Смертельные игры Пустоши. Узница (СИ) - Палей Натали

—  Это оказалось опасным? — ровно, без внешних эмоций уточнил Майстрим. 

Сам же от услышанного, похоже, пришёл в ужас. Эдвард понял это по мгновенно окаменевшей фигуре племянника. 

— Да. Кровь Елении и её приёмной матери Мадлен Данери оказались несовместимы, их нельзя было смешивать...

На мгновение Май потерял над собой контроль, на его лицо стало страшно  смотреть, — такого зверского выражения лица Эдвард никак не ожидал увидеть. В тот момент он даже усомнился, что Оливар Варниус умрет естественной смертью.

Некоторое время Мик молчал, на замершего истуканом рядом друга и императора не смотрел, поглощённый работой. 

— Ну, Мик! — нетерпеливо процедил Майстрим.

—  Май, я пытаюсь разобраться... Всё  сложно и непонятно... — медленно ответил менталист. — Боюсь, даже если я запишу эти странные термины и длинные формулы, которые вижу в его мыслях,  зафиксирую их последовательность, мы не сможем  разобраться без помощи господина Варниуса... или других учёных.

— Нужно всё записать и показать учёным, — бесстрастно проговорил Май.

Майстрим немного ослабил крепкую хватку и разжал сильные пальцы на горле заключённого, чтобы тот смог нормально вдохнуть.

— Это будет бесполезным действием, — вынужден был признать Эдвард. — Мы только потеряем драгоценное время. Ранее я показывал нашим лучшим умам записи того эксперимента, из-за чего всё  случилось, чтобы определиться с серьезностью произошедшего с Еленией. Меня убедили, что всё хорошо, ничего непоправимого не случилось. Теперь я понимаю, что тогда «лучшие умы» мало что поняли из записей.

— Когда это было, дядя? — медленно обернулся Май к нему, не выпуская горло Варниуса.

— Более года назад, — Эдвард постарался ответить спокойно, встречаясь невозмутимым взглядом с холодными глазами племянника. 

Лицо Мая тоже заледенело, во взгляде появилось что-то настолько хищное и опасное, что Эдвард мысленно поразился и даже чуть не отступил пару шагов назад.

Куда делся обычно выдержанный и бесстрастный Майстрим? Где знаменитая выдержка всех Данери?

По позвоночнику советника прошёл холодок. Если Май сейчас набросится на него, сможет ли он сдержаться и не поднять руку на императора? 

Но племянник сдержался, только его взгляд... словно расчленял его, медленно отделяя от туловища ноги... затем руки...

Это был взгляд человека, который хочет и может убить.

— В течение прошедшего года вы более ничего не предпринимали... дядя? — холодно уточнил император. — Никому не показывали записи?

— Нет. Я тоже поверил в то, что Варниус блефует, — осторожно ответил Эдвард, внимательно наблюдая за Маем.

— Блефует... — на автомате повторил тот, не отрывая от него всё более угрожающего взгляда.

Император крепко сжал зубы. До ломоты.  До хруста. Эдвард услышал, как они опасно скрипнули. А потом Майстрим спросил то, что Эдварда поразило больше всего: 

— Если бы тот эксперимент нес угрозу жизни вашей жене или детям, вы также спокойно провели бы этот год, дядя? — резкий голос Мая полоснул его словно ножом.

Советник не сдержался и вздрогнул.

Эдвард вдруг впервые понял, какую ужасную ошибку он совершил — драгоценное время упущено. 

Из-за него. 

Сейчас Еления находится между жизнью и смертью, нельзя терять ни минуты, а упрямый учёный, который может помочь, не желает идти навстречу. А если бы они серьёзнее отнеслись к его словам год назад, возможно, уже нашли бы способ спасти девочку.

— Я прекратил ментальное воздействие. Май... Всё, что возможно, мы выяснили. Отпусти его, — твёрдо проговорил Мик Сурей.

Майстрим медленно и словно нехотя разжал пальцы, Оливар сразу же отпрянул и судорожно вздохнул, жадно хватая ртом воздух.

Некоторое время учёный приходил в себя, опустив голову, ни с кем не встречаясь взглядом.

— Сильная хватка, — через несколько минут прокаркал он сиплым голосом, пытаясь отдышаться. — Хватка императора, — зло процедил и медленно поднял ехидный взгляд. — Даже хорошо, что ваш пёс прочитал меня, — презрительно прохрипел. — Теперь вы знаете, что я действительно могу помочь, и, более того, что без меня не сможете справиться.

— Мик не пёс, а друг и соратник, — ледяным тоном в ответ процедил Май, вновь оборачиваясь к заключённому и встречаясь с ним глазами. — Я заставлю вас сделать то, что нужно для спасения Ели, иначе остаток жизни проведёте... — император сделал выразительную паузу, и в его взгляде Оливар Варниус прочитал брезгливость, — хуже пса.

Майстрим  угрожающе навис над невысокой фигурой Варниуса, но на лице последнего не появилось ни капли страха. Только вызов, чувство превосходства и упрямство.

— Я устал жить. Много долгих лет я посвятил созданию эликсира бессмертия для своих родных, но так и не смог его создать. Хотя правильнее здесь будет сказать — не успел. Дети и внуки отвернулись от меня... Поэтому, если я ничем не смогу помочь сыну, перед которым очень виновен, мне жизнь не нужна. А если примените силу, я смогу сделать так, чтобы Еления Огдэн умерла в тот же день... хотя мне и будет её жаль. А вы ничего не сможете сделать, поверьте мне, — Оливар презрительно цедил слова, смело и с вызовом уставившись в глаза молодого императора, полностью уверенный в том, что теперь он слишком нужен и ему ничего не сделают.

Эдвард не успел заметить, когда невидимая натянутая до предела пружина внутри Мая лопнула, и тот накинулся на Варниуса. Несколько секунд он с менталистом Миком в изумлении смотрели, как Май схватил заключённого за грудки и наносит чёткие сильные удары по ошарашенному лицу учёного, а потом они оба, не сговариваясь, повисли на Мае, оттаскивая его от чересчур болтливого и самоуверенного Варниуса. 

— Убью... сволочь... — в бешенстве хрипел Майстрим. — Тварь... убью...

— Тогда та, которая вам так дорога, тоже вскоре умрет, — сплёвывая кровь,  неловко размазывая её по лицу, нагло заметил проницательный учёный. Оливар  решил стоять до конца, невзирая ни на что.

Эдвард вспомнил, как Май стряхнул его и Мика с себя словно щенков, отшвырнув в разные стороны, как снова угрожающе двинулся навстречу Варниусу, даже на шаг не отступившему, а потом резко остановился, словно на преграду наткнулся, и огромным усилием воли взял себя в руки.

Майстрим долго молчал, уйдя вглубь себя, а потом неожиданно прервал тишину и проговорил глухим голосом:

— Жизнь за жизнь? Ну что ж... 

Некоторое время он ещё помолчал, о чём-то размышляя, учёный же напряжённо наблюдал за ним, не скрывая своего интереса, время от времени вытирая вытекающую из разбитого носа и рта кровь.

Ещё через несколько минут Май тихо, но твёрдо и уверенно произнёс:

— Ваш сын все ещё жив. К сожалению. Я лично узнавал у Стража Пустоши от Ровении. Значит, чтобы выполнить ваше условие, сделаем следующее... Один раз в год император Ровении имеет право помиловать трёх преступников. Указом императора вы будете скоро помилованы и в качестве особой милости, с вашего добровольного согласия, направлены  тюремным целителем в Тюрьму Пустоши.  Пожизненно. По-другому не получится. А целителям там всегда рады. Только сначала вылечите Елению. 

— Как... всё это... поможет Роланду? — севшим голосом поинтересовался побледневший Оливар.

—  Поможет? Пока сможете продлить ему жизнь... странно, что он до сих пор жив. А я буду думать, как его освободить. Дам вам кровную клятву... Обменяемся нерушимыми клятвами. В крайнем случае... — Май осекся, размышляя.

— Что в крайнем случае? — Оливар даже затаил дыхание, поторапливая вдруг нахмурившегося императора.

— Подготовим побег, — невозмутимо огорошил его последний. — Есть возражения?

Май задал вопрос таким ледяным тоном, что даже Эдвард вздрогнул. Оливар несколько секунд не отрывал пронизывающего взгляда от императора, а потом твёрдо ответил:

— Возражений нет. Я согласен. 

Глава 13

Она была сыта... и довольна. Очень. 

Сегодня у Неё  был очень плодотворный и насыщенный день. Игра, которая длилась несколько дней... или недель... наконец-то закончилась...