по бокам разорванный бюстик и красноватые отметины засосов на ключицах, когда только успел? Подол смят, волосы растрепаны, и в завершение картины – белесые ручейки семени, уже сбежавшие до колен. Переодеваясь в халат, чувствовала себя ужасно распутной, и это возбуждало, наводя на мысль, что я явно буду еще «вести себя плохо», ну а что, сам виноват, зачем было так наказывать, что еще хочется.
В душевую в этот раз сходила без приключений, а вернувшись в комнату, застала грустную Рину, ставящую стаканы на стол, на котором уже стояло блюдо румяных пирожков и графин с компотом. Развернувшись на звук открывающейся двери, подруга устало улыбнулась.
– Спасибо, что позаботилась обо мне, – произнесла она, указывая глазами на аппетитную композицию. – Сегодня такой суматошный день, что даже на ужин сходить некогда было.
Понятно, значит, Дэй заметил, что я не посещала столовую, заботливый мой, вот еще пару раз накажет, и можно возводить его в статус личного божества.
– Не за что, давай лучше поедим, а то я одна не хотела и тоже голодная, – врала, как обычно заливаясь румянцем, отчасти от стыда, отчасти от посетивших воспоминаний. – Рассказывай, что у тебя произошло? – присаживаясь, спросила у нее.
– Зелье от кашля взорвалось, – откусив пирожок и подперев голову ладонью, Рина, задумавшись, уставилась невидящим взглядом в залитое чернотой ночи окно.
– И? – вывела ее из прострации я.
– Вот скажи мне, как зелье от кашля может взорваться? – Понятия не имею, я в этом не разбираюсь.
– Вот и я, похоже, тоже – не разбираюсь! – выкрикнула подруга, вскакивая со стула и возмущено жестикулируя, продолжила. – Может, это не мое?! Ну, какая из меня ведьма, если я элементарное зелье сварить не в состоянии?! Наша деканша заставила меня весь кабинет отмывать, вот это у меня хорошо получилось! А знаешь почему? Да потому что я слу-жан-ка, и это все, на что я способна! – по ее щекам хлынули слезы, и она рухнула на кровать, лицом в подушку.
Несколько растерявшись от такой экспрессивной речи, я даже застыла ненадолго, но тут же взяв себя в руки, пересела на край ее кровати.
– Не говори глупостей, ошибки бывают у всех, а ты всего лишь второй день учишься, – утешала ее, гладя по голове. – Ну какая ты служанка? Ты уже почти неделю адептка ведьминского факультета!
Еще немного повсхлипывав, подруга затихла, судя по расслабившемуся телу – уснула. Тихонько поднявшись, я подошла к столу и взяла пирожок. Откусывая, заметила на полу жемчужную горошину. Вот, черт, мне же завтра на занятия идти не в чем! Бесшумно опустившись на колени, начала ползать по комнате, собирая пуговицы. С поставленной задачей справилась минут за двадцать и, прихватив платье, села пришивать. Раньше этого делать не доводилось, но вышивать-то я умела, поэтому управилась довольно быстро и сносно. Покрутив поруганную вещь в руках, подумала, что не помешало бы ее погладить, но самой проводить эксперимент было страшно: а ну если сожгу, голой учиться что ли? Ладно, Ринку завтра попрошу, решила, покосившись на спящую подругу. И развесив многострадальную форму на стуле, отправилась спать.
