Даниил Аксенов - Арес
Играть на гитаре потенциальный сердцеед Антипов научился, но вот с вокалом дело обстояло не очень. По прозаической причине – не было голоса. Не то, чтобы совсем не было, но вместо пения получалось идеально правильное скрипение – абсолютный слух не позволял фальшивить, но сами звуки оставляли желать лучшего. Виктору пришлось овладевать подходом некоторых хрипящих бардов. И процесс пошел! Та категория девушек, которая оказалась устойчива к темным тайнам Антипова-хироманта, не смогла противостоять Антипову-тенору. Он сам любил называть так себя, всякий раз в мыслях прося прощения у Карузо.
И вот, заслышав музыкальные звуки, новоявленный сын лесоруба развернулся и направился в ту сторону, откуда они доносились. Им двигало не только любопытство, но и практичность. Ему показалось, что среди прочего он узнал голос Ханны, которой опрометчиво пообещал свидание. Обойдя дом старого винодела Ерниа и проскользнув сквозь отверстие в покосившейся ограде, Виктор неожиданно для самого себя оказался перед большой компанией сидящих на бревнах людей. Молодежи замка. Там были Террок, его приятель Виронт, Ранька, конечно же, Ханна, и многие другие. Они сгрудились вокруг Атлея – слуги менестреля, белобрысого паренька с хитрым и подвижным лицом. Атлей сжимал в руках какой-то инструмент и играл на нем. Точнее, пытался играть. Получалось скверно, но непритязательным слушателям было достаточно и этого.
Присмотревшись, Антипов с изумлением узнал в инструменте мандолину. Он еще по звукам заподозрил что-то подобное, но, увидев, отбросил все сомнения. Перед ним была классическая 'неаполитанская' восьмиструнная мандолина. Можно даже сказать, что она имела четыре парных струны, потому что нижний ряд строился с предыдущими струнами в унисон.
Появление сына лесоруба не долго оставалось тайной. Постепенно в его сторону начали поворачиваться головы. Последним, заметившим Ролта, был Атлей. Он вскинул глаза, удивленно поднял брови и замер. Последний аккорд вылетел из мандолины и растворился между стенами замка.
– Смотрите, кто к нам пожаловал! – Террок пришел в себя первым. – Великий герой! Спаситель замка и всех нас! Зоркий Ролт!
Присутствующие заулыбались. Виктор отчетливо видел выражение их лиц – сын лесоруба никогда не принимал участия в посиделках молодежи, поэтому смотрелся на этом месте лишним. И Антипов понял, что это нужно немедленно исправлять.
Виктор направился к Ханне и произнес, тщательно выделяя слова:
– Сиди, Террок. Можешь не вставать в моем присутствии. Привет, Ханна! Я помещусь между тобой и Ранькой? А, уже поместился. Всегда знал, что стройность женщин облегчает общение с ними. Ну, почему все затихли? Что тут исполнялось?
– Атлей играл, – тихо ответила Ханна, пытаясь хотя бы немного отодвинуться от прислоняющегося к ней Ролта.
– Атлей играл? – перепросил Виктор. – Тогда почему музыка стихла? Герои тоже любят слушать музыку. Атлей, сыграй-ка что-нибудь для старого бойца, который… как там Террок сказал?… спас замок и всех вас.
Белобрысый растерянно посмотрел на нового слушателя. Он не знал, как поступить. Ему на выручку невольно пришел спохватившийся подмастерье кузнеца.
– А почему это я могу не вставать в твоем присутствии, Ролт? – грозно поинтересовался Террок, чувствуя какой-то подвох.
– А ты хочешь встать, когда я подхожу? Не буду тебе мешать. Играй, Атлей, играй.
– Что играть-то? – спросил озадаченный слуга менестреля.
– Что-нибудь героическое, конечно.
– Про рыцаря, убившего десять львов?
– Можно, – великодушно разрешил Виктор.
Атлей не очень уверенно тронул струны и запел тонким, подрагивающим голосом. Все присутствующие, за исключением Ролта, затаили дыхание.
Антипов же попытался отключиться от непритязательной музыки и неожиданно его охватила грусть. Казалось, еще совсем недавно, он, подростком, сидел вот так же в своем дворе и развлекал девушек, живущих по соседству, пением под гитару. Соседки были милы и беззаботны. Потом он подрос, поступил в университет и обнаружил, что для того, чтобы вызвать симпатию у противоположного пола, игры на гитаре уже недостаточно. Виктор никого не порицал и не возмущался. Просто ему было неприятно чувствовать себя нищим. Он старался подрабатывать, используя как свои музыкальные навыки, так и просто физическую силу. Это не решало проблему глобально, но временно помогало. Тогда Антипов не чувствовал себя счастливым, но сейчас, о, сейчас он бы многое отдал за то, чтобы вернуть утраченное. Студенческие годы, привычных подружек или даже те встречи во дворе своего детства. Где это все?
Слуга менестреля между тем продолжал музицировать, описывая храброго, но глупого рыцаря, который случайно столкнулся с прайдом львов и вместо того, чтобы осторожно удалиться, стал лязгать оружием и задирать вожака. Песня провозглашала героя победителем, но в ней крылась небольшая загадка, ставящая под сомнение счастливый исход. Дело в том, что рыцарь убил только десять львов, а изначально их было двадцать. Музыкант безбожно фальшивил, но Виктор был склонен отнестись к этому снисходительно. Лишь когда Атлей умолк, благодарно принимая восхищенное бормотание присутствующих, Антипов не сумел побороть искушение дать совет.
– Подтяни вторую струну первого ряда, – сказал он. – Звук дребезжит.
Если бы сын лесоруба вдруг превратился в крупную птицу и взмыл в небеса, громко каркая, это вызвало бы примерно такое же удивление, как и после совета. Бормотание вмиг умолкло. Глаза десятка присутствующих воззрились на Ролта.
'Похоже, что сегодня не мой день, – подумал Виктор. – Я все время в центре внимания. Если так пойдет дальше, то мной точно займется либо маг, либо жрец. Что они сделают я не знаю, но выяснять на практике не хочу. Определенно нужно сбавить обороты, господин Страдивари'.
– Откуда ты знаешь, что нужно эту струну подтянуть? – сумел справиться с удивлением Атлей.
– Я слышу, – ответил Антипов. Он уже был знаком с мандолиной. Видел ее несколько раз и даже держал в руках. Cтруны были идентичны строю скрипки, поэтому никаких проблем в обращении с ней у него не возникало.
– Может быть ты еще и играть умеешь? – хохотнул Террок. – Ну-ка, господин менестрель, покажи нам свое искусство!
– Я не знаю, как правильно подтянуть, – сказал Атлей. – Мой хозяин разрешает мне на время брать тренировочную варсету, но запрещает что-либо в ней менять.
– Пусть Ролт сам подтянет! Ишь, нашелся менестрель! – Террок не унимался. – Враль!
Виктор хотел было спустить дело на тормозах, но увидел взгляд Ханны. Девушка смотрела на него широко раскрытыми глазами, словно опасаясь поверить в то, что он говорил всерьез.
'Хреновый я конспиратор', – с тоской подумал Антипов.
– Давай сюда свою… варсету. И медиатор давай.
– Что?
– Вот эту штуку, которой ты струны задеваешь.
– А, она 'пертект' называется.
– Неважно. Давай.
– Ролт, а ты… не испортишь? – в голосе Атлея звучала неуверенность. – Хозяин же меня прибьет, если что!
– Дай ему эту штуку! Дай! – взвился Террок. – Если что, мы скажем, что он сам у тебя забрал! Пусть его твой хозяин прибивает!
Кузнец толком не понимал, что происходит, но тоже видел взгляд Ханны. И этот взгляд, адресованный Ролту, ему не нравился.
– Ну, если ты, Ролт, возьмешь вину на себя…, – Атлей все еще медлил.
– Возьму, возьму, – согласился Виктор. – Не бойся.
Слуга Нартела неуверенной чуть дрожащей рукой передал инструмент Ролту. Тот принял его, повертел в разные стороны, скептически хмыкнул и, положив на колени, издал несколько коротких звуков. Звучание струн, сделанных из кишок какого-то животного, не очень понравилось Антипову. Хотя у него мелькнула мысль, что если существует тренировочная мандалина, значит, скорее всего, у менестреля барона имеется ее улучшенный вариант. Коснувшись колкового механизма, он нежно подрегулировал натяжение, потом снова задел струны, проверив результат. Зрители следили за ним с неослабевающим вниманием.
Виктор решил уже не разочаровывать их. Все равно, похоже, терять было нечего. Он взял несколько произвольных аккордов, а потом быстро сыграл часть мелодии из незатейливой песенки про рыцаря и львов. Только сделал это правильно. А затем, подняв мандолину за гриф, протянул ее обратно Атлею.
А слуга менестреля не спешил ее принимать.
– Ты играешь лучше меня, – сказал он, оставаясь недвижим. В его голосе не было ни сожаления, ни разочарования. Юноша просто констатировал факт.
– Ты берешь или нет? – с нетерпением спросил Виктор.
– А спеть? – раздался встречный вопрос под ухом. Антипов скосил глаза и увидел выжидательное выражение лица Ханны.
– Я не знаю никаких песен, – ответил он.
– Но ты только что играл, – возразила девушка.
– Так я по памяти. Такую мелодию любой повторит.
