Лик Ветра. Том 3 (СИ) - Липарк Михаил

– Да. Сундук твой уже собран. По моему приказу.

– Быстро. Жаль только не спросил меня ты прежде.

– Я был сначала в гневе от идеи этой! Ведь кто в своем уме пойдет на смерть…

Антина посмотрела на него осуждающим взглядом.

– Вернее… Сестра, ты не на смерть идешь, а совершаешь подвиг…

Император какое-то время стоял рядом, ожидая ответа, а может быть того, что она все-таки переубедит его не отпускать ее, на что он и надеялся, когда шел в храм. Но принцесса не затевала новый разговор. Сиад покинул храм под стук своих каблуков.

Свечи на пьедесталах, вокруг бездыханного тела Драго Уйлетана догорали. За разноцветной мозаикой, снаружи, грянул гром, а вслед за ним не на шутку разгулялся ливень. Все это время Антина наблюдала, как неподвижен ее брат и время от времени стирала со щек слезы, навеянные каким-нибудь теплым воспоминанием и печалью от того, что не в одной истории из ее жизни он больше не сыграет роль.

– Теперь тебя нет со мной, Драго. А значит весь смысл моей жизни сегодня будет погребен вместе с тобой. Я не смогла осчастливить тебя, попробую тогда сделать счастливым народ Творса. Ты бы этого хотел…

Она дотронулась до его лица, оно было холодное и не похожее на себя.

– Ну что ж. Пора прощаться, братец. Не знаю, обрадовался бы ты всему тому, что сейчас происходит, если бы был жив... Но я должна признаться тебе кое в чем прежде, чем уйду.

Она на мгновение прервалась.

– Мне кажется, я жду дитя… Я не уверена, но все же. Несмотря на то, что твое тело обрело покой, я надеюсь ты будешь продолжать жить в нашем ребенке. Покойся с миром, брат. Пусть Тоин и Клара примут тебя в своем царстве, где мы когда-нибудь встретимся вновь.

Антина наклонилась близко к лицу покойника и поцеловала его в лоб. Затем младшая дочь Торла Уйлетана надела летние перчатки и покинула древний храм.

***

За обеденным столом в императорском дворце собрались все сыновья Торла Уйлетана за исключением Драго и Антины. Они сидели, охваченные бременем тяжелого молчания и даже не прикасались к еде.

– Как ты мог, Сиад… – начал говорить один из братьев.

– Не надо, Фрэг, – остановил его император. – Ты бередишь больную рану. Отныне Антина королева Дордонии и точка. С сегодняшнего дня Рогар Вековечный наш зять. И больше мы не возвращаемся к той теме. Слишком много бед обрушилось на землю Творса, чтобы усугублять их нашими спорами. Драго и отец хотели бы, чтобы мы почтили их память рассказами о былых подвигах. Давайте так и сделаем. Это будет правильней, чем горевать о том, чего не в силах избежать мы. Ронн, расскажи свою любимую байку об отцовских подвигах.

Один из братьев, чьи волосы были белыми в отличие от остальных опередил раскрывшего рот Ронна.

– Я расскажу, Сиад. В Тирэсе без этой байки о нашем отце не обходится ни один вечер, – коренастый низкий мужчина, самый старший после Сиада поднял кубок перед собой. – Однажды отец ездил на охоту к Расколотому Хребту. С ним был только я, потому что ты захворал, брат, а у всех остальных еще молоко на губах не обсохло, чтобы отправляться в такой дальний путь.

– Вы только посмотрите, – насупился вышеупомянутый Ронн. – Я хоть и младше Твоего Величества, но в седло помещаться стал гораздо раньше.

Все братья зашлись хохотом.

– Ты если и рассказываешь в Тирэсе такие байки, то уж лучше, чтобы твои слова потом никто не смог проверить. А то первый, кто захочет капнуть чуть-чуть поглубже, сразу споткнется о твой рост и недоразвитость.

Гарет поддержал шутку над собой громким смехом и продолжил:

– Если бы я рассказывал правду о том, почему тогда ты на самом деле не поехал с нами, Ронн, то добрая половина Творса знала бы тебя не как Долговязого, а как Ронна Драную Задницу. Потому как в седле ты тогда ехать не мог. Помнишь, что отец отхлестал тебя за то, что ты играл в «крепости» лошадиным пометом, а потом уснул на его кровати.

Братья оценили остроту брата, а те, кто сидел рядом, сочувствуя похлопали Ронна по плечу. Гарет продолжил историю, пока тот не решил парировать.

– Так вот. Несколько дней мы держали путь на юг, по пути подстреливая зайцев и кабанов. Мяса хватало, чтобы накормить всю свиту и даже немного оставалось на месте нашего ночлега после отъезда на радость воронам и другим зверям. Я получал большое удовольствие от охоты, только вот вскоре все это мне наскучило и тогда я задал отцу вопрос. Когда мы вернемся домой? И знаете, что он ответил? Мы не вернемся, пока не забьем тролля, о котором говорит весь Творс.

– Тролля? – перебил Акилай, самый юный из братьев. – Я помню эти слухи. Говорили, мол, зеленый огромный тролль нападал на деревни в южной стороне. А еще деревенщины построили ему алтарь, к которому носили еду, чтобы он их не трогал.

– Верно, сопляк. Только это не слухи были, как и вся история.

– А почему же из ныне живущих в Творсе своими глазами этого тролля видел только ты, Гарет? Что видел один, не имеет права истинной правдой быть, потому что правды без свидетелей не существует, – Акилай отпил из своего бокала вина и ехидно улыбнулся.

– Тогда слушай и помалкивай, сопляк. Потому что, когда меня не станет, эта история в настоящую былину превратиться.

Один из старших братьев ударил младшего по плечу и заставил того скорчить по детскому обиженную гримасу.

– Говори, Гарет. Я нашему сопляку если что рот закрою. Что дальше было?

– А дальше мы добрались до самого Расколотого Хребта, но тролля так и не встретили. Разбили лагерь у горы и решили ночь переночевать, чтобы на следующий день в Палатонес обратно отправиться. Таким расстроенным я нашего отца с роду не видел. Больно он хотел себе башку этого чудовища вместо трофея заиметь и во дворце повесить. И вот сидим мы у костра, а из леса вдруг шум, грохот, стая птиц взмыла вверх будто там зверина какой на вроде медведя с ума сошел и разносить лес в щепки принялся. Мы луки с копьями похватали и ринулись проверять, что там за зверь такой столетние деревья ломает. И… – Гарет выпучил глаза и попытался набрать в грудь воздуха.

– Что с тобой, брат? Или придумать не можешь что там дальше было? – Сиад засмеялся, и все остальные братья поддержали смех императора.

– И… – Гарет не мог выдохнуть и не мог вдохнуть. Бокал выпал у него из рук, а вино разлилось по столу.

Сиад сорвался с места, успев схватить его до того, как он упал и уложить на пол. Все братья подбежали к страдающему и столпились вокруг него. Изо рта у Гарета бежала пена, а лицо приобретало все более синий оттенок с каждой секундой.

– Гарет! Позовите лекаря! Поз… – внезапно сам Сиад начал задыхаться и хвататься за горло, как будто что-то хотел выковырять изнутри, но у него никак не получалось.

Император поднял глаза, чтобы попросить помощи у своих братьев, но и они один за другим падали на мраморный пол и изнемогали в конвульсиях. Безумным взглядом Сиад Уйлетан смотрел на то, как мучаются перед смертью его родные, а затем перестают двигаться, издавая на весь зал истошный хрип.

Из глаз императора катились слезы, но выражение лица было суровым и безобразно искривилось от ярости. После нескольких попыток встать он все-таки смог подняться на ноги и спотыкаясь о мертвые тела пошел в сторону выхода. Он чувствовал, как биение сердце замедляется и от этого каким-то непостижимым образом становиться громче для него самого.

Хватаясь за все, что подворачивалось под руку старший сын Торла Уйлетана торопился в известном только ему направлении. Он опрокидывал с пьедесталов древние вазы, срывал со стен висящие на них длинные стебли растений и щиты, сталкивал с полок книги, но упорно шел из коридора в коридор, набирая воздуха в грудь сопротивляясь непреодолимой силе, которая душила его.

Отворив нужную дверь, вслед за ней, он ввалился в комнату и упал к ногам сидевшего на широком стуле Магистра Туамона. Сиад нащупал подол мантии старика. Цепляясь за ткань, он подтянулся и ухватился за ледяную костлявую руку. Император принялся дергать ее, но советник не отвечал. Вскоре старческое тело свалилось на наследника и придавило его всей своей старческой немощью.