Личная награда Альфы (СИ) - Лошкарёва Виктория Витальевна

— Алексис, зов твоей души, аромат твоего тела, и просто ощущение твоего присутствия рядом сводит меня с ума от счастья. Грязный пол — сущая ерунда.

И что мне оставалось после таких слов?

Впрочем, нет, не слова меня купили — я давно уже не доверяла словам, но всё ещё доверяла поступкам. Артис много часов оставался под моей дверью — и ведь не было никакой надежды, что я вдруг соберусь наружу.

— Мне очень понравилась Рига, — уклонившись таким образом от главной темы, я решила зайти издалека. — И я не могу позволить гостю из Латвии спать на полу.

Я пошире открыла дверь, приглашая мужчину внутрь.

Поднявшись, Артис подошёл к моей двери, встав в дверном проёме — как раз напротив меня.

— Ты уверена в том, что делаешь? — спросил мужчина, поймав мой взгляд. Его серые светлые глаза, казалось, готовы были пробуравить меня насквозь.

— А что я делаю? — спросила я, внезапно испугавшись, что может быть в Латвии (я пока даже мысленно не могла произнести «у оборотней»), приглашение в дом имеет какой-то другое, сакральное значение… вроде вот вампиры не могут зайти в дом без приглашения. О нет, какая чушь!

— Я просто приглашаю тебя переночевать, — протянула я, чуть посторонившись, чтобы дать Викингу возможность войти внутрь. И сразу же возникала проблема: кроме кровати, лишнего спального места у меня не было. Я мысленно, в уме, прикидывала, какие одеяла можно постелить рядом с креслами, чтобы Артису было удобно.

Закрыв за ним дверь, я вежливо поинтересовалась у мужчины, хочет ли он чая, кофе или может быть перекусить.

— Правда, холодильник у меня совсем пустой, — виновато развела я руками. — Но печенье есть, сыр в вакууме.

— Не беспокойся, — улыбнулся Викинг, поймав меня за руку, когда я проходила мимо него к шкафу. — Хотя мне нравится, как ты беспокоишься обо мне.

Я хотела было сказать, что это простое гостеприимство, но… мне не хотелось врать ни ему, ни себе. Ради простого гостеприимства никто не будет пускать незнакомого мужчину к себе в студию— даже не в однокомнатную квартиру, где хотя бы есть отдельная гостиная, а, считай, что в собственную спальню!

Виновато улыбнувшись, я осторожно высвободила свою руку и принялась вытаскивать одеяла из шкафа.

— Ты только что сказала, что не позволишь гостю из Латвии спать на полу, — поглядывая на толстое одеяло в моих руках, ухмыльнулся Викинг.

— Я не сплю с незнакомыми мужчинами! — продекларировала я, прижимая одеяло к себе. И только затем поняла, что я ляпнула. — То есть, я хотела сказать… что я не предполагала… не предлагала…

Артис многозначительно приподнял левую бровь.

— Алексис, солнышко, на этой кровати ничего, кроме старого доброго сна и не получится.

— Почему это? — удивленно вырвалось у меня. Я даже покосилась на свою постель: кровать как кровать, ничего особенного. Мне даже стало немного обидно за свою любовно выбранную мебель.

Артис тут же довольно рассмеялся — это «довольство» прямо сочилось из него.

— Потому что крохотные размеры твоей кровати не позволят мне проделать с тобой ничего из того, что я задумал, — протянул Викинг, подойдя ближе. Нависнув надо мной, он отобрал у меня одеяло, которое я держала в качестве своеобразного щита, и переложил его в кресло неподалеку. — Ты красная, как помидор.

— Ты говоришь возмутительные вещи.

—..И такая неопытная, — улыбаясь, он ласкал меня взглядом, мягко обнимая при этом за талию. — Мне нравится.

— Артис, я не неопытная…я жила с парнем.

Что я вообще такое несу? Какое ему дело до моего прошлого? Какое мне дело до его мыслей о моём прошлом? И вообще…

— … что я такое несу, — простонала я вслух. В ответ меня притянули ещё ближе к горячему и жёсткому мужскому телу.

— Маленькая моя, я же оборотень, у меня волчий нюх, — ровным тоном произнес Артис. — Я не чувствую ни на тебе, ни в этой квартире ни одного постороннего запаха.

Он отвёл прядь моих волос в сторону.

— Если у тебя кто-то и был, то давно и очень недолго, иначе бы ты не осталась такой неискушённой.

— Почему ты называешь меня маленькой? Мне на днях уже исполнилось двадцать пять лет, — попыталась я перевести тему в другое русло.

— Во-первых, я на девять лет тебя старше, — усмехнулся Викинг, которого явно не обманула моя попытка изменить тему. — А во-вторых, я в два раза больше тебя.

Его руки, снова скользнув на мою талию, приподняли меня вверх — так, что наши глаза оказались на одном уровне.

— Ты должна решить: или прогоняешь меня за дверь, или мы ложимся спать вместе. Я всё равно не смогу уснуть, не прижав тебя к себе.

— Только спать, и ничего больше? — обеспокоенно спросила я.

— Если ты разрешишь себя обнять, будет вообще всё замечательно, — усмехнулся Артис. — Алексис, тебе не надо меня бояться: ни один оборотень не в состоянии причинить вред своей истинной паре.

— Прости, пожалуйста, но я не готова сегодня обсуждать ещё и это, — пробормотала я, осторожно высвобождаясь из его рук.

— Я же сказал, что не буду принуждать тебя оставаться со мной в одном комнате, — ровным тоном произнес мой Викинг; только желваки на его лице выдавали настоящее настроение мужчины, — Я могу спокойно переночевать в коридоре.

— Что? Ох, Артис, ты всё не так понял, — я покачала головой. — Я имела в виду, что не хочу обсуждать оборотней.

— А что здесь обсуждать? — мгновенно расслабился Викинг. — Воспринимай нас как ещё одну расу… Или народ. Говорят, ученые до сих пор открывают на земле неизвестные народности.

Он развёл руками.

— Ну вот.

— Если бы отец рассказал мне сегодня, что он принадлежит к экзотическому племени гавгав — уфуф, я бы с радостью приняла своё наследие. Но поверить в то, что папа на самом деле оборотень — уж, простите, мы же не в фильме для тинэйджеров.

— Именно поэтому Рамзи и предложил нам погостить в своём шотландском замке. Там тебе будет проще принять новости.

Я мысленно усмехнулась, покачав головой. Принять… принять будет непросто в любом случае: дурой я никогда не была, а потому сложить папино «наследие» с тем, как меня воспитывали, было делом пары минут. Я понимала, что та правда, которая рано или поздно откроется о моих родителях, может меня окончательно уничтожить как личность. А я и так приложила немало сил, чтобы выкарабкаться из той ямы, куда свалилась, узнав правду о Джоше.

Я была уверена, что родители знали о девушке Джоша, знали об их ребенке, но они «несли мне добро» — так, как они его понимали. Не скажу, чтобы мне было легко жить с осознанием этого; я потратила несколько лет, чтобы найти хоть что-то хорошее в своих родителях. И сейчас я была просто не готова это снова потерять.

— Всё будет хорошо, — прошептал мне на ухо Артис, подхватывая меня на руки и осторожно укладывая в постель. — Ты устала, перенервничала…

Он укрыл меня одеялом и, отойдя немного к креслу, стал деловито раздеваться.

— Что ты делаешь? — испуганно спросила я, когда рубашка полетела на спинку кресла. Артис, взявшись за ремень брюк, выразительно посмотрел на меня.

— А ты сама-то как думаешь? — приподнял он бровь. — Раздеваюсь.

— Лучше ложись в одежде, — предложила я, на секунду зажмурившись от неловкости. К счастью, я быстро нашла подходящий предлог для этой фразы — Сегодня обещали нетипично холодную для сентября ночь.

— Я не мерзлявый, — хохотнула эта сволочь, явственно наслаждаясь моим смущением. — К тому же, я сидел в этих вещах на полу общего коридора. Там … не слишком чисто.

— Я завтра же постираю бельё, — предложила я, на что Артис легкомысленно махнул рукой и принялся дальше раздеваться.

Эм…

Я познакомилась с мужским телом в восемнадцать лет, когда мы с Джошем начали жить вместе. После этого, оказываясь в сложных ситуациях, мне приходилось перевязывать, иногда даже и мыть многих раненых, но я никогда не думала о них как о мужчинах. Для меня все раненые всегда были прежде всего людьми. Я никогда не обращала внимания и на мужчин моделей, которых часто фотографировала с обнажённым торсом или без брюк. Артис же…