Злые умыслы (ЛП) - Мерседес Сильвия

Губы Серины двигались беззвучно, пытаясь произнести имя, выдохнуть молитву.

Невеста вышла из тьмы и посмотрела на кричащих монашек вокруг. Ее лицо было почти неузнаваемым, один глаз скрывали выросшие грибы, а другой был пустым, пялился из глазницы.

— Где ты, Серина? — хищный голос вырвался из сдавленного горла. — Я знаю, ты тут. Покажись!

— Я тут.

Существо повернулось. Она оскалила губы, свет огня сиял на острых зубах. Один глаз окинул лагерь взглядом, заметил Серину на входе в палатку.

Все пропало. Крики сестер, топот и вопли лошадей. Были только они вдвоем. Серина смотрела на адское лицо, которое было ее сестрой, но и не было ею.

— Я тут, Фейлин, — сказала она. Она сделала медленный шаг, другой, прошла к костру между ней и тем призраком. Издалека она слышала, как сестра Дючетт кричала ее имя, но голос будто звучал из другого мира. Хоть ее колени дрожали так, что едва выдерживали ее вес, она делала шаги.

Существо разглядывало ее, глаз странно сиял. Душа человека еще была в том взгляде? Или тело полностью захватил чужой дух?

— Ты все-таки вышла, Серина, — голос донесся поверх треска костра, низкий, как рычание зверя. — Я слышала о твоем прибытии. Я не хотела верить. Не хотела думать, что ты… ты…

Ее рот искривила боль, и две тощие ладони прижались к щекам, давили, ногти рвали тонкую кожу, и кровь текла струйками.

— Она хочет выйти! — закричала она, зажмурив глаз. — Она хочет выйти, хочет, чтобы я убила тебя! Она хочет, чтобы я убила всех вас!

Хоть слова были ужасными, Серина ощутила надежду. Это была Фейлин. Должна быть. Если бы ведьма захватила тело, она бы уже всех убила. Но ее сестра боролась, хотела пощадить ее. Может… может…

Серина облизнула сухие губы и, пока глаз Фейлин был закрыт, повесила сумку на плечо за ремешок.

От этого глаз Фейлин открылся. Голубая радужка пропала в чистой тьме.

— Что это? — прорычала она. Два голоса звучали за ее, когда она говорила.

Через миг тьма окружила ее, и она пропала и появилась возле Серины. Ее ладони, как когти, вырвали сумку из хватки Серины.

— Фейлин, нет! — Серина попыталась забрать сумку, но существо, каким стала ее сестра, показало Серине свою жуткую спину — лопатки выпирали, как ножи, среди рыжих спутанных волос. Серина увидела, как она порвала ткань сумки, ее ладони как пауки стали рыться среди книг и бумаг.

Словно ее вела сама судьба, она впилась в письмо принца и вытащила его. Свет огня озарил сломанную печать с головой орла.

— Нет, прошу, — Серина давилась своими словами, чуть не упала на колени. Потребовались все силы, чтобы стоять на ногах. — Прошу, отдай это. Фейлин, это не значит…

Но было поздно. Ее сестра открыла письмо. Серина не видела ее лица, но и не нужно было. Она видела, как боль согнула ее спину.

С хищным воплем чудовищная девушка разорвала письмо, используя длинные кривые ногти и зубы. Она сплюнула пожеванный пергамент, развернулась, скаля почерневшие зубы и кровоточащие десны.

— Ты предала меня! — завопила она.

— Нет, — Серина подняла руки. Перед глазами мелькали воспоминания… четыре года назад, все тела, убитые ее только что захваченной сестрой. Она знала, что за магия была в этом хрупком носителе. Она знала, как жестоко могла убить Фейлин.

Но она поймала сестру за руку.

— Я бы никогда тебя не предала, — сказала она. — Я просто хочу спасти…

Фейлин с визгом вырвалась.

— Ты не можешь меня спасти, — взревела она. — Никто не может.

Серина отскочила, тьма окутала ее сестру. Она отшатнулась на пару шагов, ошеломленная, потирая глаза, но посмотрела вовремя, чтобы увидеть, как Фейлин появилась на краю лагеря. Ее рыжие волосы и лохмотья свадебного платья тянулись за ней, она бежала в ночь.

И в руках она сжимала сумку с книгой сестры Ильды.

ГЛАВА 12

Незнакомая долина лежала впереди во тьме, и Айлет не могла мчаться на коне, но вела его как можно быстрее, разглядывая путь теневым зрением. Ларанта бежала на конце духовной связи, тянула от желания охотиться так сильно, что Айлет от этого почти вылетала из седла.

Крики утихли. Это было зловещим, а не успокаивало. Она осторожно приближалась к лагерю, ее теневое зрение ослепляло сияние множества смертных душ. Она вернулась к смертному зрению и остановила Честибора.

Она видела активность, озаренную кострами. Лошади вставали на дыбы и вопили, ладони тянулись к веревкам, телеги ехали, замирали и снова ехали. В воздухе была буря голосов. Дюжина тел бегала, кричала и ругалась, и Айлет подумала, что наткнулась на банду головорезов. Но через пару мгновений она привыкла к темноте и поняла, что все были с белыми капюшонами на головах. И они были женщинами.

Монашки. Она наткнулась на группу монашек. Испуганных, кричащих, в истерике.

«Ларанта, — позвала она в разуме, — есть след тени?».

Ларанта не успела ответить, одна из монашек заметила Айлет на коне на краю света огня. Она прижала ладони к щекам и завизжала:

— Красный капюшон! Красный капюшон! — это приветствие не было приятным.

Айлет подняла руку.

— Я тут, чтобы помочь! — крикнула она. — Скажите, что случилось! — ее голос чуть не пропал в шуме.

Кто-то все-таки услышал ее. Рябь решительного движения прошла по группе, сестры расступились, пропуская одну. Айлет увидела удивительно низкую, толстую и жуткую женщину в наряде высшей жрицы, словно готовую вести церемонию. Она решительно и величаво шла сквозь толпу, на лице была маска презрения из-за истерики вокруг нее. Она была самой старой из всех, кого Айлет видела, и она вряд ли могла увидеть кого-то старее. Без поддержки трости из рябины в одной руке и крепкой девушки у другой руки, она точно упала бы от своего веса и возраста.

Айлет быстро спешилась и низко поклонилась. Она еще не встречала Великую мать, и она не знала, как стоило себя вести. Но поклон казался безопасным решением.

Ларанта осталась на земле рядом с госпожой и зарычала:

«Рябина!».

«Тихо», — прошипела Айлет, и тень сжалась у ее ног. Она не могла подавить свою дрожь. Трость из рябины не только поддерживала тело жрицы, но и отгоняло влияние теней. Ни одна тень не могла выдержать запах святой рябины, связанной с Богиней.

Видимо, это были Сивелин, высший орден послушниц святой Сивеллы из Руд. Женщины презирали все, связанное с тенями, видели в Ордене святого Эвандера группу тех, кто был чуть лучше одержимых демонами еретиков.

Жрица так строго посмотрела на Айлет, что той захотелось забраться на коня и уехать, бросив сестер. Но если Герард узнает, что она бросила монашек в беде посреди ночи, это точно не поможет ей убедить его, что она подходит для Милисендиса.

Айлет выпрямилась под взглядом Великой матери.

— Я Айлет, венатрикс ди Фероса. Скажите, что тут случилось, и как я могу помочь.

— Ведьма, — рявкнула жрица. Айлет помрачнела, решив, что женщина обвиняла ее. Но жрица продолжила. — Появилась внезапно, женщина, посреди лагеря. Напугала ужасно моих девочек… хотя это просто сделать, — старушка хмуро посмотрела на сестер, которые дрожали, приходя в себя, прятали руки в длинные рукава роб и стыдливо опускали головы, их капюшоны скрывали лица.

Жрица повернулась и хмуро посмотрела на Айлет.

— Разве не твой орден должен защищать королевство от ведьм и подобных? Я поговорю с вашим главным и дам ему знать, что я думаю, девушка.

Только этого ей не хватало.

— Добрая мать, — спешно сказала Айлет.

— Великая мать, — строго исправила девушка, поддерживающая руку жрицы.

Айлет с тревогой взглянула на девушку, перевела взгляд на старушку.

— Великая мать… если бы вы описали мне ведьму и сказали, что она сделала и куда ушла, я занялась бы ее уничтожением. Может… у нее были рыжие волосы?

Глаза жрицы, уже маленькие под складками жира, прищурились.

— Тьма, — прошептала она. — Облако тьмы окружает ее, как дьявола.